В этом он не был до конца уверен, но сейчас даже ложь не имела значения.
— И помни! Если они тебя поймают, тогда все было напрасно! — Этот последний довод подействовал на нее будто удар хлыста, слишком хорошо она понимала, что он имел в виду. Страшная смерть, которую она ему подарила, не должна оказаться напрасной...
Подчиняясь нечеловеческой силе, прозвучавшей в голосе отца Николая, Карин направилась к стене, противоположной той, через которую он вошел, и, не обернувшись, ничего больше не сказав, скользнула в узкую щель, неожиданно появившуюся в том месте, где не должно было быть двери.
Отец Николай был ей благодарен за то, что она ушла, потому что превращение уже началось и он не хотел, чтобы Карин запомнила его напоследок в зверином облике чудовища.
Времени у него оставалось совсем немного, и он хорошо это понимал, трезво оценивая свои новые возможности. К счастью, буквально через несколько секунд, после того как девушка, продлившая его агонию, исчезла, стена заходила ходуном от ударов снаружи. Почти сразу же стражи применили раскаленное железо, заставляя стену открыться. Знали, куда шли, и знали зачем. Одного они не знали: не знали, какое чудовище ждет их за развороченной стеной.
Отчаянные вопли стражей огласили тихие в этот ночной час улицы города.
Утром в пустой башне, некогда принадлежавшей предсказательнице, увидели лишь измазанные кровью до самого потолка стены. Не осталось ни клочка одежды, ни единой косточки — впрочем, так было всегда. Мертвых в этом городе хоронить не приходилось.
А стены очистились. Через некоторое время подтеки крови превратились в рыжую пыль. Любой пищеварительный процесс оставляет после себя отходы. Иногда это просто пыль — рыжая пыль, уже совершенно не похожая на кровь.
* * *
Карин бежала по темным улицам, инстинктивно выбирая нужное направление. Она знала этот город с самого рождения, знала каждую его подворотню, каждый проулок — во всяком случае, в его доступной людям живой части.
Старую и мертвую часть города не знал никто, даже отчаянные городские банды не осмеливались туда заглядывать. Чудовища, обитавшие там, никого не оставляли в живых. И, помня об этом, она тем не менее, меняя один проулок за другим, постепенно приближалась к невидимой запретной черте старого города.
Не было у нее иного выхода. Не все стражи оказались так опрометчивы — не все без оглядки бросились в ее жилище, чтобы через несколько секунд превратиться в кровавую пыль.
Трое остались в засаде и теперь преследовали ее по пятам, нетрудно было догадаться, кто ими руководил.
Гонт быт хитер и осторожен — он умел выжидать и нападать из-за угла. Рано или поздно он всегда добивался своей цели. И, думая об этом, она непроизвольно нащупывала спрятанную под одеждой холодную полоску стали. Живой она ему не дастся, лучше погибнуть. Если она не успеет добраться до старого города, останется только это, последнее средство... Она не знала, хватит ли у нее мужества осуществить задуманное, — никто этого не знает, пока не придет последний час его жизни. И сейчас Карин пыталась себя убедить в том, что боль от вошедшего в ее тело кинжала будет недолгой. Главное — правильно выбрать место и не промахнуться... А топот за ее спиной раздавался все ближе... Преследователи не слишком спешили, словно заранее были уверены в том, что жертва от них не уйдет. Наверняка одним из сподручных Гонта был следопыт или охотник. Если это так, ей не удастся добраться до старого города, эти люди умели вычислить поведение преследуемой жертвы на несколько ходов вперед.
Первый раз она увидела своих преследователей на Фонтанной улице. Это название всегда вызывало у нее недоумение, впрочем, как и большинство названий этого города, придуманных людьми, не имеющими к городу ни малейшего отношения.
Теперь она точно знала, что не ошиблась — преследователей всего трое, но это нисколько не облегчало ее положения — до старого города оставалось еще шесть кварталов, а от преследователей ее отделяла лишь сотня метров.
Они ее заметили, но не издали ни звука, лишь ускорили свое движение, так и не перейдя на бег.
Нечто неотвратимое было в их поведении, и Карин почувствовала, что отчаяние сковывает ее сердце ледяной коркой, мешая бежать и лишая воли к сопротивлению.
ГЛАВА 9
Танаев, воспользовавшись неожиданно обретенной свободой, постарался как можно скорее покинуть район ратуши и затеряться в пустынных ночных улицах. Лишь спустя несколько минут его одолели сомнения.
Тени, которые он заметил в тот момент, когда выбирался из трещины в стене, — вполне могли быть стражами! Это объясняло, куда делся пост у входа и почему он не обнаружил человека, старавшегося ему помочь! Сообрази он это раньше, он бы не бросился в противоположную сторону, в спасительную пустоту боковых улиц.
Возможно, его освободитель нуждался в помощи, возможно, он сумел бы приобрести в лице этого человека друга, так необходимого ему во враждебном и незнакомом городе.
Но теперь звуки погони уже затихли вдали, и у него не было ни малейшего шанса, не зная города, найти этих людей в лабиринте совершенно одинаковых улиц. Оставалось лишь надеяться, что помогавший ему человек благополучно ушел от погони, уж он-то, наверное, хорошо знал свой город!
Но чем бы ни закончилась погоня, стражи вскоре вернутся, увидят, что их пленник сбежал, и начнут искать его самого. Самое главное сейчас — найти укрытие, отсидеться, дождаться, пока все успокоится, и только потом постараться уйти отсюда как можно дальше, в противоположную часть города. Чувство опасности все время напоминало ему о том, что пустынные ночные улицы необходимо покинуть как можно быстрее.
Вскоре ему подвернулся тупиковый проулок, слабо освещенный висевшим невдалеке фонарем. Здесь, по крайней мере, он может не опасаться нападения сзади — тупик заканчивался высокой стеной, и вскарабкаться на нее — задача не из легких.
К сожалению, он не знал, что собой представляют ночные твари, хозяйничавшие в этом городе, и с какой стороны следует ожидать нападения. Но в первую очередь внимание любого ночного охотника привлечет движущаяся добыча. Особенно если ею управляет панический страх... Многие земные хищники умеют распознавать этот страх даже по запаху пота своей жертвы.
Примостившись в самом темном углу, там, где его нельзя было заметить от поворота, за которым начинался тупик, Танаев стал ждать рассвета. Это было далеко не самым лучшим решением, но еще хуже было бы сейчас ломиться в незнакомый дом. Теперь он мог надеяться только на везение. Черные твари заманили его в ловушку закрытого и смертельно опасного города, но ведь не одни они хотели, чтобы он сюда попал... Мелоди тоже советовала ему найти город, хотя так и не сказала, для чего это нужно. Что-то он должен был здесь найти, узнать какую-то тайну... Знать бы еще какую!
Часы текли один за другим, и ничего не происходило — разве что жажда усилилась и стала почти нестерпимой. Если без пищи он, в принципе, мог обходиться несколько недель, то с водой все обстояло сложнее. Его искусственный организм расходовал слишком много влаги во время движения. И хотя сейчас Танаев практически не двигался, организм требовал восполнить израсходованную во время бегства влагу.
