— Вначале тебе нужно добраться до места исследований, это через три Прилива, значит, час — час двадцать в один конец. Плюс столько же обратно. Работаем... — Пауза, медик сверялся по времени. — Работаем восемь часов без учета дороги. Примерно двадцать проходов через Прилив. Ты готов?
Войти — выйти, войти — выйти, выйти — войти... Подобным изнасилованием Прилива до него не занимался ни один пилот «Австралии», подумал Джокт. Еще он подумал: сюда бы Эстелу, вот кто бы оценил это сочетание полета на боевом истребителе с неким знакомым ей процессом. Тут же мысли обратились к другому... А ведь подвески не зря пустые! И не зря Старик перед отправкой на Землю цитировал ему служебный Регламент КС, особенно про офицеров, находящихся в отпуске, и о невозможности их использования в боевых операциях! Барон еще как-то по-своему объяснял некоторые положения Регламента. Вассал моего вассала... Что-то из древней истории, означающее для Джокта невозможность боевого вылета с Земли без приказа коменданта «Австралии».
Вот, значит, как они выкрутились! Зачем тратить время на возню с медсканированием, не приносящим ни пользы науке, ни удовольствия испытуемому, когда можно использовать пилота по прямому назначению, то есть кинуть его, как кролика, двадцать раз через Прилив? И Регламент не нарушен, и исследования ведутся, и все вассалы при деле! А двадцать раз — это без учета дороги, еще шесть проходов в Приливе. Авось, на втором десятке загнется. Исчезнет или хотя бы еще раз вступит в контакт. Ведь именно это их всех интересует?
Джокту было неприятно ощущать себя лабораторной крысой. Но что можно поделать в его положении? Разве что отправить по мгновенке депешу в Крепость. Так, мол, и так, господин комендант. Катаюсь вот туда-сюда. Лечу сквозь Прилив, как на качелях. По заданию штаба, в рамках проводимого обследования, совершая звездные фрикции до наступления полной импотенции... А почему нет? Что такого в этой передаче?
Уже потянувшись к сенсорам связи для подготовки к передаче голосовых сообщений, Джокт увидел еще одну странность «Зигзага»...
Заблокирована антенна даль-связи! Свинство? Конечно! И все сигналы, входящие и исходящие, были замкнуты на том самом Ушастом исследователе.
— Вас будет сопровождать на протяжении полета исследователь «Прометей». Для того чтоб вы не вышли за радиус действия его регистрирующей аппаратуры, на истребителе установлена блокировка скорости. — Джокт округлил глаза, похоже, кто-то читает его мысли. — Также все принимаемые и излучаемые истребителем сигналы перенаправлены на «Прометей». Учтите, пилот, этот исследователь — очень дорогая игрушка и стоит намного дороже того, на сколько он выглядит.
Ага, понял Джокт, пытаются скормить хоть какое-то правдоподобное объяснение, нашли идиота! Не выйдет, парни! А в голове уже крутилась совсем уж нехорошая догадка.
— Прошу докладывать во время полета обо всем необычном, не бойся ошибиться в своих ощущениях, «Прометей» оборудован новейшими регистраторами энергетических полей и сигналов любого уровня. Может быть, нам вместе удастся...
Дальше Джокт не слушал, переключив все внимание на корпус «Прометея». Выдав несколько корректирующих импульсов, движки «Зигзага» заглохли, и теперь Джокт сумел рассмотреть корабль-исследователь со всех сторон, описав вокруг него петлю.
Так. Понятно. Регистраторы, говорите? Уши? В случае чего эти уши умеют, оказывается, складываться, а вместо них возникает очертание малой боевой рубки, на три турели. Да еще и не все спутники, крепящиеся к бортам «Прометея», являются исследовательскими зондами. Два но левому борту и столько же по правому — дистанционно управляемые обоймы-аресеналы, снаряжаемые обычно тремя малыми торпедами близкого радиуса действия. Судя по всему, пустыми обоймы па «Прометее» не были, иначе зачем они тогда вообще место занимают? Вывод: блокировка скорости до двух десятых световой вовсе не для облегчения работы регистрирующей аппаратуры. «Зигзаг» идет «нулем». Идет медленно. Еще наверняка какая-нибудь каверза имеется вроде ограничений по маневру, и короткие радиусы разворотов ему сейчас недоступны. А вот Ушастый — настоящий заяц-оборотень. Даром что тихоходный. Если что — сожжет на счет три. И даже торпеды ему не понадобятся. Много ли нужно ума попасть в ползущий как муха, да еще по максимальной дуге на развороте, беззащитный истребитель?
— Чего они от меня ожидают в таком случае? — ужаснулся Джокт после осмысления всей диспозиции полета. — Что я коршуном накинусь на «Прометей» и набью им всем морды, взяв исследователь на абордаж, как Балу центральный пост вражеского линкора? Или просто сбегу, куда подальше... Но куда? К «Австралии»? Или, помахав на прощание пустыми подвесками, прямиком к Бессмертным?
Нужно будет сразу определиться с радиусами и с двигательными заслонками. Не скорость, так маневр, не оружие, так хоть возможность уйти в полет-кувырок. Что-то же должно у него остаться на самый крайний случай? Это только в штабе считают, что район, куда его отправляют, напрочь безопасен. То же самое думали когда-то про Плутон.
— Удачи, пилот! — снова прорезался сквозь невеселые мысли голос медика, ответственного за эксперимент. — Пойми главное! Это не боевая операция! Это очень и очень важная исследовательская работа. Четко следуй инструкциям с «Прометея», не отвлекайся ни на какие другие вещи. Думай только... Ты знаешь, о чем тебе думать в Приливе. Все, до встречи! Передаю связь «Прометею»!
Вот-вот, и все «Летучие голландцы» Вселенной налетят на запах моей мысли, как мухи на сладкое!
— Ну что, пилот? Поищем твою галлюцинацию? — возник другой голос, и Джокт чертыхнулся.
Особист-то здесь зачем? Что нужно от меня злому гению разведки? Боится, что сбегу? Наверняка ведь его идея — раздеть и обездвижить «Зигзаг», посадить подопытного, или поднадзорного, как угодно, словно куклу в люльку, и гонять туда-сюда. Спасибо еще, на дистанционку не поставили. Хотя, может быть, все еще впереди. Просто время не пришло. Как придет, засунут в спасательный бот, встанут два таких Ушастых по обе стороны одного Прилива и начнут перекидываться ботом, как шариком для пинг-понга.
— Ты чего отмалчиваешься? Не рад меня слышать или все никак не можешь решить, что для тебя было бы лучше, простое медсканирование или такой вот эксперимент?
— Я бы выбрал сканирование, — ответил особисту Джокт, — но меня, наверное, забыли спросить. Или я не расслышал, когда предлагали выбирать. Но вы не стесняйтесь! Это же во благо, я понимаю...
— Точно! Не расслышал! Всего, что я вчера говорил. Давай без истерик, пилот. Мне еще меньше улыбается целый день шнырять туда-сюда, присматривая за твоим хвостом, а вот видишь — приходится.
— Какие истерики? Какие обиды? Спал и видел этот счастливый день во снах!
— Ну и замечательно.
— Значит, Ушастый... то есть «Прометей»...
— Пойдет за тобой след в след. Вернее, перед тобой. А за корму «Зигзага» перед каждым новым погружением в Прилив будет запускаться зонд. Так что дистанция должна быть выдержана строго: между тобой, исследователем и зондом. Две сотни километров, не больше, поэтому на «Зигзаге» установлено ограничение скоростного режима. Входить — на двух сотых, а дистанция действительно невелика, и выдержать ее, повторяю, нужно в точности. Так что потребуются все твои навыки. Запомни: двести тысяч метров, ни больше ни меньше, иначе все насмарку! А один час полета «Прометея» обходится дороже того же часа работы эскадры линкоров. Так что постарайся. В своих же интересах...
