— Конечно. Я давно должна была вам предложить пройти в гостиную. Вы, наверно, голодны. Сейчас я исследую свой холодильник и что-нибудь соображу для вас.
— Я не голоден. Не беспокойтесь об этом.
— Ведите себя прилично. Вы мой гость. И поверьте, здесь у меня не часто бывали гости. Вообще-то вы первый за все лето, так что вам придется сыграть роль гостя по полной программе. Для начала снимите свой ужасный рюкзак и грязную обувь, вещи можете оставить в сенях. Их никто не украдет.
Так Лосев расстался с генератором защиты и неожиданно оказался за большим деревянным столом, уставленным глиняными мисками с деревенской едой. Глядя на все это богатство, он понял, что действительно голоден. Зверски голоден. И только когда на столе появилось большое блюдо с жаренными в сметане грибами, к нему вернулась прежняя настороженность.
— Откуда у вас свежие грибы? Вы ходите за ними в лес?
— Конечно, нет. У меня нет для этого времени. Андрей принес. — Заметив его вопросительный и явно недовольный взгляд, пояснила с улыбкой: — Это мальчишка. Местный грибник. Мы с ним немного дружим. Он все село грибами снабжает.
— Вы их уже пробовали?
— Почему вы спрашиваете? Андрей в грибах хорошо разбирается, он поганок не собирает. — Не возражая и никак не пояснив своих действий, он отстегнул с пояса портативный анализатор и погрузил датчик в свою тарелку, куда она только что положила первую порцию аппетитно пахнувших грибов.
— Ну и что вы там обнаружили своим прибором, шпионскую линию?
— Нет. Всего лишь диэтиламид.
— Что это, яд?
— Нет, наркотик. Что-то вроде ЛСД.
— Каким образом в грибах может оказаться наркотик? Вы уверены, что не ошиблись?
— Я не ошибся. Это сильный галлюциноген. И я обнаружил его в каждом доме. Везде, где были эти грибы. Так вы пробовали их или нет?
Впервые он увидел, что она испугалась. Даже побледнела.
— Я их приготовила утром и собиралась позавтракать, но потом решила еще немного поработать, и тут пришли вы…
— А что же «макс», он не предупредил вас о том, что эти грибы есть не стоит?
— Он далеко не всегда выдает постороннюю информацию. В конце концов, это только машина.
— Я в этом не уверен.
Нахмурившись, она окинула взглядом стол и задержала его на Лосеве, который вертел в руках свой анализатор, словно хотел и не решался проверить остальные блюда, не желая обижать хозяйку.
— Как я понимаю, аппетит у вас пропал?
— Дело не в аппетите. Есть определенные инструкции. Когда я нахожусь на задании в опасной зоне, я имею право употреблять в пищу только концентраты из специального пайка.
— Бедненький. Но что с вами поделаешь. Ладно уж, придется истопить для вас баньку, чтобы загладить свою вину за попытку отравления инспектора, находящегося на задании.
— Баньку? Это еще что такое?
— Никогда не мылись в деревенской бане? Это, конечно, не ионный душ — но впечатление незабываемое. К тому же это местная традиция — когда приходит гость, его сначала кормят, а потом предлагают помыться в бане.
Решив загладить возникшую за столом неловкость, Лосев поднялся.
— Баня, так баня. Можете ее включить.
— Ее не включают. Ее топят. Так что придется немного подождать.
Глава 4
Маленький деревянный домик находился во дворе — это и была баня, о которой Лосеву приходилось читать лишь в микрокнигах.
Предчувствие чего-то необычного охватило его, еще когда он шел вслед за Ксенией, как звали девушку, по заднему двору ее небольшой усадьбы.
И это предчувствие не обмануло его. Низкая дверь распахнулось, и он, вместе с Ксенией, очутился в предбаннике. Здесь пахло распаренными дубовыми досками, березовыми вениками и еще чем-то, неуловимо приятным, может быть, квасом. Сквозь крохотное занавешенное оконце свет едва пробивался, и в предбаннике стоял полумрак. Лосев присел на лавку, ожидая, пока Ксения закончит таинственные банные приготовления и выйдет. Но вместо этого она вдруг спросила:
— Вы долго собираетесь так сидеть? У меня каменка простынет.
— А что я должен делать?.. — растерянно спросил Лосев, все еще не понимая, чего от него ждут.
— Как, что? Раздевайтесь! Или вы собираетесь мыться в одежде?
Он сбросил куртку, стянул через голову рубаху и стесняясь Ксении, не слишком охотно расстался с брюками, оставшись теперь в одних трусах.
— Ну вот, я почти готов…
— Вижу. Снимайте трусы.
Секунду он колебался, но раз уж она так хотела… — он не желал выглядеть перед ней стеснительным городским кретином, и, наконец, расстался с последней деталью своей одежды.
— Теперь проходите в парную.
Он закрыл за собой дверь и окунулся в ароматные облака пара. Сердце бешено колотилось. Чего он, собственно, ждал? Что она последует вслед за ним в парную? Но здесь же не Япония, в конце концов…
Почти ничего не видя сквозь облака пара, он нащупал край дубовой скамьи и тяжело опустился на нее, не зная, что делать дальше.
В настоящей русской бане он оказался впервые в своей жизни. Ему было душно, жарко, и вообще, он чувствовал себя не слишком уютно, не зная, долго ли ему нужно сидеть в этой так называемой парной, похожей скорее всего на чистилище.
Дверь скрипнула, и неожиданно он почувствовал руку Ксении на своем плече.
— А ну, ложитесь на лавку, лицом вниз.
К этому времени его глаза уже привыкли к полумраку, и, несмотря на густой пар, он понял, что она стоит перед ним совершенно обнаженная, с веником в руке.
Он протянул было к ней руку, не веря собственным глазам и желая проверить, не почудилось ли ему это прекрасное видение, но она легко ускользнула в сторону и, прикрывшись веником, уже сердито повторила:
— А ну, ложитесь! И ведите себя прилично, иначе вам не поздоровится!
Находясь в каком-то странном блаженном трансе, Лосев безропотно подчинился и почувствовал, как веник со свистом опустился ему на спину. От неожиданности он едва не вскрикнул, боль была довольно сильной, но уже через секунду она сменилась непонятной расслабленностью. Волна жара извне наконец-то проникла к нему в кровь. Он словно попал в какой-то огненный прибой. К сожалению, это не могло продолжаться слишком долго, минуты через три Ксения, тяжело дыша, опустила веник, и он поднялся с лавки весь красный и облепленный листьями.
— Теперь моя очередь. Ложитесь!
Он ожидал возражений, насмешки — чего угодно, но только не безропотного подчинения своему требованию. Тем не менее девушка легла на лавку, лицом вниз, как за минуту до этого лежал он сам, и он стоял перед ней, любуясь ее белеющей в полумраке кожей, изящным изгибом спины и широкими бедрами.
