– М-м-м-да. – Капитан развёл руками. – Кажется, склероз. Это мне пора на пенсию, а не тебе.
– Склероз – болезнь молодых. Я же тебе говорил, старость – это когда уже ничего не забывается.
Капитан помолчал, собираясь с мыслями.
– И куда теперь?
– Посмотрим. – Санчес пожал плечами. – Сначала надо как следует устать от безделья. Знаешь, очень хочу устать от безделья. Давно хочу.
– Это быстро, – усмехнулся капитан. – Я пробовал.
– Вот видишь, ты пробовал, а я ещё нет. Дискриминация. Но вообще-то у тебя от этого отдыха только седины прибавилось.
– Что, заметно?
– Ещё как.
Капитан попытался представить себе центральный пост без Санчеса. Да что там центральный… А палубы? А кают-компания? А флагман вообще?
– Ладно тебе убиваться. – Санчес читал его мысли. – Люди приходят и уходят, флот остаётся. Кстати – я бы тебе посоветовал взять старпомом Чака, а то пришлют кого-нибудь…
– Не пришлют.
– Да? Это хорошо. Значит, что-то всё-таки сдвинулось с мёртвой точки.
– Сдвинулось, сдвинулось. Уж если командующий просит прощения за штабных…
– Вот как? Хотя чему тут удивляться, Степанов нормальный мужик. Я помню, как он на двух дюзах в ближний кинулся – хода нет, тяги нет, но маневровыми такое вытворял, что волосы дыбом. И прошёл ведь, да как прошёл! Шарахались от него, понимали, что если у него даже реактор кончится – зубами загрызёт… Были времена…
Санчес принялся гладить рукой бритый затылок, и капитану показалось, что старший помощник прячет глаза и как-то часто помаргивает.
– Ладно, – неловко сказал капитан, пытаясь сменить тему. – А почему Чака?
– Ну как почему, – после паузы ответил Санчес. – Потому что это место его заждалось, пока я на нём штаны просиживал. Кстати – ты знаешь, что его на «Нахимов» старпомом зовут? И не просто зовут, а готовы с руками оторвать. Грамотный офицер. Своё хозяйство содержит образцово. Пунктуальный, как все стрелки. Даже педантичный. Но, заметь – не мелочный, и попусту никого в обиду не даст. Да и пора ему второго ранга получать, засиделся… если не хочешь его в Первую отдавать. Правда, Джок от него наплачется…
– Джоку, – заметил капитан, – ещё неделю будет всё равно, я тебе точно говорю. А через неделю привыкнет, да и распустился он у нас с тобой…
Джоку действительно было не до этого – он страдал от тяжкого переедания. Когда капитан по возвращении шагнул в свою пустую, стерильно чистую каюту, Джок уже ждал – серый собрат из шлюзовых быстро разнёс по флагману весть, что капитан вернулся. Не здороваясь, Джок приступил к делу.
– С голоду опухнешь, пока тебя дождёшься. Давай, чего у тебя там есть.
– Ничего себе, – опешил капитан. – Это что за встреча?
– Ну ладно, здравствуй, здравствуй. Давай, выкладывай.
– Вот негодяй. – Капитан прошёл к настенной панели, привычно нажал несколько клавиш. – Подождёшь пять минут.
– Ну, если пять, то подожду, – согласился Джок, уже обнюхивая багаж капитана. – Ну-ка, ну-ка… Голландский? Не может быть! Шеф, беру свои слова обратно. Готов ждать хоть час. Даже, пожалуй, два.
– Не выдержишь. – Капитан положил чемоданчик на койку, открыл. – Не выдержишь и испортишь мне чемодан. На, обжора.
– Не согласен! – мгновенно возразил Джок, впиваясь в сыр зубами. – Категорически! Обжора – это тот, кто без разбора, а я очень даже… М-м-м…
Капитан тем временем налил себе кофе. Уселся в кресло, попутно отметив, что кофе на «Независимом», может, и не такой насыщенный, зато куда более привычный. Особенно если пить его из своей, хорошо знакомой кружки. Минут десять прошли в молчании, вернее – в нечленораздельных звуках, издаваемых Джо-ком. Потом звуки стали реже, и наконец Джок увалился на пол рядом с обгрызенной головкой сыра, выпятив неестественно раздувшийся живот. Капитан, наблюдавший за ним почти с нежностью, вздохнул:
– Видимо, спрашивать тебя о положении дел на борту бессмысленно. Вижу, что всё в порядке, раз в здоровом теле – такой здоровый дух. То есть как минимум здоровый аппетит.
– Куда уж… – через силу произнёс Джок. – Ой, худо мне, благодетель…
– Ладно. – Капитан поднялся. – Прибери тут за собой. Или позови кого-нибудь из своих, чтобы доели.
– Ещё чего! – Джок на мгновение ожил. – Не заслужили! Нет, в общем-то, заслужили, но всё равно не отдам… Нет, ладно, отдам, но не всё…
* * *
– … и немного строгого обращения ему не повредит, – заключил капитан. – Ну что же, пусть будет Чак, я только «за». Мы ведь с ним ещё с «Бойкого». Да и с тобой тоже… Трудно мне будет без тебя.
– Не трудно, а непривычно. – Санчес поднялся. – Да и то поначалу. Прошу разрешения отбыть.
На следующий после роскошного и, увы, прощального обеда день капитан отослал списки в Адмиралтейство. Он тщательно просмотрел все личные дела – пожалуй, впервые представилась такая возможность. Задержавшихся на должности капитан просил перевести на корабли, где были вакансии, заодно можно было пополнить экипаж «Независимого» свежей кровью. Степанов сдержал слово – подтверждение вернулось меньше чем через час, все перестановки были одобрены. В шифрованном дополнении командующий извещал капитана, что впредь Адмиралтейство готово также учитывать мнение личного состава о предполагаемом месте службы. Экипаж крейсера «Саламандра» представлен к наградам посмертно, семьи получат все возможные привилегии. Капитан не знал, что и думать.
Команда прощалась с теми, кто покидал флагман. Тойчев уходил замом по жизнеобеспечению на «Рузвельт», двое связистов переводились – один с повышением на сторожевик в Первую эскадру, другой – на «Флокс», где погиб его племянник. Всего в шлюзе было человек пятнадцать, ожидающих посадки на «крестик».
Санчес беседовал со старшиной гидравликов, тоже уходящим на пенсию, когда молодой лейтенант из причальной команды голосом, срывающимся от волнения, объявил:
– Капитан на палубе!
– Вольно. – Капитан подошёл к пенсионерам, осторожно поинтересовался: – Хью, я вам не очень помешаю?
– О чём речь, сэр, – понятливый старшина улыбнулся. – Нам ещё всю дорогу до Земли трепаться, надоест до смерти.
Он подхватил чемоданчик, отошёл в сторону.
– Слушай, – обратился капитан к Санчесу. – Вряд ли мы когда-нибудь скажем друг другу всё то, что на самом деле нужно бы сказать. Но я хотел…
– Да ладно. – Санчес полез в нагрудный карман кителя, достал что-то. – Может, и не надо ничего этого говорить. Я знал, что ты придёшь. Вот, держи.
Из ладони в ладонь капитану перекочевал крупный кусок оплавленного металла.
– «Саламандра»? – догадался капитан, пристально разглядывая тёмный сплав. – Откуда?
– Ребята с «Флокса» подобрали, передали с оказией. – Санчес одёрнул китель. – Чёрт знает, как это осталось целым – шарахнули мы будь здоров. Пусть у тебя будет.
