Связь между Землей и станцией ненадежна и нерегулярна. Но это ему даже на руку. По крайней мере здесь, на изолированном в космосе клочке пространства, ему будет легче вычислить возможных врагов, прежде чем они нанесут удар.
Слуги князя постараются от него избавиться, пока он не нашел способ покинуть станцию. На Земле найти его будет гораздо труднее, а в большом мегаполисе, среди миллионов жителей, эта задача усложнится в сотни раз. Вопрос лишь в том, сохранились ли на Земле мегаполисы и найдет ли он способ выбраться из своей орбитальной тюрьмы, до того как его враги предпримут следующую попытку.
Карантинная станция... Избавившись от охранного робота и получив относительную свободу передвижения, Глеб немного улучшил свое положение. Исчезло преследовавшее его со дня прибытия чувство неизбежной катастрофы, хотя, в сущности, мало что изменилось в лучшую сторону, а если хорошенько взвесить все обстоятельства — то, скорее, наоборот. Скрываясь от охранных роботов в заброшенном уровне, удаленном от остальных обитателей станции, он становился удобной мишенью, позаботившейся о собственной изоляции. И тем не менее, он останется здесь, чтобы не навлекать на ни в чем не повинных людей предназначенные ему удары.
Почувствовав знакомый толчок в сознании, Танаев произнес в пустоту:
— Они уже знают? Знают, что промахнулись? — Ответа на его вопрос не последовало, и он вынужден был повторить: — Кончай притворяться, Йоркширец! Я знаю, когда ты появляешься в моей каюте, я всегда это знаю, несмотря на всю твою невидимость!
— А мне наплевать. Зачем ты перебрался сюда?
— Здесь нет роботов.
— Здесь нет жратвы, а это похуже любых роботов!
— Но я же принес тебе еду из кают-компании!
— Да? И я должен был целый день ждать этой жалкой подачки?
— Почему наполовину виртуальный кот так много ест?
— Потому, что у него нет других развлечений.
— А крысы? Ты бы поохотился на них для разнообразия!
— А ты сам попробуй на них охотиться! И что я должен, по-твоему, делать с дохлыми крысами?
— Едят же их другие коты.
— Сильно в этом сомневаюсь. Они приносят их вонючие трупы своим хозяевам, чтобы заслужить от них благодарность и получить нормальную пищу.
— Ты не ответил на мой вопрос. Твои хозяева знают о том, что убили не того человека?
— С какой стати я должен на него отвечать? Условия нашего соглашения нарушены. Нормальной еды я не получаю. Так что со своими вопросами ты можешь убираться куда подальше!
Осторожный стук в дверь заставил Танаева вскочить с койки с такой скоростью, словно его выбросила оттуда скрытая в рваном матраце пружина. Стараясь не производить ни малейшего шума, Глеб медленно двинулся к шкафу, под нижним ящиком которого было спрятано его единственное оружие. Кот, естественно, моментально смылся, и по опыту Танаев знал, что спрашивать его о чем-нибудь в критических ситуациях совершенно бесполезно.
Легко ориентируясь в полной темноте каюты, Танаев выдвинул предательски скрипнувший ящик, и только после того как холодное кольцо титанового стержня очутилось в его ладони, сообразил, что убийцы — кто бы они ни были, обычно не стучат в двери...
В современные двери вообще не стучат! В двери звонят, включают сигнал вызова или фон, это в его давно прошедшее время было принято иногда стучать... Тут он вспомнил, что фон в его каюте не работает, электричество на ночь отключают и стук — единственный способ уведомить его о появлении гостя.
Вот только он никого не ставил в известность о месте своего нового пребывания. Кто-то постарался его вычислить, кто-то следил за ним, кому-то это понадобилось.
Мягкой кошачьей походкой, свойственной тем, кто привык подолгу находиться в невесомости, Глеб медленно двинулся к двери. Стук повторился, на этот раз более настойчивый. Уменьшенная гравитация вынуждала Танаева делать движения излишне резкими и нарушала координацию.
Достигнув двери, по-прежнему не произнеся ни звука, он одним рывком распахнул обе ее створки и оказался на пороге своей каюты, в ярко освещенном коридоре.
Пред ним стоял Джерри Ларсом, самый молодой обитатель карантинной станции, которого все кому не лень могли использовать на побегушках.
Увидев появившегося на пороге Танаева с титановой монтировкой в руке, Джерри побледнел, проглотил слюну и начал бормотать что-то нечленораздельное.
Только сейчас Танаев сообразил, какое впечатление должен был произвести на парня его вид. Измятая одежда, взлохмаченные волосы и этот нелепый стержень, который он не успел даже спрятать за спину.
— Меня послали за вами! — справившись, наконец, со спазмами в горле, сумел выдавить из себя Джерри.
— Кто послал?
— Второй помощник капитана, лейтенант Кирасов!
— Это тот высокий, с темными глазами, который отдает распоряжения самому шкиперу, тот, кого все называют Эдвардом?
— Да, это он.
— И зачем я ему понадобился ночью?
— Он хочет поговорить с вами наедине о чем-то очень важном и ждет вас в ремонтной мастерской.
— Почему именно там?
— Там нет подслушивающих устройств. Их полно в кают-компании и в других местах, в которых мы обычно бываем. Кроме того, ночью, в целях экономии электроэнергии, большинство следящих устройств отключают.
— Все это звучит вполне разумно. Одного не могу понять, каким образом вы меня нашли, на этом заброшенном уровне, да еще ночью?
— Свет в коридорах и переходах не отключают полностью. А найти вас было не так уж трудно, особенно здесь. Слишком много следов остается на пыли, которую никто не убирал со дня создания станции.
Обругав себя последними словами за то, что ему самому не пришло в голову это предательское обстоятельство, Танаев взглянул на пол и сразу же заметил в голубоватом слабом свете ночных панелей отчетливо видную тропинку, протоптанную им от переходной лестницы к дверям этой каюты. При ярком дневном свете ее не было видно так отчетливо, но все равно любой желающий мог с легкостью определить местонахождение его тайного убежища.
— Дайте мне пару минут, чтобы привести себя в порядок, — проворчал Танаев, стараясь не показать, как сильно он раздосадован собственной оплошностью.
Когда-то помещение ремонтных мастерских примыкало непосредственно к машинному отделению звездолета, но теперь до новой глухой стены, отделившей всю находящуюся в распоряжении станции половину корабля, оставалось всего метров двадцать. Несколько старинных, ни на что не годных механических агрегатов еще загромождали почти все свободное пространство.
Здесь был многотонный гидравлический пресс, несколько электронных токарных и фрезерных станков, ни один из которых не был в рабочем состоянии, о чем свидетельствовали оборванные кабели электропроводки.
