— Да, да, всего лишь шутка! — поддержал его Стилен, острый взгляд которого искал и не находил ни одного уязвимого места на этой огромной, бронированной костяным панцирем голове.
— Я тоже люблю шутить! — ответил ему Фалькон. — Надеюсь, теперь моя очередь. Вы все сейчас пройдете со мной, и шутка будет заключаться в том, что, в отличие от протокола игры, вы сможете узнать, что вас ждет во время следующего испытания.
Он выдержал паузу, но, поскольку никто не задал ни одного вопроса и не попытался ему возразить, продолжил:
— Испытание называется колодцем. Вы окажетесь на дне круглой шахты двадцатиметровой глубины. Ее стены не слишком гладки, они покрыты трещинами и небольшими выступами, чтобы сохранить у подвергаемых испытанию некоторую иллюзию надежды.
Через две минуты на дно колодца начнет поступать лава. Вряд ли за это время вы сумеете подняться достаточно высоко. К тому же ядовитые испарения, жара. Лава есть лава. Так что я надеюсь, это испытание станет последним и мы наконец избавимся от непрошеных гостей.
— Почему бы вам просто не убить нас?
— Ну, это было бы неинтересно! Игра гораздо спортивней и зрелищней обыкновенного убийства.
— Стивен! Почему бы тебе не пустить стрелу в эту огромную морду? Я думаю, на ней найдется достаточно много уязвимого места, — обратился Танаев к Стилену, уже не сдерживая собственной ярости.
— Он не может этого сделать, — ухмыльнулась «морда».
— Почему?
— Потому, что я контролирую его сознание.
— Я этого не чувствую.
— Это оттого, что твое сознание я не контролирую.
— И это означает, что, если бы лук был у меня...
— Ты бы им не воспользовался.
— Почему?
— Потому что это неспортивно.
— И эта тварь еще смеет говорить о спортивном поведении! — рявкнул Танаев, бросаясь вперед, и мгновенно остановился, наткнувшись на силовую стену, окружавшую монстра.
— Ладно. Мы вернулись к начальной точке. Так чего ты хочешь?
— Просто следуйте за мной.
Фалькон, или, вернее, его огромное лицо, почему-то обросшее бакенбардами, которых прежде у коротышки не было, подошел к стене и, закрыв своей огромной головой пульт управления, начал набор кода. Крохотные ручки, которые росли из каких-то складок за ушами Фалькона, теперь быстро двигались.
— Сейчас я мог бы выстрелить! — прохрипел Стилен, приходя в себя.
— Теперь это бесполезно. Сзади он слишком хорошо защищен.
— Но я не могу стрелять, когда он на меня смотрит!
— Я знаю.
— Что же нам теперь предпринять?
— Следовать за ним и ждать любого удобного случая. Он не может предвидеть всего. Рано или поздно он совершит ошибку!
— Я не совершаю ошибок! — произнес Фалькон, не поворачиваясь.
Он закончил набор кода. Стена раздвинулась, и все пятеро шагнули вслед за Фальконом в открывшийся темный проход. Стена сразу же задвинулась за ними, и лишь после этого где-то над их головами вспыхнул яркий свет.
Они стояли на дне глубокого двадцатиметрового колодца, точно такого, как его описал Фалькон. Его покрытые натеками застывшей лавы стены со следами многочисленных царапин свидетельствовали о том, что они не первые, кто шел этим путем до своего конца.
— Я вынужден вас покинуть! — сказал Фалькон, повернувшись к Танаеву, и улыбнулся своей огромной, гнусной улыбкой. Улыбнулся в последний раз, потому что Танаев совершенно неожиданно для коротышки выхватил из кармана флягу и выплеснул весь запас неприкосновенной влаги — прямо в эту улыбку, в широкую трещину между передними резцами Фалькона. Чудовище рыкнуло, непроизвольно глотнуло и сразу же разразилось не то ревом, не то воплем: — Что ты наделал, жалкое человеческое отродье?! Я не должен погибать вместе с вами!
— Тогда останови это!
— Но я не могу! Программа уже включилась, ровно через минуту лава начнет поступать в колодец!
— Ну что же, в таком случае это мы будем вынуждены тебя покинуть! — сказал Танаев и с удивительной легкостью начал подниматься по стене колодца. Казалось, его тело потеряло вес. Поднявшись почти до самого верха, он вернулся, чтобы помочь друзьям. Они были уже почти у самого края, когда снизу донесся отчаянный рев боли и волна жара от приближавшейся лавы коснулась их.
— Фалькон был слишком тяжел! — заметил Стилен. — Он так и не смог преодолеть ни одного метра своего любимого колодца.
— И слишком самонадеян, что его и погубило, — добавил Танаев.
Они уже стояли на кромке, когда поверхность лавы под ними подернулась всеми цветами побежалости. Расплавленный камень безжалостно растворял огромное нечеловеческое тело того, кто вызвал к жизни его появление.
ГЛАВА 38
Пятеро стояли на краю пылающей ямы. Безмолвные и потрясенные увиденным. Каждый из них легко мог представить себя самого внутри разверзнувшейся перед ними огненной купели.
А когда наконец они смогли оторваться от зрелища гибели одного из своих врагов и осмотреть новое помещение, куда привел их огненный колодец, их ждало новое потрясение.
Гигантский зал, заполненный стеклянным лесом зарослей, светящихся изнутри холодным голубым огнем, подавил их своим величием и грандиозностью непонятного их разуму замысла. Лишь один из пяти мог вспомнить и принять увиденное, но и он медлил. А секунды между тем слагались в минуты безвозвратно утраченного времени, того самого времени, в течение которого они еще могли что-то сделать, что-то изменить...
Борьба с их главным врагом вовсе не закончилась с гибелью Фалькона. Турели энергетических разрядников уже поворачивались в их сторону, а на внутренних конденсаторах боевых охранных устройств накопилось достаточно энергии для того, чтобы испепелить ею любого врага, посмевшего вторгнуться на запретную территорию, на которой располагалось сердце этого уснувшего на долгие тысячелетия звездного корабля.
Лишь один из пяти — тот, чей разум прошел долгую школу управления гигантскими машинами Антов, тот, в чьей памяти дремали знания великой звездной расы, наконец осознал происходящее и принял единственно правильное, хоть и казавшееся на первый взгляд абсурдным, решение.
— Назад! В колодец! — крикнул Танаев своим ничего не понимающим спутникам и подкрепил свою команду решительными толчками. На объяснение уже не было времени. — Вниз! Нужно успеть укрыться за стенами колодца. Сейчас будет дан залп!
Казалось невозможным вновь вернуться в огненную пасть колодца, едва не отнявшего их жизни, но они верили своему командиру. Они доверили ему свои жизни, они обещали идти за ним до конца.
И последней из них — хрупкая женщина и опытный воин, прорицатель и врачеватель — Карин успела укрыться в колодце. Она едва держалась на его стене, обжигавшей ладони, намертво вцепившись в отвесную поверхность и замерев над раскаленным адом бушевавшей внизу лавы, когда волна огня, сорвавшись с эмиттеров энергоразрядников, прокатилась над их головами и с глухим ревом ударила в противоположную стену зала.
