С этими словами он повернулся и ушел, оставив Джетри наедине с «почтенными старейшинами», с секатором в руках. Рен Лар дошел до конца коридора и повернул направо, в сторону дома, как и говорил. И даже не оглянулся!
Джетри вздохнул и посмотрел на землю. Кот Флинкс сидел в трех шагах от него, прямо в центре земляной дорожки, и непринужденно чистил усы.
«Надзирать. А как же».
Ну что ж, у него не было иного выхода, как идти и делать, что может. Джетри подошел к следующей лозе в ряду, нашел нежные молодые побеги и принялся отстригать старые. Спустя какое-то время он перешел к следующей лозе, а еще чуть позже – к следующей. Эта работа оказалась неожиданно приятной, успокаивающей. Он не то чтобы думал: казалось, все его сознание сосредоточилось в глазах и руках. Он – щелк, щелк, – отщелкивал старое дерево, давая молодому место для дыхания.
Боль в плечах и руках в конце концов вернула Джетри к окружающей действительности. Он опустил секатор и отошел от своей последней лозы. Стоя в центре почвенного коридора, он оглянулся и уважительно присвистнул.
– Грязь и вонь! – медленно сказал он, обводя взглядом ряд обрезанных лоз.
У основания каждой лежала груда перепутавшихся обрезков. Посмотрев на корни своей последней жертвы, он заметил прут, упавший в середину коридора, и завел назад ногу, намереваясь отбросить деревяшку обратно в кучу.
Прут пришел в движение!
Джетри отшатнулся, потерял равновесие и тяжело сел на землю. Прут приподнялся. На поднимающемся конце трепетало пламя, на внутренней части стал виден узор из бронзовых и белых чешуек. Он двигался к Джетри, который пытался разобрать, как именно он двигается, поскольку у него не было ни ног, ни лап. И тут внезапно появился кот Флинкс, поставив лапы по обе стороны от… от змеи, наверное. Он опустил мордочку, сверкнув зубами.
Змея открыла пасть, демонстрируя длинные белые клыки. Похожее на прут тело забилось в явной муке, а Флинкс продолжал держать, запустив зубы прямо ей в загривок.
– Эй! – закричал Джетри, но кот не стал на него смотреть – и не выпустил добычу.
– Эй! – снова крикнул он и подобрал ноги под себя, вскакивая.
Флинкс и ухом не повел.
– Рен Лар!
Он закричал изо всех сил – и это подействовало. Не успело его испуганное сердце ударить и полдюжины раз, как мастер показался из-за поворота в стремительном беге.
Но к этому моменту змея уже была мертва.
Вахтер у общежития пилотов сканировал карточку свободного пилота, выданную Хат в порту Кинаверала, и протянул ей ключ от спальни с отдельным сонарным освежителем. Этим устройством Хат немедленно и с радостью воспользовалась. После этого она рухнула в гамак на два часа подряд, пробудившись от сна отдохнувшей и зверски голодной. Натянув чистые брюки и рубашку, она вспомнила свою идею наведаться в Купеческий бар, чтобы выяснить названия и номера лиадийских кораблей, стоящих в порту, и потом рассказать об этом Пейтору. Этот интерес как раз можно было объединить с хорошей порцией пива и хэндвичем.
Вахтер дал ей схему, которую она изучила на ходу.
Оказалось, что большая часть Банфа, за исключением доков и шахт, находится под крышей и под землей. На первом уровне располагался сам порт. Ниже уровнем находились жилые помещения, городские магазины, закусочные и центры отдыха. Хат задумалась над этим – над жизнью под грязью – и справедливо решила, что это вполне разумная мысль, если принять во внимание состояние поверхности этой планеты. Почему кому-то вообще пришла в голову безумная мысль обжить Банф, оставалось загадкой, в которую Хат решила не вдумываться, пожав плечами и пробормотав:
– Планетники!
На портовом уровне находилась администрация, конечно, и общежитие пилотов, гостиницы для купцов и экипажей, выставочные залы, офис Синдиката, таможенные магазины, рестораны – и Купеческий бар.
Хат нашла туннели, которые должны были привести ее от общежития к бару, и внимательно проверила цвет стрелок на полу.
– Желтые стрелки всю дорогу, – сказала она себе, пряча схему в карман.
Впереди ее коридор пересекался с другим, и там на полу была настоящая мешанина разноцветных стрелок. Желтый пошел направо, и Хат сделала то же, ускорив шаги в ответ на открытый протест желудка.
На Банфе сила тяжести была примерно той же, что на Кинаверале, но несмотря на это, Хат пришла в Купеческий бар, почти не запыхавшись.
«Вот так-то», – самодовольно подумала она, проводя карточку через считыватель. После короткого колебания дверь распахнулась.
Она ожидала толпы – и она ее получила. Землян было больше, чем лиадийцев, лиадийцев было больше, чем можно было ожидать, точно так же, как в Администрации. Тут царил шум, как во всех Купеческих барах, будь они небольшими, как этот, или огромными: все старались говорить достаточно громко, чтобы собеседники их услышали.
Хат вошла внутрь, направляясь к самому бару, и увидела, что там есть только стоячие места.
Нет проблем. Она нашла место, чтобы встать, и вскинула руку над головой, поймав взгляд барменши с игольчатыми синими волосами и вихрем звездочек, вытатуированным на одной щеке.
– Чего тебе, дальнобойщица? – проорала барменша.
– Хэндвич и пиво! – крикнула в ответ Хат.
– Переработанный белок, – предупредила ее барменша.
Хат вздохнула:
– Какой вкус?
– На упаковке написано «курица».
Хорошо хоть не говядина.
– Давай! – крикнула Хат.
Барменша показала ей поднятый большой палец и исчезла в глубине бара.
Хат выудила из наружного кармана пару купюр и прошла вперед, следя, чтобы не отдавить кому-нибудь ногу. Барменша появилась снова и вручила ей порционную бутылку пива и запаянный пакет. Хат сунула их под мышку и вручила деньги.
– Тебе полагается сдача, – сказала женщина.
Хат отмахнулась от нее:
– Оставь себе.
– А то! Хороших полетов, дальнобойщица.
– И тебе, – отозвалась Хат, как требовала вежливость.
Барменша рассмеялась и повернулась, уже выискивая взглядом следующего клиента.
Крепко держа провизию, Хат вылезла из толпы, окружавшей стойку, и осмотрелась, надеясь отыскать приступку, на которую можно было бы пристроить бутылку. Все отделения и столики были, конечно, полны, как и все стоячие места… Нет, один тип как раз вставал с табурета, небрежно прихватив предназначенную для утилизатора посуду. Хат пришла в движение, скользя мимо групп кричащих и жестикулирующих посетителей, и достигла табурета чуть ли не раньше, чем мужчина с него слез.
Обрадованная этой небольшой удачей, она вскрыла пробку на бутылке и сделала большой глоток пива. Проклятие: теплое!
