— А кто такие крысы? — спросила она. Эдди задумался.
— Это такая разновидность людей, — ответил он.
В мозгу смешались обрывки разговоров, какие-то картины, страхи, профессиональный ажиотаж, боль потери, смятение. Но он помнил о том, что прежде всего является репортером, и это знание послужило ему якорем. Эдди немного успокоился. Если не удастся договориться с Юалом, он попросит матриархов Ф'нара прорваться на линию ТМСИ. Ему нужно отослать на Землю репортаж — это самое малое, что он может сделать для Шан Франкленд.
Однажды он допустил ошибку — решил, что у нее, как у всякого нормального человека, есть своя цена. Он был не прав. Хорошо, что ему выпала возможность сказать ей об этом.
Каждому нужны герои. У него есть свой герой — недосягаемый и безупречный. Отныне и навсегда.
Арас вдруг понял, что сидит на коленях, на полу, прижав руки к груди и уткнувшись лицом в колени. Сколько времени он провел в этой позе, он не знал.
Слишком больно шевелиться. Еще больнее — думать.
— «Актеон» уничтожен, — мягко сказала Невиан. — Я проследила за этим.
Он знал, что его привезли обратно на Вес'едж. Он слышал Невиан. Горло невыносимо сжималось. Он забыл о Джоше, забыл о безери, забыл о том, что, простояв несколько столетий на страже Безер'еджа, так и не смог его уберечь.
Они отобрали у него исан. Шан мертва. Арас, скованный страданием, не мог двигаться.
Он попробовал сосредоточиться на боли. Он научился этому, будучи в плену у исенджи, когда страстно желал, но не мог умереть, и каждая секунда длилась дольше вечности. Он заметил тогда, что, если сконцентрироваться только на боли, быть «здесь и сейчас», черная пустота перед ним меркнет.
— А он нас слышит? — прозвучал вопрос Местин.
— Думаю, да. Оставь нас одних. Я побуду с ним немного.
Арас попытался не думать о Шан — и не смог. Она поглотила его. Он думал об Аскиниас. Он не видел и не касался ее много сотен лет. Настало время, когда он не смог вспомнить ее лица и запаха. А теперь она снова стояла у него перед глазами, как живая. Но он не хотел ее, он хотел увидеть Шан, прикоснуться к Шан.
Они даже не дали ему попрощаться с ее телом.
Мужчины вес'хар, терявшие жен, вступали в новые браки либо умирали. Он не мог ни того, ни другого. И не хотел. Он никогда не стремился сбежать от горя, даже если оно пожирало его заживо.
— Ты можешь пойти и остаться у нас, — сказала Невиан. Язык не повиновался Арасу. Каждый вдох давался с превеликим трудом.
— Ели тебе что-то нужно, мы принесем. Тебе не обязательно ни с кем встречаться, пока ты сам этого не захочешь. — Невиан села на колени рядом с ним. В воздухе качнулся запах силы, который породил в нем инстинктивное желание услужить ей, но ему казалось, что если он пошевелится, то развалится на части. — Мы получили сообщения от их лидеров. Они хотят переговоров и приносят свои извинения. Но я отправила послание в Прежний Мир и жду ответа.
Невиан ждала, ждала очень долго — казалось, верховный матриарх не может столько ждать. Арас не шевелился.
Умерла. Она умерла.
— Эдди попросил разрешения поселиться во Ф'наре. Он будет здесь совершенно один. Сомневаюсь, что ему когда-либо удастся вернуться домой.
Арас попробовал обдумать ее слова. Его разум угодил в петлю. Он снова переживал первые моменты после известия о гибели Шан. Наверное, боль никогда не утихнет. Она волнами накатывала снова и снова.
— Мне кажется, вы с Эдди сможете поддержать друг друга, — не сдавалась Невиан. — Я могу сказать ему «да»?
Больше всего на свете Арас жаждал забвения. Если бы он мог двигаться, он бы взял гранаты, которые Шан хранила, как причудливые сувениры, лег бы на них и наконец-то умер.
Он заставил себя поднять голову.
— У нее с'наатат, — проговорила Невиан. — Не теряй надежды. Мы не знаем границ возможного этого паразита.
За эти слова Арас сразу же ее возненавидел.
С'наатат не может воскрешать мертвых — это трюк для человеческого Бога. Арас сумел впечатать кулаки в каменный пол. Кожа лопнула, кровь потекла и тут же остановилась. Боль немного отрезвила его.
Они всегда считали, что с'наатат не чувствует боли. Они ошибались.
— Мы доставим ее тело домой, — заверила его Невиан. — Мы найдем ее. Каждый вес'хар имеет право вернуться сюда для продолжения цикла. Не важно, как долго придется искать, мы вернем ее в наш мир.
Шан была бы рада, услышав, что о ней говорят как о вес'хар. Увидеть ее. Подержать последний раз в объятиях. Черт с ним, с циклом. Она его исан.
Невиан не сводила глаз с вещиц Шан, забытых на полке, которая быстро превращалась в алтарь. Она потянулась к неровной чаше изумрудного стекла, но не дотронулась до нее.
— Мне бы хотелось взять что-нибудь на память о ней. Она ведь сама это сделала, да?
Арас не мог говорить, но не чувствовал потребности остановить Невиан. У него все равно от Шан осталось столько,
сколько нет ни у кого: ее воспоминания, ткань ее тела, генетический материал, который еще никак не проявился. Невиан прижала чашу к груди, как ребенка.
— Она сделала меня такой, какая я есть, Арас. Она была моим другом. Она научила меня не бежать от опасности. Нужно принять вызов, а не трястись всю жизнь от страха, что что-то вот-вот придет. И теперь, когда я заняла место верховного матриарха, я буду руководствоваться только этим принципом.
А мне что же делать без нее? — спросил себя Арас и не нашел ответа.
— Арас, я знаю, что ты меня слышишь. Я пришлю к тебе Эдди. Здесь есть и другие люди. Солдат, Эд Беннетт, хочет поговорить с тобой.
Беннетт никогда бы не причинил вреда Шан. Что бы он там ни говорил, убить Шан он не мог. Нужно увидеться с ним. Но это подождет.
Арас поменял позу — сел на пятки. Много дней ему не удавалось ничего подобного. Механизм первобытного инстинкта, наследия жизни в норах, когда для первопредков вес'хар замереть перед неведомой опасностью было часто вопросом жизни и смерти, дал сбой. Арас всегда удивлялся, когда этот инстинкт срабатывал в нем таким образом. В последний раз это произошло, когда Аскиниас рассталась с жизнью.
Теперь и вторая его исан покончила с собой. Слишком много для одного вес'хар, слишком много.
— Приведите их сюда, — проговорил он.
Беннетт — солдат. Эдди тоже солдат, хотя он сражается лишь словом. Гефес удивительно уязвимы для слова.
Они оба понадобятся ему, если он собирается уравновесить смерть Шан Франкленд.
Глава двадцать седьмая
По словам представителя министерства иностранных дел ФЕС, власти сожалеют о случившемся и собираются пересмотреть ведущие принципы дальнейшей политики в регионе. Однако представитель МИДа отказался сообщить, будет ли выдвинут официальный протест по поводу инцидента с «Актеоном».
