Санька со злостью выключил телевизор. Тоска зеленая. Этот Свистунов завернет в Париж, тамошних деликатесов откушать изволит, а тут до получки денег не хватает, опять занимать придется.
Он встал и подошел к окну. По стеклу бурно катился маленький водяной поток, искажая до неузнаваемости старый двор.
— Тоска, — повторил парнишка, слушая крики скандала за стеной, вопли младенца снизу и треск боевика сверху. Снова включил телевизор и принялся механически переключать кнопки: первая, вторая, третья, нигде надолго не останавливаясь. Программы мелькали, дождь стучал по подоконнику, соседи выясняли отношения.
Он улегся на диван и достал из-под рубашки висевшее там на шнурке серебряное колечко, подаренное Кащеем Бессмертным и спрятанное подальше от посторонних глаз.
Санька глядел на колечко, такое родное, такое теплое, и вспоминал свое увлекательное приключение в далеком сказочном царстве. Вот бы сейчас снова попасть туда, узнать, как там поживают царь Берендей, кот Баюн, Липуня. А самое главное — Василиса, которую он не мог забыть и постоянно вспоминал. Хоть одним глазком взглянуть на них, помахать рукой. Санька глубоко вздохнул и… уснул. Странный это был сон. Странный и страшный.
Словно лежит он, связанный, в какой-то темной, сырой и мрачной пещере. Посредине костер горит. На огне большой котел, вода булькает. А вокруг стоят жуткие образины: низкорослые, коренастые существа. Низкие лбы, злые, глубоко посаженные глаза и носы, словно поросячьи пятачки. Длинные, спутанные волосы и такие же корявые бороды. Каждый держал в руках большую, окованную железом дубину. Они громко ругались между собой, и их раскрасневшиеся зловещие рожи еще больше наливались злобой.
От криков и воплей закладывало уши, но отдельные слова и даже целые фразы можно было разобрать.
— Третий день не жрамши! — вопил один.
— Они его для себя хотят припрятать! — орал другой.
— Всем поровну! — надрывался третий.
Санька похолодел. Разговор шел о нем. Большинство требовало кинуть его в кипяток, и лишь двое были против, но их голосов совершенно не было слышно.
— Какой котел, — заерзал Санька, пытаясь освободиться. Он понимал, что спит, но совершенно не желал, чтобы его сварили, пусть даже и во сне.
Спор тем временем перерос в маленькую потасовку, над головами замелькали дубины. Победила, как обычно, грубая сила. Ужасные создания медленно приближались к пленнику. Первый монстр, оскалив зубы в кривой ухмылке, потянул к нему руки.
— Да у него клыки! — ужаснулся Санька. — Ну уж нет.
Это неправильный сон.
Он напрягся, рванулся изо всех сил. Опутывающие его веревки лопнули, и он вскочил на ноги. В руках у него оказался меч, и сверкающий словно маленькая молния клинок принялся разить врагов.
Кошмарные создания бросились врассыпную.
Воспользовавшись паникой, Санька нырнул в черное пятно туннеля, где, он точно знал, находится выход. Но во сне почему-то от преследователей убежать невозможно. Парнишка старался изо всех сил и… не двигался с места. Зато враги его уже почти настигли: их вытянутые руки начали удлиняться и уже были готовы схватить ускользающую добычу. Санька решил пройти сквозь стенку туннеля и резко повернул в сторону. Стало еще хуже. Он застрял в каменной толще и не мог даже пошевелиться. А чудовища все ближе и ближе. Вдруг раздался далекий, еле слышный голос Василисы. Она звала на помощь. Парнишка беззвучно закричал, рванулся и вывалился наружу из какой-то крепостной стены. Пролетев немного, он рухнул в ледяную воду и… проснулся.
Он лежал на полу весь мокрый от пота, сжимая в руке колечко.
Унылые серые облака нависли над землей. Дождь лил как из ведра и, казалось, задался целью затопить весь этот мир. На худой конец, смыть с лица земли затерянный среди леса заброшенный замок. Впрочем, заброшенным он казался для посторонних; и попади туда кто-нибудь, то обнаружил бы внутри с десяток странных людей в серых рясах.
Близился вечер, и серый свет за окнами становился гуще и чернее, однако хозяева свечей не зажигали: либо они были жуткими скупердяями, либо не хотели, чтобы об их присутствии в замке узнал кто-нибудь из посторонних.
По тронному залу нервно прохаживался человек, зябко кутаясь в серый плащ. Лицо его было мрачно. Сделав три или четыре круга, он зашел за трон, присел, засветил короткий огарок свечи и открыл маленький тайник.
Внезапно распахнулась входная дверь, и в зал стремительно вбежал кругленький коротышка.
— Есть! — раздался его ликующий возглас.
— Что есть? — недовольно переспросил, не поднимая глаз, человек в сером.
— Его больше нету.
— Чего нету? Того, что есть? Ты толком объяснить можешь?
— Есть новость, что богатыря Саньки больше в Берендеевом царстве нету.
— Остынь.
— Да провалиться мне на этом месте. Его, говорят, Кащей к себе забрал.
Из-за трона высунулась голова. Она задумчиво посмотрела на толстяка, затем недовольно дернулась.
— Слушай, Хряк, я вообще не понимаю, почему Берендей так долго держал тебя своим советником. От твоих советов одни убытки. Ваш Кащей — еще тот фрукт, и от него вся кого подвоха ожидать можно. Даже если сказанное тобой чистая правда, то все равно ничего не меняется; на новую войну у нас сил нет.
— А кто говорит про войну? — всплеснул руками бывший царедворец. — Все намного проще: у Василисы горе — жених сбежал, и мы ей взамен другого подадим.
Голова снова задумалась, затем скрылась. Послышался скрип запираемого замка, и вот уже человек в сером плаще уселся на трон. Свеча осветила его лицо — это был Магистр Серого Ордена.
После неудачной попытки скинуть с трона Берендея остатки «серого» воинства бежали в тридевятое царство. Главная резиденция Ордена находилась далеко за морем-окияном, но почти в каждом царстве-государстве имелись тайные убежища, где при необходимости монахи могли укрыться. По большей части это были заброшенные замки, хозяева которых пропали при таинственных обстоятельствах. Случайные прохожие, отважившиеся там заночевать, также бесследно исчезали. Самые отчаянные смельчаки, приближаясь к замку, начинали ощущать безотчетный страх и спешили повернуть обратно, а местные жители тем более не совались в эти гиблые места. Все это позволяло Магистру чувствовать себя в полной безопасности.
— Хитер, — ласково улыбаясь, протянул он. — А что? Может, эта твоя хитрость даже и пройдет.
— Девки — они глупые, — хихикнул Хряк. — Им главное — замуж выскочить и чтоб жених был покрасивше.
— Такой, как ты, — не удержался от колкости Магистр.
— Не, не я, — ответил Хряк, сделав вид, что не заметил сарказма. — Мы Василисе живописный портрет пошлем, якобы от нашего заморского принца. А дальше я это дело возьму на себя.
— Ты, часом, не забыл, что царевна — волшебница? Не боишься, что она тебе этот портрет на голову наденет, на отрубленную?
