– Как и следовало, – повторила Присцилла, стоя в центре каюты и озираясь по сторонам так, словно попала сюда впервые. Она резко повернулась. – Его поручительство обошлось ему в сто пятьдесят монет! – воскликнула она с неожиданной, но очень обнадеживающей вспышкой эмоций. – Сто пятьдесят! А к моменту прилета на Солсинтру я заработаю одну десятую кантры! Я уже должна кораблю за одежду, а все мои вещи… все мои вещи пропали…
Она вдруг опустилась на кровать, рывком запустив пальцы в облако черных кудрей.
Лина подошла к ней и осмелилась положить ладонь на напряженно застывшее плечо. Почувствовав, что Присцилла сильно вздрогнула от неожиданности, она нахмурилась.
– Я не нападала на тебя на улице, – строго напомнила она. Присцилла подняла на нее виноватые глаза. Лина улыбнулась и прикоснулась кончиками пальцев к бледной щеке.
– Конечно, не нападала. Я слишком хорошо воспитана. – Она нежно потянула за сбившуюся кудряшку. – И еще одна вещь. На корабле существует… юридический фонд. Поскольку напали на тебя, то, наверное, твой штраф будет компенсирован из фонда. Об этом тебе следует поговорить с капитаном. Он был на тебя сердит?
Присцилла удивленно моргнула.
– Кажется, нет. А разве он когда-нибудь сердится?
Лина рассмеялась.
– Если бы он рассердился, ты бы в этом не сомневалась. Так что на твоем месте я не стала бы тревожиться из-за заработка. Скорее всего он останется цел. А теперь разреши я вызову твой контракт.
Она прошла к экрану.
Позади нее Присцилла встала с кровати, неуверенно прошла к полке под зеркалом и начала вынимать из кармана вещи. Узелок из носового платка она осторожно положила в стороне от остальных мелочей. Похлопав себя по карману, чтобы убедиться, что он пуст, она нащупала нечто плоское и жесткое – карточку, которую капитан дал ей у стоянки шаттла. Она вытащила ее и наконец прочла – и у нее перехватило дыхание.
– Лина!
Лиадийка мгновенно оказалась рядом.
– Что?
Присцилла протянула ей карточку. Рука с трудом ей повиновалась.
– Скажи, пожалуйста, что это?
Лина быстро осмотрела карточку с обеих сторон.
– Это временная лицензия пилота второго класса на имя Присциллы Делакруа и Мендоса. Гешада, подруга. Хорошая работа!
– Хорошая работа. Хорошая…
Присцилла уставилась вдаль невидящим взглядом, а потом вдруг запрокинула голову и издала звук настолько вымученный, что его никто не назвал бы смехом. А потом она согнулась пополам, давясь рыданиями.
Лина обхватила ее обеими руками и проникла в ее сознание уверенным движением целителя, миновав истончившиеся барьеры и мощно ударив в защищенный резервуар боли.
Присцилла вскрикнула и упала на колени. Лина прижала ее крепче и мысленно чуть отстранилась, не мешая буре бушевать.
Спустя какое-то время рыдания затихли, и Лина отвела подругу в постель. Когда они легли лицом к лицу, Лина снова установила контакт, охватывая все возможные уровни.
Присцилла шевельнулась, приподняла мокрые от слез ресницы и одним пальцем бережно проследила черты лица подруги. На ее лице отразилось усталое удивление.
– Я вижу тебя, сестра, – прошептала она.
А потом ее рука упала на постель, и она заснула, согретая симпатией и любовью.
65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД
143-й ДЕНЬ ПОЛЕТА
ВТОРАЯ ВАХТА
6.00
– Но почему нам нельзя продать духи здесь? – возмущенно спросил Расти, глядя на Лину поверх поднятой вверх вилки с куском мороженого тоста.
Лиадийка вздохнула.
– Потому что это… А! Я забыла это слово. Это значит заставить одного любить другого, а…
– Афродизиак, – подсказала Присцилла, отрываясь от завтрака. – На некоторых планетах афродизиаки запрещены. Наверное, Арсдред относится к их числу.
Расти хмуро уставился в тарелку.
– Раа Сти, не надо! – Лина открыто смеялась. – Ты себе еду испортишь! Все не так плохо. Мы продадим в другом порту. – Она с притворной суровостью погрозила ему пальцем. – Ты решил, что я ввела нас в расходы! Но я еще не кончила бросать кости! Вот увидишь, друг: духи будут проданы – и очень выгодно!
Расти явно не был убежден, и Лина снова рассмеялась.
– Присцилла? – окликнул ее из-за плеча запыхавшийся голосок.
Повернувшись, она увидела юнгу, сжимавшего в руках какую-то коробку.
– Доброе утро, Горди, – сказала она, адресуя ему несколько усталую улыбку. – А мне казалось, что на эту вахту у тебя назначено обучение самообороне.
– Крелм! – презрительно ответил он. – Я отзанимался уже час назад!
Он протянул ей коробку, явно ожидая, что она ее примет. Присцилла послушно приняла ее, недоумевая, что в ней может оказаться.
– Кэп вас приветствует, – официально сообщил мальчик, – и приносит свои извинения за то, что отправил вас на планету одну. – Горди наклонил голову набок, словно любопытная птичка. – Он сказал, что сглупил, Присцилла. Но, наверное, это я тебе передавать не должен был, как ты считаешь?
– Скорее всего нет, – согласилась она. – Так что мы сделаем вид, что ты не передавал.
– Правильно. Ну, я полетел. Привет, Лина! Расти!
Присцилла продолжала сидеть, держа коробку на коленях, пока Расти с некоторым нетерпением не осведомился, собирается ли она ее открывать.
– Да, конечно, – пробормотала она, не двигаясь. «Позволил мне идти в увольнение одной? Богиня, это была проверка? – изумленно думала она. – Он проверял, не предпочту ли я все-таки месть?»
Тут ей пришло в голову, что, пожалуй, капитан наблюдал за ней гораздо более пристально, чем она думала. Она покачала головой и взялась за тупоконечный нож для желе.
Клейкая лента легко разорвалась. Присцилла отложила нож в сторону и открыла коробку. Там оказалось несколько предметов, завернутых по отдельности в яркую тонкую бумагу.
Она очень медленно достала первый предмет. Она разворачивала его так же медленно, отказываясь поверить в то, что подсказали ей его форма и вес, пока ее глаза не дали ей свое, неопровержимое свидетельство.
Предметом оказался гребень из розового дерева, украшенный сложной резьбой в виде звезд и цветов. Зубья были отполированы долгими годами расчесывания волны волос, доходившей до пояса, а в последние годы – короткой шапки непослушных кудрей.
Присцилла перевела дыхание, отложила гребень в сторону и снова запустила руку в коробку. Она по очереди извлекла оттуда щетку для волос и ручное зеркальце, составившие комплект с гребнем, несколько фигурок из обожженной глины, тонкую папку с плоскими фотографиями, калейдоскоп с бронзовым корпусом, четыре книги в переплетах, девять музыкальных записей и три тонких серебряных браслета.
