Увидев Катона, она бросилась к нему:
– Где Гнидон?
– Не волнуйся, Лана, – заботливо взяв ее под руки и отводя в сторону, ответил Катон, – с ним все в порядке. Он постоянно спрашивал о тебе. Где ты была все это время?
– Где этот Гнидон? – упрямо повторила она свой вопрос.
– Этой ночью он ушел в горы, через тоннель. Ему предстоит преодолеть пустыню, – прошептал ей на ухо Катон, оглядываясь по сторонам.
– Опоздала, – с трудом разобрал Катон ее шепот, успев подхватить, когда она рухнула, лишившись чувств.
Придя в себя, Лана поведала Катону о надписи, которую сделал Янон своей кровью на скале: «Гнидон предал всех». Катон молча выслушал ее рассказ и, не сказав ни слова, удалился, поручив заботу о Лане женщинам.
Вечером состоялось заседание Комитета Сопротивления. Лана на нем не присутствовала. Ее заботливо уберегли от необходимости повторять свой рассказ. Предателя единогласно приговорили к смерти. Вот только как предупредить укрывшихся?
На следующий день Катон передал Лане решение Комитета. Она сразу вызвалась проделать путь через пустыню, отвергнув все аргументы Катона. Лишь убедившись, что остановить ее не удастся, он нехотя согласился.
Пара дней ушла на подготовку, да и Лане надо было набраться сил. Внутри пещерный город представлял собой три больших зала, соединенных между собой неширокими переходами. В их сводах были проделаны отверстия, через которые внутрь проникал свет и свежий воздух. По бокам каждого из залов было вырыто множество небольших углублений. С наступлением темноты она в сопровождении Катона направилась в дальний зал. Там, в одной из ниш, скрывался вход в тоннель.
– Ты не спеши. Иди через пустыню с остановками. Находясь в горах, Гнидон больше не может нам навредить, – напутствовал ее на прощание Катон.
Они молча обнялись, и по ее решительному взгляду он понял, что ничто не сможет ее остановить, – послание в горы будет доставлено…
Гнидон легко преодолел тоннель, вынырнув в небольшой лесок. Путь через пустыню его не страшил – не-гуманоиды позаботятся о том, чтобы он ее благополучно преодолел. Удалившись километров на десять, он уселся прямо на песок дожидаться рассвета и своих новых друзей, расправляясь с недельным запасом, которым его заботливо снабдили рабы. Летательный аппарат не-гуманоидов появился с первыми лучами Абриго.
– Подъем, – вместо приветствия прошипел Ф''ек.
Несколько часов полета – и они почти достигли противоположного края непроходимой пустыни.
– Вылезай, – раздалась команда, – на этом месте оставайся шесть дней. Надо выглядеть изможденным. Тогда тебе поверят, что ты шел пустыней. Этот пакет тебе. В горах помоешься. Потом посыпь себя из этого пакета. И после этого больше не мыться.
Летательный аппарат исчез, и Гнидон остался наедине с собой. Его щедро снабдили едой, водой и главное, по его настоянию, спиртным. Соорудив из брезента некое подобие убежища от палящих лучей, он начал поглощать алкоголь, в попытке забыться от преследовавших его видений. На третий день, не имея сил оставаться под открытым небом, он забился вглубь печи. Запах ее тела преследовал его, вновь и вновь возбуждая. Та единственная ночь с ней до сих пор стояла перед его глазами. В копоти печи до боли знакомые черты не давали ему покоя. Ему мерещились ее ласковые руки, сжимающие его мужское достоинство. Очнувшись, он неизменно обнаруживал, что занимается самоудовлетворением.
Вместо шести он пропьянствовал целых семь суток. Единственный день перехода дался ему с трудом. Его постоянно мучила жажда, но не от длительного пребывания в пустыни, а от чрезмерного употребления спиртного. Он предстал перед укрывшимися изможденным. Но это были последствия безудержного пьянства и вожделения, которые те приняли за следы испытания пустыней.
Валон заметно волновался. Еще бы! Ему предстояло открыть первый за двести лет Совет. Даже обитатели пещерного города смогли прислать своего представителя! Теперь укрывшимся, свободным и рабам предстояло решить свою участь и судьбу своей многострадальной планеты. Совет решили проводить затемно, в сиянии ночного неба и пламени костров.
– От имени укрывшихся я приветствую всех представителей здесь, у нас в горах. Я призываю быть достойными потомками Мудрого Нетона. Пусть Дух Недоступных Предков поддержит нас в священной борьбе!
Жители планеты оказались единодушны в своем стремлении сбросить иго не-гуманоидов, дружно проголосовав за подготовку восстания. Далее обсуждались детали: производство оружия и его доставка, создание запасов продовольствия, саботаж при производстве корпусов и подготовка укрывшихся к неизбежному теперь визиту не-гуманоидов в горы.
Гнидон восседал на почетном месте. С момента прихода в горы он находился в центре внимание – он пересек пески, он представляет здесь рабов. Он почти герой, и жизнь так прекрасна! Он настолько увлекся самолюбованием, что фактически забыл о своем предательстве.
Как Тана ни спешила, она все-таки опоздала, достигнув гор на второй день работы Совета. Ее сразу проводили к Валону. Она успокоилась, узнав, что посланник пещерного города прибыл вовремя. Неожиданно появившись на очередном заседании, она наткнулась на Гнидона. Ее удивила его реакция – неожиданная бледность и какое-то бормотание вместо приветствия. Она приняла это за последствия тяжелого перехода через пески, искренне пожалев его. Гнидон же боялся только одного – что все раскрылось, и Тана здесь для того, чтобы покарать за предательство.
Распрощавшись с Катоном, Лана ползком преодолела узкий тоннель, который вывел ее в небольшой лесок. Пещерный город рабов был окружен частоколом только с одной стороны. С остальных сторон холма было открытое пространство. Рабы уже давно оставили попытки преодолеть его под покровом темноты. Непонятным для них образом их мгновенно обнаруживали. Не-гуманоиды называли это пространство помеченной территорией.
Лана не знала, что после предательства Гнидона у нее нет шансов покинуть чахлый лесок незамеченной. Гнидон выдал все, в том числе и тоннель, вокруг выхода из которого не-гуманоиды незамедлительно установили маяки. Но судьба была благосклонна к ней – сама Утраченная Родина вступилась за нее. Выйдя на поверхность, Лана попала под дождь – такая редкость в этом уголке планеты. Потоки воды смыли мокриц, используемых не-гуманоидами для наблюдения за рабами, и путь оказался свободным.
Забыв все наставления, Лана без устали гнала себя вперед. Жара сделала свое дело, и на шестой день силы оставили ее. Обессилев, она, сидя на раскаленном песке, беззвучно рыдала. Неимоверным усилием воли она заставили себя подняться, но через десять минут тело отказалось повиноваться, и она рухнула. «Вставай, Лана! Поднимайся, любимая, осталось совсем немного», – раздался голос ясноокого Янона в ее воспаленном мозгу. «Вставай! – прозвучал приказ. – Ты не можешь меня подвести». Лана с трудом поднялась на коленки, но безжалостные лучи Абриго отнимали остаток сил, не давая встать. Сквозь марево пустыни, на одной из печей ей померещился пурпурный крест. Она отмахнулась от этого видения, но знак Мудрого Нетона манил к себе, давая надежду. Какая-то неведомая сила заставила ее медленно ползти к этой печи, и чудо свершилось! Внутри она нашла живительную воду и запасы продовольствия. Утром ее обнаружил небольшой отряд женщин, и, как ей показалось, среди них был один юноша в женском одеянии. К вечеру она уже была в горах, в объятиях Таны.
