– Капитан объявил, что желает пригласить вас на собеседование, госпожа Мендоса, и спрашивает, удостоите ли вы его своего посещения. – Он благовоспитанно кашлянул. – Он предупредил, что на «Исполнении долга» имеется очень хороший суперкарго. Ему не хотелось бы, чтобы вы отправлялись к нему с неправильным впечатлением, если вы не готовы согласиться на какую-либо другую должность.
Присцилла секунду колебалась, гадая, какую должность мог иметь в виду капитан. Однако она была полна решимости попасть на Арсдред.
Она посмотрела на изображение мистера Сондерсона, который терпеливо ждал ее ответа, и попыталась представить себе, как он разжигает аппетит капитана восторженным описанием ее внешности со всеми синяками и ссадинами. Эта мысленная картина заставила ее ухмыльнуться.
– Вы очень добры, – ответила она старому джентльмену, тщательно подбирая слова. – Я готова согласиться на любую должность в экипаже, какая найдется на «Исполнении долга». Где и когда я смогу увидеть капитана?
– Я пришлю госпожу Дайсон, нашего пилота. Через двадцать минут – вас устроит? Прекрасно. Она доставит вас на «Исполнение долга». Я сообщу капитану йос-Галану о том, что вы летите.
– Вы очень добры, – снова сказала Присцилла.
– Ничуть. – Мистер Сондерсон улыбнулся. – Удачи вам, госпожа Мендоса.
Он отключил связь.
Присцилла со вздохом откинулась на спинку стула. У нее было двадцать минут до того момента, когда за ней явится пилот Дайсон. Она посмотрела на Лайема.
– Мне можно где-нибудь умыться и вымыть руки?
Он хмыкнул и мотнул головой.
– В конце коридора, первая дверь налево. Все только самое простое.
– Главное, чтобы работало.
Она с трудом поднялась со стула и прошла мимо него в коридор. Лайем вышел за ней и прислонился к стене, скрестив руки на груди. Он смотрел, как она открывает дверь и входит в туалет.
Душа там не оказалось, что было обидно. Присцилла очень надеялась, что горячая вода поможет ей хоть отчасти избавиться от боли в ушибленных местах. Однако в туалете были раковина, вода и мыло. Она обойдется и этим.
Присцилла машинально подняла руки, чтобы вынуть из ушей серьги, и ошеломленно замерла: ее пальцы нащупали только голые мочки ушей. Она медленно подошла к небольшому зеркалу, висевшему на дальней стене.
В нем отразилось овальное лицо с нежной кожей, окруженное ореолом черных кудрей, широко поставленные огромные черные глаза под дугами темных бровей, гневно раздутые ноздри. На изящной линии скулы уже начал проявляться синяк. В безупречно правильных мочках были видны небольшие отверстия. На левом заметна была тонкая полоска крови, словно его чуть-чуть порвали.
«Как она посмела? – возмущенно подумала Присцилла. – Мои серьги, подарок к дню моей женственности, принадлежавшие моей бабушке! Как она…»
Волна ярости, внезапная и ошеломляющая, вытеснила боль и страх. Присцилла начала дрожать: так ей хотелось ощутить в своих руках шею Дагмар.
«Арсдред, – сказала она себе, стараясь умерить ярость. – Я с ними обоими расквитаюсь. Мне бы только попасть на Арсдред».
Постепенно ярость стала управляемой. Присцилла обособила ее и изолировала, чтобы к ней можно было прибегнуть в нужный момент.
Она напряженно прошла к раковине, включила холодную воду и начала ополаскивать ею лицо.
65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД
130-й ДЕНЬ ПОЛЕТА
ЧЕТВЕРТАЯ ВАХТА
18.00
– Уснула, Мендоса? – спросила пилот Дайсон, не вставая с кресла пилота.
Присцилла открыла глаза и села прямее.
– Просто отдыхаю.
– По мне, так ладно. Конечная остановка примерно через пять минут. Там вас встретят и проводят к капитану. Ясно?
– Да. Спасибо.
Дайсон фыркнула.
– Не надо меня благодарить, Мендоса. Я просто сообщаю факты.
Она включила комм, назвала цепочку цифр, хмыкнула, услышав подтверждение, и снова сосредоточилась на пульте управления.
Орбита и скорость были согласованы с такой непринужденностью и точностью, что Присцилла молча восхитилась квалификацией пилота, одновременно пожалев о том, что так и не смогла закончить обучение.
Начались всевозможное звяканье и клацанье, потом послышался отчетливый, но негромкий удар. Дайсон одним движением отключила пульт.
– Прибыли. Двигай, Мендоса.
– Хорошо. – Она отстегнула ремни и встала. – Спасибо.
– За это мне платят, Мендоса. Вали отсюда, ладно?
Присцилла ухмыльнулась.
– До встречи.
Она прошла через шлюз, открыла люк – и замерла, изумленно моргая.
Под ногами у нее оказался ковер. Высокие потолки, ощущение простора… Она попала в парадную приемную!
Ошибки быть не могло. Слева от нее, шагах в двадцати были сгруппированы кресла и диваны – для землян и лиадийцев в равной пропорции. Еще дальше к стене была придвинута платформа, прямо за которой находилась фреска, изображающая огромное дерево с пышной зеленой кроной. Позади и чуть дальше парил крылатый дракон, казавшийся почти игрушечным рядом с деревом, которое он охранял. Изумрудные глаза бронзового яростного зверя смотрели прямо на нее. Под корнями дерева были какие-то слова, написанные лиадийскими буквами.
Присцилла тихо вздохнула, вспомнив крошечного Фин Тона, который обучал ее лиадийскому в обмен на равное количество уроков игры в го. Однако в его уроки чтение не входило. Присцилла медленно повернула голову к правой стене, на которой оказался коллаж из фотографий и рисунков.
Она явно оказалась не там, где надо. Ей следует вернуться на причал и проверить, нет ли там еще одной двери, которая выведет ее в какое-то более разумное место, где окажется тот сопровождающий, который проведет ее к капитану.
В следующую секунду она уже отказалась от этого плана. Над дверью, в которую она вошла, сигнал атмосферы приобрел рубиновый цвет, указывая, что на причале установился вакуум.
Присцилла повернулась. Значит, ей надо проверить дверь прямо перед собой? Или внутрикорабельный комм? Надо полагать, что в столь просторном помещении комм все же удастся отыскать.
За этой мыслью пришли разнообразные вопросы относительно самого помещения. По ее опыту, торговые корабли не отводили лишнее пространство под бальные залы или аудитории. В это помещение без труда уместились бы три трюма «Даксфлана».
Присцилла одернула сама себя: не время предаваться догадкам. Сначала нужно найти внутреннюю связь.
Дверь на противоположной стороне открылась, и в комнату ворвался запыхавшийся человечек. Он резко остановился примерно в двух шагах от Присциллы и отвесил неловкий поклон.
