Не было ничего, кроме слухов.
На остановке вагон пришлось ждать непривычно долго. Последнее время часто возникали непонятные перебои с энергией, и недовольные люди, опаздывавшие на работу, ворчали, критикуя правительство, которое не в состоянии обеспечить для них нормальную спокойную жизнь.
Беда пришла в шесть часов тридцать минут утра, когда город еще только освобождался от ночного сна.
Вагон воздушки, на котором ехала Наташа, неожиданно резко остановился, взвизгнув тормозами, и закачался на несущем канате, неподвижно зависнув между домами.
В нескольких метрах внизу, под ними, на главной магистрали города, творилось что-то невообразимое. Кары с заглохшими двигателями все, как один, потеряли управление и неслись теперь по инерции. Часть из них сталкивалась друг с другом. Кое-где раздались оглушительные взрывы, и над городом появились черные, ядовитые облака дыма.
Свет во всех окнах погас, как по команде. Где-то взвыла сирена и тут же умолкла, словно кто-то заткнул ей пасть.
Раздался еще один мощный взрыв на окраине города, в промышленной зоне. И там сразу же засветилось зарево большого пожара.
Электричество исчезло во всех районах одновременно. Остановились все двигатели внутреннего сгорания. Прекратили свою работу все электронные блоки управления. Обесточились все линии связи. Город стремительно погружался во тьму и хаос далекого прошлого.
Все институты, созданные цивилизацией на протяжении столетий, прекратили свое существование в течение нескольких минут.
Команды не проходили, приказы не выполнялись. Каждый думал лишь о спасении собственной жизни. Паника охватила огромный город на всех его горизонтах.
Какое-то время люди бессмысленно метались по вагончику воздушки, и лишь одна Наташа сидела неподвижно, не в силах справиться с охватившей ее растерянностью.
Потом кто-то догадался вручную снять тормоз, и вагончик медленно двинулся по наклонному канату к ближайшей промежуточной станции.
Когда вагон уткнулся в решетчатое ограждение площадки станции, пассажиры бросились из него, отталкивая друг друга, и, цепляясь за сетку, полезли вверх, к платформе.
Многие срывались и падали вниз, но их вопли терялись в общей какофонии катастрофы, обрушившейся на город.
Парализованная ужасом, Наташа осталась в вагоне одна.
Алексей Сурков приехал в Южноуральск специально для того, чтобы оказаться в зоне катастрофы. Он был аспирантом столичного вуза, и тема его будущей диссертации звучала примерно так:
«Торможение движения электронов в магнитном поле, вплоть до полного исчезновения проводимости».
Сурков был одним из немногих людей, кто реально представлял себе масштабы и последствия катастрофы, связанной с полным исчезновением электричества. И уж наверняка он был единственным в этом городе, кто искал катастрофу специально.
Он привез с собой несколько изготовленных по его чертежам приборов, не использующих в своей конструкции электроэнергию. Только магнитные поля, гравитацию и флуоресценцию.
Прибор, состоящий из двенадцати трубочек, наполненных флуоресцирующей жидкостью, был его особой гордостью. Состав жидкости был подобран так, что каждая трубочка начинала светиться лишь при определенной частоте магнитного поля, а все вместе они могли, пусть грубо, но зато наверняка определить параметры окружавшего их магнитного поля.
Движение электронов в магнитном поле — один из фундаментальнейших законов Вселенной. Сурков не верил в то, что этот закон можно изменить. Как-то обойти — возможно. Создать какое-то поле, частично подавляющее этот эффект. Это он тоже мог допустить. И он желал знать, почему это происходит.
Он изучил все материалы, связанные с гибелью Байкальска и других городов, подвергшихся нападению Гифрона.
Никто не мог предсказать, когда и по каким причинам возникает феномен полного исчезновения электричества. К тому же, это явление было подвержено своеобразным флуктуациям. Электричество то исчезало, то появлялось вновь. Проникнуть глубоко в зону захвата, где этот феномен наблюдался постоянно, было под силу лишь хорошо оснащенной экспедиции, да и то—со смертельным риском для ее участников.
Поскольку специально для Суркова никто подобную экспедицию организовывать не собирался, ему оставалось ждать в каком-нибудь при-фронтовом городе, когда захват проявит себя в полную силу. Что он, собственно, и делал.
Военные проводили похожие исследования, но все их данные были настолько засекречены, что Алексею не удалось выяснить ничего путного.
Когда его руководитель узнал, какую тему для своей диссертации выбрал аспирант, он недовольно поморщился и произнес одно-единственное слово: «Бесперспективно».
Но Сурков был упрямым человеком и решил выяснить, зачем военным понадобилось секретить данные. В конце концов, никто не мог ему запретить провести исследования частным образом.
Он считал, что неплохо подготовился к грядущей катастрофе.
Занимаясь своими опытами, он вовсе не собирался превращаться в беспомощную жертву обстоятельств.
Прежде всего Сурков позаботился о том, чтобы в квартире, которую он снял, был достаточный запас питьевой воды.
Вода — это главное. Именно с нее начинается гибель города. Как только перестает действовать водопровод, начинается массовый исход населения.
Люди способны без особого вреда для себя выдержать неделю без пищи, но от обезвоживания организма смерть может наступить уже через двое суток.
Сурков не собирался обезвоживать свой организм. Или подвергать себя пытке голодом, после того как подвоз продовольствия в город будет прекращен.
Поэтому вслед за водой его запасы пополнил солидный ассортимент консервов и пищевых концентратов.
Затем его снаряжение увеличилось еще на два важнейших предмета. Он купил велосипед — единственное средство передвижения, способное в экстремальных условиях без энергии хотя бы частично заменить транспорт, и охотничье ружье с большим запасом патронов.
К счастью, по новому законодательству охота в уральской тайге разрешалась только с использованием порохового оружия, и в спортивных охотничьих магазинах все еще можно было приобрести эту древность. На покупку велосипеда и ружья с припасами ушли все его командировочные вместе с отпускными.
Зато теперь он был готов остаться в городе надолго, после того, как катастрофа разразится. И она не заставила себя ждать слишком долго.
Утром седьмого июля в шесть тридцать утра Суркова разбудил странный звук электронного будильника, прервавшийся на середине. Вслед за этим наступила непривычная тишина. Моторы всех транспортных средств на улицах города умолкли, и лишь после минуты этой давящей неестественной тишины по его нервам ударили звуки взрывов и крики людей. Сурков бросился к окну.
Кары, несущиеся по инерции без всякого управления, сталкивались друг с другом. Их топливные баки взрывались. Светофоры, регулировавшие движение, погасли все одновременно. Остановились вагончики воздушки. Из кромешной тьмы распахнутых настежь станций подземки валила толпа обезумевших людей, топча упавших и увеча друг друга. Но это было всего лишь началом…
