Слишком далеко от них остались придуманные людьми правила поведения, мораль и прочая чепуха, не имеющая здесь никакого значения. Разве что долг остался прежним, долг перед товарищами… Но ведь одно не мешает другому… Нет, конечно, вот только чертовски трудно поддерживать дисциплину и официальные отношения с женщиной, если ты по вечерам залезаешь к ней в постель…
— Ты, несомненно, права. И я не собираюсь силой держать вас здесь, если оба вы не согласны с моим решением. Но мы должны дать им хотя бы дополнительное время…
— Время для чего?
— Время, чтобы они могли вернуться! И чтобы, вернувшись, они не нашли вместо ракеты опдавленные камни от ее двигателей. Вы когда-нибудь представляли себя на их месте? Попробуйте представить!
После его слов все надолго замолчали, и наконец заговорил Ли:
— Я с тобой согласен. Но у нас должен быть твердый план. И какой-то конкретный срок… Мы ведь выполнили все, о чем просил командир…
— Не совсем, — неожиданно вступила в разговор Сельма. И полковник заметил на ее лице какое-то новое, не свойственное ей выражение, будто она действительно последовала его совету и впервые постаралась взглянуть на обстоятельства глазами других людей. — Не совсем… Он просил нас сделать еще одну вещь…
— О чем ты говоришь? — спросил Ли, не скрывая недовольства оттого, что его перебили в такой ответственный момент, когда он совсем было выдавил из полковника конкретную дату, срок, после которого можно было требовать старта на законных основаниях.
— Я говорю о том, что командир просил нас узнать, что здесь происходит. Командир говорил, что мы должны хотя бы увидеть наших врагов, чтобы люди знали, с кем они борются. Если мы не сделаем даже этого — тогда вся наша экспедиция потеряет смысл и все жертвы окажутся напрасными…
— Но ты сама только что настаивала на отлете! — возмутился Ли.
— Считай, что я передумала.
Поздно ночью, когда все они, недовольные друг другом, разошлись по своим каютам и забылись тяжелым сном, оглушительный свист сигнала тревоги потряс стены корабля. В радиорубку все трое вбежали одновременно. Сельма не успела накинуть даже халата и теперь, забыв о том, как она выглядит в своей прозрачной ночной рубашке, стояла рядом с ними, впившись взглядом в черный ящик прибора, настроенного на канал связи с исчезнувшими людьми.
— Ты бы хоть прикрылась… — Щелкая ручками переключателей, Версон успел сделать Сельме это замечание и услышал в ответ лишь короткое: «Обойдешься». — «Северная звезда» на связи, «Северная звезда» на связи… — произнес он в микрофон, почти ни на что не надеясь. Уже дважды автомат рации включался, реагируя на слишком сильные атмосферные помехи.
— Откройте входной люк. Здесь Сандри и Рудин.
Лишь после того, как оптические датчики подтвердили, что у трапа корабля действительно две человеческие фигуры, одетые в защитные скафандры, и все еще не веря самому себе, Версон включил гидравлический подъемник. Он едва сдержался, чтобы не приказать стоявшим снаружи людям снять шлемы. Именно этого требовала инструкция безопасности. Но он знал, что подобной педантичности ему никто не простит.
К счастью, это действительно были Сандри и Рудин, и, пока продолжались радостные возгласы, объятия и даже женские слезы, Версон стоял в стороне, дожидаясь своей очереди, чтобы поздравить товарищей с благополучным возвращением. Он думал о том, откуда в нем эта излишняя подозрительность. «Я ни на йоту не доверяю этой проклятой планете. Во всем, что здесь происходит, в ее мертвом, но чистеньком городе, в пропавших кораблях, в бесследно исчезающих людях — во всем скрыт какой-то обман…»
Когда с приветствиями было наконец покончено, он задал самый главный вопрос:
— Где командир? Что с вами произошло?
— На нас напали перед самыми воротами. Командир шел замыкающим, и, когда произошло нападение, мы не успели даже применить оружие. Все произошло слишком быстро. В темноте им удалось подкрасться к нам вплотную, их было слишком много…
— Я не понимаю, у вас же были приборы ночного видения.
— Приборы не фиксируют этих тварей. Возможно, у них есть какая-то защита от инфракрасного излучения или температура их тел не отличается от температуры окружающей среды.
— Так что же случилось с командиром?
— Мы не знаем… Мы надеялись, что он с вами… Когда произошло нападение, его уже не было. Минуту назад он говорил с нами, но в момент нападения сзади никого не оказалось.
— Что собой представляли нападавшие?
— Внешне они выглядят как люди, но двигаются медленно и странно, какими-то рывками, словно каждое движение у них разбито на десятки более мелких. Так двигаются роботы, если запустить их программу в замедленном режиме. Мы не слишком хорошо рассмотрели их в темноте. Их было десять или двадцать. Между собой они не разговаривали, не произнесли ни одного слова, хотя действовали довольно слаженно, словно подчиняясь какому-то плану или радиокомандам, которые мы не могли слышать. Связав, они потащили нас к северному склону…
— К северному? Там же нет дороги, нет спуска!
— Мы тоже так думали… Но на северном склоне сохранились остатки аниранской канатной дороги. Наши конвоиры крепили к ее мачтам длинные и очень прочные лианы и от мачты к мачте продолжали спуск. Не раз мы прощались с жизнью, не сомневаясь в том, что разобьемся, когда нас сбрасывали с отвесных обрывов. Но эти существа знали, что делают. К рассвету мы уже были у подножия плато. Внизу начинаются сплошные джунгли. Там другой климат, более жаркий и влажный.
— Вы заметили следы какой-нибудь разумной деятельности? Вырубки, поля?
— Мы мало что смогли рассмотреть. Внизу сплошное море зелени. Нет ни горизонта, ни перспективы. Только маленький клочок пространства вдоль тропы.
— Мне показалась несколько необычной сама тропа, — впервые в рассказ Степана вмешалась Сан-дри. — Она выглядит так, словно ее вырубают каким-то острым инструментом — топором или мачете. Следы срубов на растениях были совсем свежими.
— Я этого не заметил, — признался Степан. — Я думал лишь о том, как избавиться от сыромятных ремней, которыми связали наши руки. Но я так и не успел ничего сделать. Мы вышли на небольшую поляну, в конце которой начиналось болото. Это был вечер следующего после нашего похищения дня. За все время нам не дали ни глотка воды, ни крошки еды. Неприкосновенный запас в костюмах давно кончился, и нас обоих мучила сильная жажда. Я мог разговаривать с Сандри по своей рации, и наши конвоиры этого не замечали. Но мои попытки связаться с вами или с командиром ни к чему не привели. Видимо, радиоволны в уеловиях этой планеты способны преодолевать совсем небольшие расстояния.
На поляне около болота наши конвоиры собрались сделать первый привал или хотели устроиться на ночлег. Мы не заметили у них даже следов усталости. Они не кормили нас, но и сами ничего не ели. Возможно, они как раз собирались поужинать — этого мы так и не узнали.
