– Да, – снова повторила Хат.
Она взяла Изу за руку и поспешно потянула за собой по коридору.
Трамвай находился всего в двух кварталах от их квартиры, а время, прошедшее с момента ухода из участка, подходило к сорока двум минутам, когда Хат почувствовала, что сидевшая рядом с ней Иза зашевелилась. Шевеление стало усиливаться и сопровождаться тихим рычанием и руганью. Хат закусила губу, усилием воли пытаясь заставить трамвай ехать быстрее…
– Простите. – К плечу Хат осторожно прикоснулась чья-то рука.
Она подняла голову и посмотрела в лицо немолодой планетницы.
– Простите, – снова повторила женщина, глядя в основном на Изу. – Ваша подруга только что из участка?
– Да.
– Послушайте моего совета: выведите ее из трамвая и уложите. Состав, которым они пользуются, на выходе дает сильную отдачу. У моего брата было семь припадков, когда его действие стало проходить: нам всем, девчонкам, едва удалось его удержать, и еще мой дядя помогал.
– Чертов грязеед, – бурчала Иза рядом с ней. – Пытается меня надуть. Обдурить мой корабль. Пусть только попробует…
Хат схватила ее за руку, перегнулась через нее и изо всех сил дернула за шнурок звонка. Трамвай начал тормозить, и она вскочила, волоча Изу за собой.
– Спасибо, – сказала она планетнице, а потом догадалась спросить: – А что стало с вашим братом?
Женщина пожала плечами и отвела взгляд.
– Ему судьба была ввязываться в неприятности. Какой-то полисмен всего через год сломал ему шею: сопротивлялся при аресте, сказали.
Трамвай остановился, двери раздвинулись.
– Грязеед поганый! – заорала Иза.
Хат спрыгнула на тротуар. Иза вынуждена была последовать за ней. Она зашаталась, продолжая ругаться. Хат развернулась, ухватив Изу за шиворот, и, используя инерцию и полную неожиданность, завалила своего капитана с тротуара в промежуток между двумя зданиями.
– Ворюга! Дрянь! – кричала Иза.
Хат подцепила ее ногой за лодыжку, перевернула лицом в грязь, уперлась коленом в поясницу и завела обе руки назад, заломив до отказа.
Иза дергалась и выворачивалась, кричала и ругалась, но без особого результата, хотя на несколько безумных секунд Хат показалось, что она не удержит ее рук.
Прошло полчаса или целая вечность – и судорожное дерганье прекратилось, а потом стихла ругань, и мышцы Изы обмякли. Хат осторожно отпустила ее руки и убрала колено. Иза лежала лицом вниз, в грязь. Хат перевернула ее, проверила дыхание и пульс, а потом, сдавленно выругавшись сама, взвалила Изу себе на спину и поплелась к дому.
Дом уже был виден, когда слева от Хат появилась Сейли. Она безмолвно помогла ей снять Изу со спины, а потом они повели ее с двух сторон. Сейли провела свою карточку через сканер, они затащили Изу в лифт, а потом проволокли через гостиную в ее комнату, где уронили, грязную и измазанную кровью, на койку.
– Как там, в доке? – спросила Хат у Сейли по дороге на камбуз. – Плохо?
– Достаточно, – ответила Сейли после паузы, продолжительность которой очень не понравилась Хат. Вздохнув, Сейли открыла холодильник. – Пива?
– Как минимум. И сыру, если найдется.
Она закрыла глаза, ощущая в коленях и руках электрическую дрожь усталости, приправленной адреналином.
– Пиво, – сказала Сейли, и Хат услышала желанный тяжелый стук о стол у ее руки. Она открыла глаза в тот момент, когда рядом с бутылкой легли брусок острого местного сыра и нож.
Вздохнув, она сделала глоток пива, а потом отхватила примерно треть сыра.
Сейли села напротив, обхватив свою бутылку обеими руками. Такой мрачной Хат ее еще не видела.
– Достаточно плохо, – спросила Хат в перерыве между кусками сыра, – это как?
Сейли вздохнула.
– Док требует дополнительного залога. Администрация требует гарантии, что Иза не покажется на их территории. Требует дать им имя и контактный код кого-то – но не Изы, – кто будет представлять корабль. Этого человека будут допускать в контору доков не чаще раза в портовую неделю в заранее назначенное время. Ежемесячная инспекция работ остается в силе, при условии, что инспектором будет не Иза Гобелин. При повторении скандалов док заявит о нарушении договора и арестует «Рынок».
Хат проглотила еще кусок сыра и отпила пива.
– Это достаточно плохо, – признала она и указала на сыр. – Ешь.
– Позже, – ответила Сейли и сделала вид, будто занята пивом.
Хат вздохнула.
– Имей в виду: была пара неприятных минут, когда действие успокоительного кончалось, но я поняла, что у Изы были основания считать, будто док ее обманывал.
– Что-то такое могло быть. Проблема в том, что выходка Изы поставила нас в невыгодное положение в смысле полюбовного обращения в третейский суд. Я связалась с Пейтором. Собрание экипажа здесь, завтра, портовым вечером.
– А как же Крис?
Сейли пожала плечами и уставилась в свою бутылку.
– Я отправила ему краткое сообщение и просьбу дать кораблю свои рекомендации. Возможно, к собранию мы получим его ответ. – Она подняла голову, и лицо ее стало жестким, как всегда, когда Сейли принимала решение: тут она не отличалась от своей матушки. – Нам придется принять решение, Хат. Если Иза еще раз такое выкинет, мы можем потерять «Рынок». Настолько мы висим на волоске.
– Слышу, – ответила Хат и допила пиво. – Я иду спать, кузина. Диспетчерская определила меня на рейс к станции завтра в середине дня. Я успею вернуться к собранию. – Она встала и потянулась. – Изе было бы разумнее всего взять временную работу. Ты же знаешь, что на планете она всегда бесится.
– Знаю, – отозвалась Сейли подозрительно тихо. – Крепкого сна, кузина. Спасибо, что помогла сегодня.
Хат кивнула и направилась к двери. Не дойдя до нее, она остановилась и обернулась.
– Чуть не забыла. Восемьсот девяносто семь выплачено с моего личного счета.
Сейли на мгновение прикрыла глаза.
– Я сделаю перевод с главного счета корабля.
– Спасибо, – сказала Хат и ушла, взяв курс на сон.
День 81-й
1118 год по Стандартному календарю
Кинаверал
В крайне мрачном настроении собрались Гобелины в гостиной своей временной квартиры. Хат немного запоздала к началу встречи и добралась туда пропыленная, голодная и злая и на станционного служащего, и на портовых бюрократов.
– Извини, – сказала она Сейли, которая сидела во главе Круга. По левую руку от нее сидел Григ, а место справа занимал Пейтор. – Мне сказали про рейс, и ни одна собака не сообщила, что на станции меня будут ждать канители на три часа, и еще на три – в порту, когда я сяду.
