Высота башни была около ста метров, в ней имелось не меньше двадцати уровней, на которых размещались различные службы охраны и управления кораблем.
Постепенно Глеб выяснил все это во время своих прогулок в пределах той зоны, которая была разрешена для его посещений, но для чего служили остальные восемь башен, осталось для Танаева полнейшей загадкой, и он начинал подозревать, что и остальные члены команды знали об этом не больше его самого. Хронст хорошо умел хранить свои мрачные тайны, но Глеб затеял свою смертельно опасную игру именно для того, чтобы выяснить назначение этого корабля и роль, которую играл князь в судьбе Земной Федерации, в бесследное исчезновение которой Глеб по-прежнему упорно отказывался верить…
Следя за тем, как кот уписывает остатки рыбы, Глеб прокручивал в мозгу различные способы, которые могли бы ему помочь — проникнуть в остальные башни. Оставалась одна возможность, которую до сих пор он еще не проверил, — попытаться пробраться в одну из шести закрытых для него башен снаружи, через аварийные люки, тем самым способом, которым ему удалось попасть в зеленую башню… Но никто не мог гарантировать, что такие люки существуют во всех башнях, а главное — они могут и не открыться в ответ на его стук… Зато нападения наружных стражей с их чудовищными когтями ему наверняка избежать не удастся. Танаев медлил, теряя драгоценное время, пока князя не было на корабле. После его возвращения шансы осуществить задуманное станут равны нулю. Хронст обладал силой, выходящей за пределы его понимания. Но даже Хронст не остановит его, когда появится малейший шанс на успех.
Рано или поздно он бросит ему вызов, а сейчас следовало продолжать свою незаметную для окружающих деятельность. Глеб не забыл правило, усвоенное еще в колледже военной подготовки: «Для того чтобы успешно противостоять сильному противнику, надо знать о нем как можно больше».
Его отправили в военный колледж, когда всех космонавтов готовили к возможной стычке с воинственной расой древлян, открытой в глубинах Галактики. Стычка так и не произошла, с древлянами удалось договориться о сферах влияния, но полученные знания не пропали впустую…
Неожиданный стук в дверь прервал невеселые раздумья Глеба. Кот мгновенно исчез вместе с тарелкой. Этот фокус мог бы пригодиться ему самому, неплохо было бы узнать, каким способом обжора так успешно «отводит глаза».
Глеб взглянул на часы — слишком поздно для официального визита. Давно прозвучал отбой, по корабельному времени почти полночь. За время, которое он провел в зеленой башне, у Глеба так и не появилось друзей, которые могли бы запросто навестить его в любое время, разумеется, если не считать кота. Прежде чем Глеб успел открыть дверь изнутри, она распахнулась.
На пороге стояли двое стражей из незнакомой ему команды.
— Вас требует к себе капитан! — Они бесцеремонно вошли в каюту и встали так, что Танаев оказался блокирован с двух сторон. Оружие этих стражей не казалось бутафорским и состояло не только из традиционных мечей. Их глаза зорко следили за малейшим движением Глеба. Похоже, его худшие предположения о том, что потасовка с Гансом и сломанная рука этого забияки могут иметь печальные последствия, начинали подтверждаться.
— Могу я привести себя в порядок?
— В этом нет необходимости. Это неофициальный визит. Просто пойдешь с нами.
Пришлось подчиниться. Как выяснилось, заместитель Хронста не занимался внутренними вопросами корабельной службы, и Танаев впервые увидел капитана этого летающего замка.
Очевидно, далекие предки капитана Симорена происходили от наемников французского легиона, некогда собиравшего под своими знаменами сброд со всех уголков земли. Потом этот легион был распущен, но через какое-то время, когда Глеба отправили в военное училище, а вся Федерация готовилась к войне с древлянами, этот легион с приставкой «космический» возродился вновь. И сейчас, глядя на капитана, Глеб думал о том, что некоторые вещи неподвластны течению времени. Например, французская заносчивость. Капитан не пошевелил даже бровью при появлении Глеба, продолжая читать какую-то небольшую, потрепанную книжицу, и Глеб ничуть бы не удивился, если бы это оказался устав внутренней корабельной службы.
По отношению к нему самому капитан имел полное право демонстрировать свое высокомерие — в конце концов, Глеб совершил проступок, заслуживавший во все времена самого сурового осуждения. Но при чем здесь сопровождавшие его солдаты? Вынужденные вот уже несколько минут стоять, вытянувшись по стойке смирно перед этим остолопом и не смевшие изменить даже позу.
Глеб демонстративно переступил с ноги на ногу и откашлялся. Лицо капитана, и так не слишком правильное, изуродованное каким-то давним шрамом, при этом звуке исказилось еще больше, словно в рот Си морену попало что-то кислое.
Он снял, наконец, со стола свои длинные тонкие ноги, обутые в высокие сапоги, и уставился на Глеба, словно только теперь вспомнил о его существовании. Взгляд этот не предвещал ничего хорошего, но на Танаева он не произвел никакого впечатления.
— Оба свободны! — бросил капитан сопровождавшим Танаева солдатам, и по тому, как нарочито четко был выполнен этот приказ, Глеб понял, что этого человека здесь недолюбливают, но боятся.
Оставшись наедине с Глебом, Симорен продолжал молча внимательно рассматривать его, видимо, ожидая, когда тот потеряет выдержку и даст ему повод к какой-нибудь придирке. Но Глеб, когда нужно, прекрасно умел держать себя в руках, а его новое тело вообще не знало усталости, он мог часами стоять, не меняя позы, так что у Симорена не было ни малейшего шанса выиграть этот молчаливый поединок.
Видимо, осознав это, он, наконец, соизволил объяснить Глебу, зачем тот ему понадобился, и это объяснение не имело ничего общего с опасениями Глеба получить суровый нагоняй за драку, зачинщиком которой был не он. Но новому человеку, попавшему в давно сложившийся коллектив, нигде и никогда еще не удавалось доказать подобное.
— Князь предложил мне заняться вашим обучением… Не думаю, чтобы из этой затеи получилось что-нибудь путное, но приказ есть приказ…
«Так приказ или предложение?» — злорадно подумал Глеб. И понимая, что приобретает себе нового врага, посмел в самом начале возразить капитану, а затем и повел себя совершенно неожиданным для Симорена образом. Он пододвинул к столу стоявший в стороне стул, уселся на него и, нагло уставившись в глаза капитану, заявил, что никакого соглашения о вербовке еще не подписывал и поэтому вовсе не обязан проходить обучение.
— Встать, солдат! — рявкнул капитан, поднимаясь из-за стола и нависая над Глебом всем своим невероятно худым и оттого казавшимся еще более длинным телом.
— Я только что объяснил вам, капитан, что не имею чести состоять в вашем подразделении и, как лицо сугубо гражданское да к тому же являющееся гражданином другой страны, вовсе не обязан выполнять ваши приказы.
И без того зеленое лицо капитана еще больше позеленело от ярости. Казалось, он сейчас бросится на Глеба, и тому очень хотелось, чтобы это произошло, но капитан поступил умнее: он вызвал охрану и коротко приказал:
