— Блондинок здесь не бывает! Не должно быть блондинок в таком месте! И вообще, черт вас побери, откуда вы здесь взялись?!
— Черти меня уже подобрали, и если бы не вы... — Она отчаянно закашлялась, но, борясь со спазмами и собственным страхом, в конце концов протолкнула внутрь легких первый глоток воздуха.
— С вами все в порядке? Вы не ранены? — спросил Танаев, который все никак не мог прийти в себя от подобной встречи и калейдоскопа обрушившихся на него событий.
...Это надо же — красотка! В скафандре! Значит, здесь должны быть и другие люди, какая-то экспедиция, корабль... Вот только Нестор предупреждал его о том, что к этому месту ведет единственная дорога через огненный портал. Откуда здесь мог взяться корабль? В этот закрытый мир невозможно проникнуть обычными пространственными путями! Тогда каким образом здесь появилась блондинка?
Природная осторожность мешала ему поверить в череду невероятных событий и принять их в том виде, в котором они представлялись. «Случайность — это лишь часть скрытой от нас закономерности», — эту фразу любил повторять Нестор, и, кажется, лишь сейчас Танаев начинал понимать, что она означала.
— Кто вы и как здесь оказались? — спросил он суровым тоном, стараясь не встречаться с укоризненным взглядом голубых глаз.
— Может, вам сразу предъявить документы или будет достаточно имени?
— Достаточно имени и правдивого рассказа о том, как вы сюда попали.
— Боюсь, правдивый рассказ не получится. Моя история слишком невероятна, чтобы вы в нее поверили.
— А вы попробуйте начать. Я привык к невероятным историям.
— Ну, что же... Тогда слушайте.
Какое-то время она молчала, потом, собравшись с силами, поднялась, опершись о столб, и попыталась заглянуть в глаза Танаеву. Что, впрочем, ей не удалось, поскольку он старательно отводил свой взгляд, чтобы не поддаться ее слишком уж явному желанию произвести на него впечатление. Убедившись в том, что ее усилия пропадают впустую, она начала наконец рассказ:
— Еще в школе, ничего не понимавшей девчонкой, я увлеклась археологией. Сначала просто археологией Земли, но позже, повзрослев и набравшись опыта в исследованиях, я поняла, что корни древних цивилизаций Земли находятся далеко за ее пределами. Именно тогда я и решила удивить научный мир своими открытиями в археокосмологии. Я еще не знала, насколько опасны эти безобидные на первый взгляд исследования. Меня интересовал мир древних. Самых древних, тех, кто правил нашей планетой задолго до того, как сюда пришли первые боги.
— Вы верите в богов?
— А вы разве нет? Хотя это, наверно, зависит от того, что именно подразумевать под словом «бог». Там, наверху, — она небрежно кивнула в сторону затянутого темными облаками неба, — существует много разных уровней, и те, кто управлял Землей в древние времена, не походили на богов в нашем сегодняшнем понимании.
Очень долго наука вообще отрицала их существование, впрочем, она и сейчас его отрицает. Я надеялась собрать достаточно фактического материала, чтобы доказать реальное существование могучей цивилизации древних. Да вот немного не успела... Авария корабля прервала мои исследования на окраинных планетах обжитой нами зоны, где следы этой цивилизации еще не исчезли полностью под песками времени.
— Это все очень интересно, но вы не ответили на мой вопрос.
— Ответа вы никогда не узнаете, если не научитесь слушать и смотреть. Истину почти всегда приходится собирать по крупицам. Знания не дарят, их добывают в упорной схватке. Так вот, о титанах...
— При чем здесь титаны?! — воскликнул Танаев, неожиданно заинтересовавшийся ее рассказом.
— Исследованием именно их цивилизации я и занималась.
— Вы хотите сказать, что на Земле существовала развитая цивилизация задолго до периода, описанного в современной древней истории?
— Разумеется, она существовала!
ГЛАВА 3
Они двигались на север уже больше часа. Местность вначале шла довольно круто вверх, но потом они перевалили через вершину холма, отделившую их от лавы.
Жара сразу же уменьшилась, и дышать стало легче. Впрочем, это пока что было единственным утешением. Никакой растительности здесь не наблюдалось, хотя теперь, когда сернистые испарения остались позади, взгляд без труда проникал на несколько километров вперед.
— Мертвая земля, — подытожил свои наблюдения Танаев. — Никого здесь нет, даже присутствия «рогатых обезьян» я не чувствую.
— Как вы можете их чувствовать? — поинтересовалась Мелоди. Именно так звали спасенную им блондинку. Хотя спросила она об этом машинально, не глядя на спутника. Чем-то другим, гораздо более важным, в эту минуту были заняты ее мысли. — В эту сторону нам идти не стоит! — неожиданно заявила она, резко останавливаясь посреди довольно гладкой тропинки, сбегавшей по склону холма и исчезавшей на краю глубокой расселины.
— Это еще почему? Здесь удобный спуск. В стороне от тропы придется карабкаться по крутым скалам! — возмутился было Танаев, и лишь через мгновение до него дошло то очевидное обстоятельство, что тропа, по которой они спускались последние пятнадцать минут, не могла возникнуть естественным путем.
Гладкие зеркальные стены довольно глубокой канавы, по дну которой змеилась тропа, выглядели так, словно камень вдавило и оплавило какое-то гигантское раскаленное колесо.
— Это случайно не след от посадки вашей шлюпки?
— До места посадки еще далеко.
— Зачем же эти рогатые черти несли вас в такую даль? — не удержался от шутки Танаев, но его юмор спутница не одобрила.
— Откуда я могу знать! Может, у них принято обедать на берегу лавовой реки, а может, они надеялись увеличить свою добычу за ваш счет и использовали меня в качестве приманки.
Обернувшись, он увидел, что канава выглядит слишком извилистой и совершенно не походит на прямой след, который остается на поверхности планеты во время не слишком удачной посадки космического аппарата.
Что же это такое? Больше всего канава напоминала след гигантской змеи, оставленный в мягком песке. Вот только здесь не песок, а оплавленный камень. К тому же туловище змеи для такого следа должно было иметь в диаметре не меньше десяти метров.
Танаев вновь прислушался к окружающему своим ментальным слухом и снова не обнаружил ничего живого. Только чувство опасности, возникшее вроде бы без всякой видимой причины, усилилось еще больше.
Но он хорошо знал, что без причины подобное чувство у него не возникает, оно не раз выручало его в очень сложных обстоятельствах, и теперь, прежде чем идти дальше, следовало в нем разобраться.
Когда же оно возникло? Может быть, с самого первого момента появления его в этом мире, который сам по себе представлял сплошную опасность?
Вот только это было не так. Он не чувствовал никакой непосредственной опасности даже тогда, когда оказался в совершенно безвыходном положении, на крошечном островке, окруженном огненной рекой.
