Теперь они исчезли, стертые волшебными пальцами Мейчи.
– Не знаю, на сколько этого хватит, – сказала она наполовину недовольно, – но, Джетри, никак нельзя появляться в приличном обществе с волосами на лице.
– Я собирался завтра попросить господина пел-Сабу о средстве для удаления волос, – сказал он.
Миандра рассмеялась и, протянув руку через плечо сестры, прижала ладонь к его щеке.
– Он совершенно не понял бы, чего ты просишь, – сказала она. – Предоставь действовать Мейче, пока сам не сможешь купить нужный состав. Может быть, в порту?
– Миандра! – прошипела Мейча.
Ее сестра снова засмеялась и убрала руку – оставив Джетри жалеть, что она это сделала.
В спальне снова заработал будильник, предупреждая, что до завтрака осталось пять минут.
Джетри выругался и метнулся к шкафу.
В комнате для завтрака оказалось пусто, хотя еда, как всегда, была выставлена на длинном буфете, а приборы были расставлены на столе в эркере, откуда открывался вид на цветники. Кто-то счел день достаточно теплым, чтобы открыть среднюю створку, и запахи цветов и зелени влетали в комнату на крыльях нежного ветерка.
Джетри приостановился у окна, глядя на клумбы цветов со сладким ароматом и колючими стеблями, которые нравились леди Маарилекс.
Сад выглядел, как обычно: розовые и белые цветы теснились вокруг мощеных дорожек, солнечный свет перемежался пятнами тени от высокого дерева, росшего в центре. Казалось, что вчерашний необузданный ветер ничему не повредил.
– Доброе утро, мастер Джетри, – произнес голос, ставший ему очень знакомым.
Джетри повернулся и наклонил голову.
– Доброе утро, господин пел-Саба. – Он посмотрел в бесстрастное, ничего не выражающее лицо дворецкого. – Боюсь, что я проспал.
– Если и проспали, то всего на несколько минут, – ответил старик. – Однако мастер Рен Лар рано отправился к лозам, а госпожа тор-Бели получила распоряжение отправить их милостям подносы наверх.
Джетри изумленно понял, что речь идет о Мейче и Миандре.
– А для вас, – продолжил господин пел-Саба, запуская пальцы в рукав и извлекая кремовый квадратный конверт, – имеется письмо.
Письмо. Джетри с легким поклоном принял письмо. Кончики пальцев у него закололо от соприкосновения с высокосортной бумагой.
– Благодарю вас.
– Рад служить, – заверил его господин пел-Саба. – Желаю вам приятного завтрака. Если что-то потребуется, вам достаточно позвонить.
Он поклонился и ушел, исчезнув за дверью в дальней стороне комнаты.
Джетри снова посмотрел на конверт. Неправильная клякса лилового сургуча заклеивала клапан конверта. На сургуче был выдавлен узор. Он поднес кляксу ближе к носу, сощурился – и узнал знак купеческой гильдии.
Он благоговейно перевернул кремовый квадрат и застыл, взирая на свое имя, написанное лиловыми чернилами точно под цвет куска сургуча. Лиадийскими буквами – чуть излишне затейливыми – было написано: «Джет Ри вен-Деелин».
Сам факт этого письма о чем-то говорил. Если бы только он мог понять о чем.
Конверт оттягивал его руку сильнее, чем того требовал его вес. Вздохнув, Джетри прошел к буфету, налил себе чашку чая и отнес ее и письмо на свое привычное место за столом. Только сев и сделав первый глоток, он просунул палец под лиловый воск и сломал печать.
В конверте оказался одинарный лист бумаги, сложенный пополам. Лист развернулся с громким потрескиванием, открыв пять ровных строк, написанных все тем же затейливым почерком.
Джет Ри вен-Деелин, подмастерье мастера-купца Норн вен-Деелин,
явится в Купеческую гильдию Ириквэй в 168 день по Стандартному календарю в шестом часу по местному времени.
для того, чтобы пройти экзамен на сертификацию. Курс займет половину релюммы. Кандидат будет размещен в отделении гильдии на протяжении всей программы сертификации.
И это было все. Последняя строка представляла собой подпись, настолько покрытую росчерками, ее почти невозможно было прочесть. Джетри пил чай и хмуро разглядывал подпись, пока наконец не разобрал ее: «Терин йос-Аримист, глава отделения, порт Ириквэй».
– Такая погруженность в учение в столь ранний час! – заметила леди Маарилекс спустя несколько секунд, остановив свои тяжелые шаги у порога комнаты. – Право, Джетри, вы пример для всех нас!
Он положил письмо рядом со своей чашкой и встал, чтобы пройти через комнату и предложить ей руку.
– Меня удивляет, что вы так говорите после вчерашнего, сударыня, – сказал он, ведя ее к ее обычному месту и отодвигая для нее стул.
Она засмеялась.
– Право, те части вашего вчерашнего дня, которые я имела счастье наблюдать, прошли очень неплохо. Ваши манеры перед лейтенантом Разведки – я с нетерпением жду случая поделиться этой историей с вашей приемной матерью!
«Да неужели?»
– Вы считаете, что это доставит ей удовольствие, сударыня? – спросил он.
Она устремила на него искрящиеся старые глаза.
– Огромное, юный Джетри. Просто огромное.
– Ну что ж, – сказал он с жизнерадостностью, которой на самом деле не чувствовал, – я буду считать, что хорошо показал себя при встрече с лейтенантом. – Он сделал небольшую паузу. – Я могу что-нибудь подать вам, сударыня? – спросил он, поскольку в комнате не было ни Мейчи, ни Миандры, обычно выполнявших эти услуги.
– Чаю, дитя, если вы будете так добры. И немного заварного крема.
Он отошел, чтобы исполнить эту скромную просьбу, и вернулся к столу с чаем и кремом – и сладким рогаликом для себя.
– Сударыня, у меня вопрос, – сказал он, усаживаясь за стол и бросая взгляд на свое письмо. – Глава отделения гильдии Терин йос-Аримист питает к мастеру вен-Деелин антипатию?
Она замерла, не донеся чашку до губ, и устремила на него пристальный взгляд поверх края.
– Вот это смелое начало. Что его вызвало?
Он безмолвно передал ей письмо и конверт.
– Ха!
Она поставила чашку, бегло пробежала письмо, секунду рассматривала конверт, после чего положила и то, и другое на стол между ними.
– Он дал вам мало времени на приезд, – заметила она, берясь за крем. – Сегодня вы соберетесь. Возьмите из библиотеки любые книги, какие пожелаете. Как я помню, Норн жаловалась, что в Гильдии почти нечего читать, за исключением деклараций и правил.
– Благодарю вас, сударыня, – пробормотал он, искренне тронутый этим предложением.
Быстрое движение пальцев отмело его благодарность.
– Что до остального… Антипатия – нет, наверное, хотя я бы удивилась, если бы узнала, что Терин йос-Аримист причисляет Норн вен-Деелин к тем, с кем ему приятно общаться.
