Разрабатывались и другие варианты «Мистелей». Например, «Мистель-2» представлял собой связку самолета-снаряда «Юнкере» Ju 88G-1 с самолетом управления Fw 190А-6 или Fw 190F-8. В 1944 г. было переоборудовано 75 стоявших на ремонте бомбардировщиков Ju 88G-1 в «Мистели-2». Первый образец взлетел в ноябре того же года, планировалось поставить 125 экземпляров.
«Мистель-3» представлял собой модернизацию «Мистеля-2», у которого под фюзеляжем самолета-снаряда устанавливалась дополнительная стойка шасси, сбрасываемая после взлета. Усиление шасси было вызвано несколькими авариями «Мистелей-2» из-за поломок стоек при взлете с плохо подготовленных аэродромов.
В октябре 1944 г. IV группа бомбардировочной эскадры KG 101 была передана в состав II/KG 200, на ее вооружении состояло 60 «Мистелей». В декабре предполагалось осуществить массированную атаку военно-морской базы англичан в Скапа-Флоу, однако из-за плохих погодных условий атака не состоялась. Тогда немецкое командование перенацелило «Мистели» на применение их в рамках операции Eisenhammer («Железный молот»), которую запланировали на март следующего года. Суть операции заключалась в единовременном нанесении бомбовых ударов по электростанциям, расположенным в европейской части территории Советского Союза, с целью парализовать оборонную промышленность. Для выполнения операции «Железный молот» требовалось около 100 «Мистелей». Согласно сценарию планировавшейся операции «Мистели» должны были взлетать с аэродромов в Восточной Пруссии, однако в марте эти аэродромы были захвачены наступавшими советскими войсками. В связи с изменением обстановки II/KG 200 получила приказ перенацелить свои «Мистели» для ударов по мостам на реках Одере, Нейсе и Висле. С апреля к этим боевым действиям была подключена бомбардировочная эскадра KG 30, частично перевооружившаяся на «Мистели».
Разрабатывался вариант «Мистеля-3», который предназначался для многоразового использования в качестве сверхдальнего истребителя. При этом нижний самолет пилотировался своим экипажем, для достижения максимальной дальности на него подвешивали два сбрасываемых топливных бака емкостью по 900 л.
«Мистель-4» представлял собой связку из Ju 88G-7 и истребителя «Фокке-Вульф» Та 152Н. До конца войны их построили около 250 экземпляров, до 50 экземпляров захватили союзные войска в районе Мерсербурга.
«Мистель-5» представлял собой связку из начиненного 2500-кг взрывчаткой нижнего самолета Та 154А и верхнего самолета управления Fw 190А-8. 14 июля 1944 г. были выпущены технические требования, а на заводе в Позене предполагалось переоборудовать четыре Та 154А для этой комбинации. Фирма «Фокке-Вульф» предполагала, что первые «Мистели-5» будут готовы к поставке в конце августа, готовилось к переоборудованию пятьдесят связок. Работа продолжилась с высокой степенью безотлагательности до середины августа 1944 г., но затем был получен приказ из RLM о прекращении работ.
В первой половине 1944 г. один из бомбардировщиков «Савойя – Maркетти» S.M.79 ВВС фашистской Италии был переоборудован в самолет-снаряд. Начиненный взрывчаткой самолет взлетел под управлением пилота в ночь с 4 на 5 июня 1944 г. и взял курс на Гибралтар с целью атаковать стоявшие там английские корабли. В заданном районе пилот переключил управление самолета с ручного на дистанционное, а затем выпрыгнул из машины с парашютом. Самолет-снаряд продолжил полет по радиосигналам с сопровождающего самолета управления «Кантиери» Cant Z. 1007-11. Однако атака не удалась, так как из-за дефекта в системе радиоуправления самолет-снаряд разбился, не долетев до цели. Тем не менее работы в этом направлении были продолжены, а на итальянской фирме «Амброзини» был построен опытный образец самолета-снаряда, прошедший летные испытания в июне 1944 г. Сведений о его боевом применении нет.
10
ТАРАННЫЕ ИСТРЕБИТЕЛИ
Авиационная энциклопедия определяет воздушный таран как один из приемов ведения воздушного боя, заключающийся в нанесении удара винтом или крылом самолета по вражескому самолету (после израсходования боезапаса). На Западе принято считать, что этот необычный метод ведения боя разработан в самом начале Второй мировой войны советскими летчиками в условиях, когда немецкая авиация имела большое преимущество перед советской авиацией. В действительности же таран вовсе не являлся изобретением Второй мировой войны.
Еще на заре развития авиации люди уже задумывались о возможности применения воздушного тарана. Одним из первых, кто теоретически обосновал эту возможность, был наш соотечественник Н.А. Яцук, который в 1911 г. опубликовал статью о том, что сам аэроплан тоже является оружием. Наряду с предсказанием появления на летательных аппаратах пушек, пулеметов и бомб он писал: «Возможно, что в исключительных случаях летчики будут решаться таранить своими аэропланами чужой». На I Всероссийском воздухоплавательном съезде в апреле 1911 г. он выступил с двумя докладами. Присутствовавший на этом съезде поручик П.Н. Нестеров именно тогда впервые услышал о воздушном таране, позднее они с Н.А. Яцуком стали друзьями.
Начало Первой мировой войны П.Н. Нестеров встретил в должности командира 11-го корпусного авиаотряда 3-й армии Юго-Западного фронта. Основной задачей отряда было выполнение воздушной разведки, однако штабс-капитан Нестеров упорно занимался разработкой тактики воздушного боя, а также ряда технических приспособлений, необходимых в бою. По мнению некоторых историков авиации, 25 августа 1914 г. он выполнил первую в России бомбардировочную атаку, во время которой его наблюдатель сбросил гранаты на австрийские войска. Свой последний в жизни воздушный бой Нестеров провел 26 августа (8 сентября по новому стилю) 1914 г. в 6 км от города Жолкева (ныне город Нестеров Львовской области).
В архивах хранится Акт расследования по обстоятельствам геройской кончины начальника 11-го корпусного авиационного отряда штабс-капитана Нестерова. Вот что, в частности, в нем было написано:
«3. Решение таранить и сбивать неприятельские воздушные машины у штабс-капитана Нестерова зародилось уже давно. Так, в г. Дубно, числа 5–6 сего августа им был приспособлен нож к задней конечности фюзеляжа, которым он предполагал разрезать оболочку неприятельского дирижабля. Во время пребывания в Злочеве он решил приспособить к хвосту аппарата длинный трос с грузом, которым надеялся спутать винт неприятельского аэроплана, пролетая перед носом такового.
4. Об опасности такого рода действий товарищи покойного ему неоднократно указывали, настаивая на том, что при ударе в воздухе таранящий аппарат должен обязательно поломаться, на что штабс-капитан Нестеров отвечал, что это еще не доказано, а, наконец, если аппарат и сломается, то это еще ничего не значит, так как все равно когда-нибудь разбиваться придется, а жертвовать собой есть долг каждого воина.
5. 26 августа штабс-капитан Нестеров для преследования неприятельского аппарата подымался два раза: при первом подъеме догнать неприятельский аппарат не удалось, кроме того, при подъеме, еще на земле, оборвался трос с грузом, после чего штабс-капитан Нестеров опустился и поехал в канцелярию, велев предупредить себя, если появится неприятельский аппарат. Вскоре вновь появился тот же аппарат; штабс-капитан Нестеров поехал на аэродром на автомобиле, спешно сел на свой двухместный аппарат системы «Моран-Сольнье», так как одноместный разбился; садясь в аппарат, он настолько спешил, что даже к нему не привязался. На слова поручика Кованько «Что же ты будешь делать, возьми хоть браунинг» штабс-капитан Нестеров ответил: «Ничего, я как-нибудь обойдусь».
