И он ткнул пальчиком в направлении шагавшей чуть впереди Эльнорды. Но та, словно почувствовав, что разговор переместился на обсуждение ее персоны, пробормотала потерявшим музыкальность голосом:
– Фродушка, ты что-то слишком разговорился, лучше снова стишки почитай…
– Какие стишки? – не понял хоббит.
– Да хотя бы те, что ты вчера читал, насчет зверя, лишенного разуменья.
– Эльф, у тебя что, мозги закипели? Что ты сочиняешь? Какие я вчера стихи читал?!
Я догадывался, что хоббит не помнит посетивших его видений. А вот я в отличие от него весь свой разговор с призрачным Епископом помнил вполне отчетливо. Особенно его последнюю угрозу насчет оставшихся у меня пяти дней.
Оставив Эльнорду и Фродо препираться дальше, я чуть замедлил шаг и позволил Шалаю догнать себя. Когда воевода, ведший в поводу мою лошадь, поравнялся со мной, я негромко спросил:
– Можешь ты сказать, хотя бы примерно, сколько еще нам шагать по этому стеклу?
– Я надеялся к вечеру подойти к противоположному краю, но, сам понимаешь, мои расчеты очень приблизительны… – И тут до него, видимо, дошла напряженность моего вопроса: – А в чем дело, что-то случилось?
– Я боюсь, что через пять дней в теле королевы начнутся необратимые изменения. Поэтому мне интересно, как быстро мы сможем достичь Замка.
Шалай несколько минут шагал молча, размышляя над моими словами, а потом ответил:
– Если мы сегодня выйдем из Пустыни, то завтра, во второй половине дня, будем в Ходжере. Если мы сможем в тот же день переправиться через Усунь и на ближней заставе кочевников будут мои знакомые, то еще через сутки будем на границе в дневном переходе от Замка. Так что, если бы нам не мешали, мы бы вполне успели, но, сам понимаешь, не все будет зависеть от нас.
«Самое плохое, что может быть, – с тоской подумал я, – это когда не все зависит от тебя!» А вслух негромко повторил, посмотрев на небо:
– Значит, сегодня к вечеру…
И только сейчас заметил, что солнце, с момента начала призрачного моего разговора с Епископом, практически не переместилось. Получалось, что вся наша такая длинная беседа длилась буквально несколько минут!
Непонятно от чего, меня охватило сильное возбуждение, я словно нашел нечто весьма важное и тут же потерял. И сам не знаю, что потерял!
«Спокойно! – сказал я сам себе. – Повтори свои рассуждения… Итак, твой разговор с Призраком Епископа, достаточно длинный, чтобы растянуться по меньшей мере на час, уместился всего в несколько минут. Значит!..»
Но что это значит, я не понимал. Не понимал, пока в моей голове не раздалось знакомое хмыканье:
– Хм… Маг, называется…
Ну конечно же! Маг! Должна быть какая-то магия, хоть ненадолго приостанавливающая бег времени!.. Или нет?!
Мои размышления получили достаточно ясное направление, и я принялся складывать и вычитать, умножать и делить, переплетать и распускать различные комбинации заклинаний, наговоров и магических жестов, пока не почувствовал, что получается нечто, похожее на искомое. Всего-то и надо было, что заплести три заклинания хвостиком четвертого. Правда, в создании этого шедевра должны были участвовать обе руки, и сопровождающий слова жест был очень сложен. Но тут мне пришло в голову, что все будет значительно проще, если использовать огонь!
Я прибавил шагу, быстро догнал Эльнорду. Та продолжала свое бесконечное вялое переругивание с хоббитом, и мне пришлось вмешаться в их полемику:
– Слушай, подруга, у тебя ленточки не найдется?
– Какой ленточки?! – опешила Эльнорда.
– Ну, какой-какой, обычной, лучше шелковой… У девчонок всегда при себе есть всякие ленточки-тесемочки…
Эльнорда густо покраснела и, понизив голос, протянула:
– Ну, Гэндальф, ты… Просто слов нет!
– Да я бы не стал спрашивать, если б не нужда! – раздраженно воскликнул я. – Ну что, мне у Душегуба, что ли, ленточку просить?!
– А длинная ленточка нужна? – тут же сунул свой нос Фродо.
– Сантиметра два, – машинально ответил я, а потом повернулся к нему и спросил: – А ты-то что суешься? Ты у нас что, почетный ленточконосец?!
– А будешь обзываться, не получишь свою ленточку! – нагло ответил хоббит, чем поверг меня в глубокое удивление. Неужели у малыша действительно была в запасе шелковая ленточка?
А Фродо между тем вытащил свой широкий кинжал, потом полез за пазуху и вынул небольшой моток узкой розовой шелковой ленты. Отмерив чуть больше требуемой мной длины, он сложил ленту, просунул в образовавшуюся петлю лезвие и, лихо рванув, отделил нужный кусок. Спрятав клубок и кинжал, он протянул мне отрезанный кусок ленты и гордо проговорил:
– Знать надо, кто в твоем отряде самый запасливый! – а потом высоко поднял голову и прибавил шагу, оставив нас с Эльнордой в изумленном состоянии.
Впрочем, я быстро пришел в себя. Передав эльфийке свой посох, я достал из кармана плаща давно припрятанный кусочек древесного угля и расставил на ленточке знаки заклятия. Потом зажал ленточку в кулаке и, нашептав другое заклинание, сильно дунул в кулак, одновременно его раскрывая.
Над моей раскрытой ладонью заплясал язычок зеленого пламени, а в пламени затрепетал отрезок перепачканной ленты. Через несколько секунд лента превратилась в пепел, но я не дал ему разлететься, а прихлопнул свободной ладонью. Затем я принялся методично растирать пепел между ладоней, чувствуя, как они быстро нагреваются. И вдруг тепло из моих рук вырвалось и пропало!
Я понял, что заклинание соткано и выпущено в мир, но вот как оно подействует и подействует ли вообще, мне еще предстояло узнать.
Поход наш продолжался, и то ли мы понемногу привыкли к терзающей нас жаре, то ли она стала постепенно спадать, но шагать стало гораздо легче. Я понял это в первую очередь по тому, что пикировка Фродо и Эльнорды стала не в пример живее, богаче образами и тонкими аллегориями. Например, Фродо в одном из своих обращений к оппоненту назвал ее ошибкой зоопарка, поскольку, как он выразился, в дикой природе ехидна и кобра не спариваются. На это Эльнорда ответила, что у нее скоро будет свой зоопарк из одной зверушки. Когда Фродо простодушно поинтересовался, что это за зверек, она ответила, что это «грязный норушник».
– Кто-кто? – заинтересованно переспросил хоббит.
– Грязный норушник, в просторечии называемый хоббит-Мохноног! – нагло уточнила Эльнорда. – Живет в грязной норе и питается червяками!
Фродо от ярости зашелся в трясучке, и нам с Шалаем пришлось истратить на него еще одну фляжку воды, чтобы хоть немного привести в чувство. А языкастая девчонка уже топала рядом со своим защитником Душегубом и, оборачиваясь, показывала хоббиту свой совершенно не раздвоенный язык.
Именно в этот момент тролль, не замедляя своего размеренного шага, глухо проворчал:
