– Нет. Меня не интересуют ваши доводы.
– Может быть, теперь заинтересуют?
Артемизия вскрикнула. Байрон дернулся, но тут же остановился и застыл на месте, покраснев от злости на собственную беспомощность.
– Я принял все меры предосторожности, – сказал Джонти. – Жаль, что приходится действовать так грубо и угрожать оружием, но я думаю, оно заставит вас выслушать меня.
В руках он держал карманный бластер. Он не был предназначен для того, чтобы парализовать или вызвать боль. Это было орудие убийства.
– Много лет я готовлю Лингейн к борьбе с Тираном, – начал Автарх. – Вы представляете, что это значит? Это нелегко. Почти невозможно. Внутренние Миры нам не помогут, в этом мы уже убедились на собственном опыте. Затуманные королевства могут рассчитывать только на свои силы, Но не так-то просто убедить в этом наших местных правителей. Ваш отец попытался сделать это и был убит. Игра идет не на жизнь, а на смерть – не забывайте об этом.
Арест вашего отца был для нас сокрушительным ударом. Смертельно опасным ударом. Ваш отец входил в число самых осведомленных лидеров, тираниты напали на верный след. Их необходимо было сбить с толку. И тут уж пришлось забыть о чести и благородстве. Не разбив яиц, не поджаришь яичницу.
Я не мог просто прийти к вам и сказать: «Фаррил, Надо пустить тиранитов по ложному следу. Вы сын Ранчера и поэтому подозрительны. Подружитесь с Хинриком Родийским, чтобы тираниты пошли в этом направлении. Уведите их от Лингейна. Возможно, это опасно. Вы можете погибнуть, но вы послужите идеалам, за которые отдал свою жизнь ваш отец».
Может быть, вы и сделали бы это, но я не мог рисковать. У меня не было времени на эксперименты. И я вынудил вас сделать это. Поверьте, радости я не испытывал. Но у меня не было выбора. Я не думал, что вы останетесь живы, говорю вам это откровенно. Я сознательно приносил вас в жертву и не скрываю этого. Но вы остались в живых – и я искренне рад. Кроме того, есть еще одно обстоятельство, касающееся документа…
– Какого документа? – перебил его Байрон.
– Тише, не горячитесь так! Я уже сказал, что ваш отец работал на меня. Поэтому мне все известно. Сначала вы показались мне самой подходящей кандидатурой для поисков документа. Вы находились на Земле на законном основании, вы молоды, вас ни в чем не подозревали. Я сказал: сначала. Но после ареста отца вы стали опасны. Для тиранитов вы превратились в подозреваемого номер один. Мы не могли допустить, чтобы; вы завладели документом, потому что тогда он неизбежно попал бы к ним в руки. Мы должны были убрать вас с Земли, прежде чем вы закончите свое дело. Все; логично, не так ли?
– Значит, документ теперь у вас? – спросил Байрон.
– Нет. Он исчез с Земли много лет тому назад. Если это тот самый документ, конечно. Я не знаю, где он. Можно мне убрать бластер? Он тяжелый.
– Уберите, – разрешил Байрон.
Автарх так и сделал.
– Что говорил вам отец о документе? – спросил он.
– Ничего такого, чего бы вы не знали, поскольку он работал на вас.
– Именно так, – улыбнулся Автарх. Но в этой улыбке не было веселья.
– Вы сказали все, что хотели?
– В общем, да.
– Тогда убирайтесь с корабля.
– Подождите, Байрон, – вмешался Джилберт. – Не надо сводить все к личной вражде. Здесь ведь и мы с Артемизией. У нас тоже есть что сказать. В словах Автарха есть смысл. Напомню, что на Родии я спас вам жизнь… Думаю, что и моя точка зрения должна быть учтена.
– Хорошо. Вы спасли мне жизнь! – Байрон указал пальцем на люк. – Уходите с ним вместе! Вы хотели найти Автарха? Вот он! Я согласился отвезти вас к нему и на этом моя ответственность кончается. Не пытайтесь указывать мне, что делать! – Все еще дрожа от гнева, он повернулся к Артемизии: – А вы? Вы ведь тоже спасли мне жизнь. Вес вокруг только тем и занимаются, что спасают мне жизнь! Вы тоже хотите уйти с ними?
– Не решайте за меня, Байрон, – спокойно ответила девушка. – Если я захочу уйти, я скажу об этом.
– Только не чувствуйте себя обязанной. Можете уйти в любое время.
Она выглядела обиженной, и он отвернулся. Как обычно, какой-то частью рассудка он понимал, что ведет себя глупо. Зря он сорвался, конечно, тем более при Джонти. Но с другой стороны, какого черта они так спокойно относятся к тому, что кто-то считает себя вправе бросить Байрона Фаррила тиранитам, как кость собакам, чтобы увести их от Джонти? За кого они его принимают?
Он снова вспомнил о бомбе-подделке, о родийском лайнере, о тиранитах, о дикой ночи на Родии, и почувствовал, что начинает жалеть себя.
– Ну, Фаррил? – спросил Автарх.
– Ну, Байрон? – повторил Джилберт. Байрон повернулся к Артемизии:
– А что вы думаете по этому поводу? Артемизия спокойно ответила:
– Я думаю, что у него там три корабля и что, кроме всего прочего, он Автарх Лингейна. Полагаю, у вас просто нет выбора.
– Вы умная девушка, миледи, – одобрительно кивнул Автарх. – Приятно встретить ум в такой прекрасной оболочке. – На мгновение его глаза задержались на ее лице.
– Так что вы предлагаете, Джонти? – спросил Байрон.
– Позвольте мне воспользоваться вашими именами и возможностями, и я приведу вас на планету, которую лорд Джилберт назвал планетой повстанцев.
– Вы думаете, она существует? – криво усмехнулся Байрон.
Одновременно с ним спросил и Джилберт:
– Значит, это не ваша планета?
– Я думаю, что мир, описанный милордом, существует, – улыбнулся Автарх. – Но это не моя планета.
– Не ваша… – разочарованно протянул Джилберт.
– Разве это имеет значение, если я могу найти ее?
– Каким образом? – спросил Байрон.
– Это не так трудно, как может показаться. Если мы сочтем рассказ милорда правдивым, значит, существует планета, восставшая против тиранитов. Она расположена где-то в районе туманности, однако в течение двадцати лет тиранитам так и не удалось ее обнаружить. В таком случае она может находиться лишь в одном месте.
– То есть?
– Вы не видите очевидного. Этот мир может существовать только в самой туманности.
– Внутри туманности?
– Великая Галактика! Конечно же! – воскликнул Джилберт.
Всем сразу показалось, что этот вывод напрашивается сам собой.
– Люди могут жить и внутри туманности? – робко спросила Артемизия.
– Почему же нет? – ответил Автарх. – Что такое туманность? Просто дымка в космосе, притом совсем не ядовитая. Это невероятно разреженная масса атомов калия, кальция и натрия, которые поглощают свет звезд. Иными словами, она безвредна, и находящиеся в ней звезды не доступны для наблюдения извне. Прошу прощения, если кажусь педантичным, но последние несколько месяцев я провел в университете Земли, собирая астрономические данные относительно туманности.
