– Командир, я, кажется, знаю, где их рейдер.
– Что? Ари, ты что-то нашел?
– Да, мы уже там, у цели. Здесь ущелье – фактически, оно скрыто лесом, сверху его почти не увидишь, стены отвесные, и деревья закрывают все целиком – вам до него чуть больше семи километров… мне понадобился анализ рельефа, а это, как вы понимаете, требует времени.
– Не слишком ли ты долго?
– Нет… кстати, будьте осторожны – у вас прямо по курсу глубокий распадок, в нем озеро. Вам до него метров триста.
– Сколько у тебя сейчас людей?
– Здесь, на месте еще две машины. Сейчас я отправлю людей вниз, чтобы они обследовали эту щелку. Но рейдер там как раз мог бы поместиться.
– Будь на связи! Если корабль действительно там, опускайтесь как можно ниже, и ищите их! Моня считает, что у женщин может быть повышена температура. Датчики учуют…
– Смотря на какой высоте! Не могу же я маневрировать среди ветвей. Я переориентирую все оставшиеся наноскауты, но им тоже потребуется время, пока в этом районе нет ни одного.
Семь километров! И эсис, по-видимому, еще не дошли, несмотря на их возможный темп. Видимо, что-то их все же здорово тормозит. Больной «ведун»? Вероятно, его дела совсем плохи – ведь не смог же он вовремя «увидеть» появление легиона, только в самый последний момент, когда бежать, по сути, было уже поздно.
Ланкастер не сомневался в том, что он и его люди справятся с эсис. Их там пятеро, не считая больного, они, конечно, вооружены, но в прямом огневом столкновении с парнями «Мастерфокса» выстоять не смогут. В общем-то «воспитателей» и не учат воевать в полном смысле этого слова. Да, они многое умеют, они очень умны и прозорливы, но обычно «воспитатели» успевают сделать не более пары выстрелов – их просто сметает шквал прицельного огня гренадеров.
Едва группа выскочила на край оврага, о котором предупреждал Барталан, как с противоположной его стороны ударили нервные очереди. Все тотчас попадали в заросли, унтеры выдернули из-за спин свои излучатели. Над их головами с шипеньем сгорали пропитанные влагой ветви.
– Накрыть! – приказал Ланкастер.
Его тактический сканер был развернут, еще секунда, и он увидел молодую женщину, лежащую меж двух поваленных стволов с излучателем в руках. Но что это? Излучатель упирался в какой-то сверток, и этот сверток… шевелился.
– Внима!.. – крикнул генерал, но было поздно – два выстрела сразу превратили грудь и голову молодой матери в кровавое месиво.
Излучатель уткнулся в моховидный ковер, покрывавший собой грунт.
Они стремительно перебрались через овраг – помогла толстая ветвь, упавшая когда-то поперек распадка, и подбежали к убитой. То, что Ланкастер принял за сверток, было мальчиком лет двух-трех: он-то и лежал на бревне перед своей матерью. Выстрелы гренадеров разорвали его тельце пополам, и он упал рядом со свой родительницей, уперевшись лбом в ее изуродованное лицо, так, словно и в смерти стремился к материнской ласке.
– О, с-сука! – выдохнул Чечель и поднял забрало шлема. – Что же они делают, твари?
Один из унтеров, Деллинг, осторожно взял на руки изувеченный трупик, уложил его под куст и наскоро забросал ветвями. Хоронить женщину не хотелось никому: она вполне достойна того, чтобы ее сожрали местные зверьки.
– Быстрее! – сквозь зубы приказал Ланкастер.
Через три километра в шлеме командира загремел голос Барталана:
– Они прямо перед вами, дистанция не более пятисот метров! Право сорок градусов! Вы их еще не видите?
– У меня на сканере черт знает что! – выкрикнул в ответ Ланкастер и запараллелил тактический канал: – Внимание: противник на двух часах, дистанция пятьсот! Приготовиться! Эсис брать живьем! Барталан!
– Корабль пока не нашли, но я уже уверен, что он там. Мои говорят, слишком много расщелин метров по двести… найдем. Сейчас все будут над вами, срок прибытия минут пять!
Группа бросилась бегом. Минутой позже Ланкастер увидел тех, за кем они гнались.
Те, впрочем, тоже.
Женщины, прижимая к себе детей, залегли полукольцом, кое-как используя поваленные стволы и толстые ветви, а эсис – Ланкастер захлебнулся ненавистью, кажется, впервые в жизни, – эсис присели чуть поодаль, прячась за телами молодых и, боже, совсем юных матерей, которые закрывали их собой…
– Ариель! – крикнул он, и начальник разведки отозвался тотчас же:
– Две минуты!
Дистанция составляла около двухсот метров. Эсис должны были понимать, что их шансы равны нулю – до рейдера еще далеко, оперативно-поисковая группа, сама по себе превосходящая их и в выучке и в огневой мощи, тут же вызовет массированные ударные силы… и все же женщины легли, закрывая их собой – а перед женщинами настороженно сидели ничего еще не подозревающие дети. Секунд у Ланкастера было немного. Он постарался использовать их максимально эффективно.
– Господа! – его голос был сжат и тускл. – Постарайтесь сохранить малышей. Мы не воюем с детьми.
«Боже, какая банальность», – успел подумать он, пока его рука тянула из бедренной петли уникальный заказной «Боргвард» – подарок матери по случаю получения генеральского чина.
Полированный приклад из сикулового дерева, сверкнув золотой и платиновой инкрустацией, привычно уперся в плечо. Мягко моргнули мелкие изумруды, выводившие по дереву «лг-гл Вк.Л.». Мощнейшее электронно-оптическое устройство, мало чем уступавшее навигационному мозгу атмосферного катера, тотчас же вывело на забрало шлема алый курсор правофланговой цели.
На все это ушли секунды – может быть, три. Скорее всего, даже меньше.
Но умирающий «ведун» осуществлял целеуказание ничуть не хуже совершеннейшей биоэлектроники, произведенной на заводах Конфедерации – он действовал прямо в мозг своих стрелков. Ланкастер понимал, что ударные силы, несущиеся сейчас на нескольких катерах – крепкие мужи в тяжеленных гренадерских бронекомбезах, оснащенные самым мощным стрелковым оружием обозримой части Галактики – они опоздают. Все решится сейчас – в секунды. Всего лишь несколько секунд. Две, три? Вряд ли больше. Одна?..
Выстрелы раздались куда раньше, чем он предполагал.
Женщины пытались стрелять прицельно, но их старенькие, трехсотлетней давности разработки, излучатели терялись оптикой в переплетении ветвей, и импульсы лишь бесполезно жгли растительность над головами гренадеров.
– Внимание, подавить! – и раньше, чем закончилась фраза, Ланкастер выстрелил.
Его палец ласково, как на стрельбище в Академии, коснулся спускового крючка, украшенного тончайшей резьбой. Перчатка, тщательно передающая все ощущения на кожу, заставила его почувствовать давно знакомые нюансы рисунка – крохотный рыцарь поражал дракона.
Голова женщины, лежавшей справа для него, разлетелась кипящим алым цветком. Легкое движение левой руки – следующий выстрел.
