В каюте Зибеля ничего не изменилось, только колпак с похожей на осьминога безделушкой был накрыт пакетом из непрозрачного пластика. Тем не менее он притягивал Коркорана словно магнитом; ему приходилось делать усилие, чтобы отвести глаза и не потянуться к странной штуковине руками. Ее смутный образ – гроздь цветных пятен, едва различимых под матовой поверхностью колпака, – прочно засел в подсознании.
– Верфь, – сказал Клаус, – верфь и эти строящиеся корабли… В своих Снах ты видел что-нибудь подобное?
Коркоран помотал головой:
– Определенно нет. Ты ведь знаком со всеми моими Снами, я их тебе рассказываю… Такие сюжеты в них пока не попадались. – Он сдвинул брови и уставился в пол, чтобы не глядеть на черный пакет из пластика. – Должно быть, среди моих предков по линии фаата астронавтов не было.
– Наверняка были. Наша служба полагает, что ты происходишь не от работника-тхо, а от бино фаата, человека высшей касты. Все они потомки звездных странников, вернувшихся домой в период Второго Затмения… Впрочем, одно дело – летать на корабле и совсем другое – его строить. Я думаю, что на этой верфи очень мало полностью разумных – двое-трое, не больше, и все они Держатели Связи.
– Держатели Связи? – Коркоран нахмурился. – То есть специалисты по ментальному контакту с квазиразумом? Те, кто поддерживает его психическую стабильность? Не инженеры, не конструкторы, не технологи? Это маловероятно, Клаус. Тут десятки, если не сотни тысяч работников, сложные механизмы, транспортная сеть и мощное, а потому опасное оружие… Кто же тогда руководит строительством? И, кстати, как это происходит? Мы ведь не обнаружили радиосигналов, а такой гигантский комплекс нуждается в управлении.
Пол под его ногами дрогнул – Селина выслала информзонд. Эта машина была побольше МАРа – двухметровый цилиндр с контурным приводом, способным зашвырнуть ее на край Вселенной, но лишь единожды: переходы в Лимб и обратно при малом объеме разгонной шахты разрушали двигатель. Фаата, похоже, с этой проблемой вообще не справились – их боевые модули с гравитягой не были рассчитаны на полеты к звездам.
– Капитан, зонд ушел, – раздался в интеркоме голос Праа.
– Благодарю. – Коркоран прикинул, что через несколько миллисекунд их донесение будет в компьютере «Европы», и снова поднял взгляд на Зибеля.
Тот улыбался, и эта улыбка делала его моложе. Или он в самом деле решил помолодеть ради Селины?.. – подумалось Коркорану.
– Хочешь знать, кто у нас в главных строителях? Даскинская тварь, кто же еще! Она на одном из кораблей, и инженеры ей не требуются, только эффекторы-тхо рабочей касты. С ними она управляется телепатически, ну а Держатели… Держатели так, на всякий случай, для контроля.
По спине Коркорана пробежал холодок. Внезапно вспомнились ему рассказы матери и дяди Павла, и он почти увидел пятиугольную тесную камеру в недрах чужого корабля, посреди которой бугрилась буро-коричневая, медленно пульсирующая масса. Потом – беззвучный взрыв, всколыхнувший воздух, и возникшая из ниоткуда фигура человека, высокого и тощего, со светлыми растрепанными волосами. Гюнтер Фосс, как он запомнился Павлу Литвину… Фосс, а у его колен – тяжелый, негромко гудящий контейнер сигги… Фосс, Изгой, Оберегающий – существо, которое тут, рядом с ним, метаморф, надевший личину Клауса Зибеля!
Сознание этой невероятной ситуации на миг пронзило Коркорана. Он наклонился к Зибелю и медленно произнес:
– Значит, здесь, на одном из кораблей, квазиразумный… Такая же тварь, какую прикончили вы с Литвиным… И ты мог бы меня к ней телепортировать?
– Нет. Надо было внимательнее слушать мою историю – тебя я могу перебросить на двадцать-тридцать тысяч километров, а до Обскуруса больше миллиона.
– Ну хорошо… я понимаю, дистанция слишком велика… А если мы приблизимся к верфи на расстояние земного диаметра? Как тогда?
– Тогда без проблем. – Зибель ухмыльнулся. – Только для чего? Хочешь уничтожить эту тварь или подчинить ее? Но у меня нет ни сигги, ни ментального усилителя! А тебе, мой друг, незачем геройствовать. Сейчас не год Вторжения, и ваши крейсера – не беззащитные скорлупки. Больше трети века миновало, у вас другие корабли, другое оружие, колонии у всех ближайших звезд… Вы – галактическая раса!
– Это ты к чему? – спросил Коркоран, глядя на своего друга с большим подозрением.
– По-прежнему к тому, что геройствовать не надо, – коммодор Врба разделается с верфью без пашей помощи. Ты уж мне поверь! Верфь не планета, а объект локальный и очень уязвимый. Внезапный удар по сателлиту – и вся эта глыба станет паром вместе с недостроенными кораблями, тысячами тхо и даскинской тварью. Ты ведь это понимаешь, не так ли?
– Разумеется. – Коркоран начал остывать. «Прав Клаус, – подумалось ему, – вчерашний подвиг не нуждается в повторении». Он сделал несколько глубоких вздохов и произнес: – Вернемся к нашей ситуации. Ты утверждаешь, что на одном из кораблей есть квазиразумный. Это предположение или точное знание?
– Можешь проверить сам.
– Как?
– Ментальным зондированием. Тебе это доступно.
– Вовсе нет, – сердито сказал Коркоран. – Я воспринимаю эмоции и мысли только вблизи, а не в космических масштабах. К тому же мы по другую сторону планеты, и она экранирует ментальные поля.
Зибель глядел на него с легкой насмешкой – так, как мудрый наставник, проживший тысячелетия, смотрит на юного ученика.
– Что ты знаешь о ментальных полях? Конечно, их интенсивность падает с расстоянием, но тяготеющие массы не создают им препятствия. И что ты знаешь о самом себе? Ты изменяешься, Пол, силы твои возрастают, и к этому надо привыкнуть. Сегодня ты можешь немного больше, чем вчера, завтра – больше, чем сегодня… Попробуй! Сделай шаг в ту сторону, куда ты еще не ходил. Ты можешь! Можешь!
Прислонившись к переборке, Коркоран закрыл глаза и коснулся разумов команды. Это было знакомое ощущение, сродни тому, когда глядишь на яркие огни, горящие поблизости, почти что рядом, так, что чувствуется их тепло и слышен треск пылающего хвороста. За этим кольцом привычной и прочной связи лежала тьма, которую он привык считать ментальным барьером или чем-то таким, что ограничивало его возможности; он иногда пытался проникнуть в этот мрак, но безуспешно – мысль вязла в нем, как мошка в застывающем янтаре. Он понимал, что темнота – иллюзия, что где-то в ней горят другие разумы-огни, но дотянуться к ним казалось задачей непосильной. Однако… Сделай шаг в ту сторону, куда ты еще не ходил! Ты можешь! Можешь!
Ему почудилось, что там, в космической дали, таится нечто гигантское, похожее на паутину из тонких пересекающихся нитей, темное и в то же время отличное от окружающей темноты. Коркоран потянулся к этому разуму изо всех сил, и узлы паутины внезапно вспыхнули, но не ярким, чистым пламенем, а как багровеющие, присыпанные пеплом угли. Тысячи образов закружились в его голове: он словно бы вел космический транспорт сквозь атмосферу огромной планеты, наполняя резервуары газами, врубался в неподатливые скалы астероида, перетирая горную породу в пыль, командовал полуразумными машинами, странным симбиозом человеческих созданий и псевдоплоти из кремнийорганики, следил неисчислимым множеством глаз за мириадами других устройств и агрегатов, таких же странных, соединявших людей с искусственными мышцами, лучами лазеров, сенсорами, регенераторами, производившими пищу и воздух, зародышами, которые росли, усложняли структуру и превращались в некие подобия знакомых приборов. Каким-то непонятным образом он догадался, что существо, обитавшее по ту сторону темноты, его не замечает – оттого ли, что занято собственным делом, или по другой причине. Кажется, несмотря на всю свою огромность и мощь, оно не могло проникнуть сквозь барьеры мрака, отгородившие земной фрегат и его экипаж.
