— Остановить движение! — выкрикнул Марк. — Кто понимает, что случилось? Прошу отозваться!
— Ковровый удар из аннигиляторов, — тут же пояснил дед Федор. — Лучше нам, командир, пересидеть под землей. Хотя если влепят слишком близко, то и тут каюк.
— Бьют, похоже, по башням дроми, — раздался голос Кортеса. — Я бы отступил на астродром. Там сейчас безопаснее.
— Если забраться в самые глубокие тоннели, — добавил Чания. — Помнится мне, что аннигилятор крейсерского класса вскрывает горную породу на двенадцать с половиной метров. А тут у нас что-то новое… Помощнее будет.
— Ну тем более надо убираться, — сказал Фьерри. — Ход наш, кстати, завалило. Ты, командир, повернись-ка назад и беги изо всех сил, а мы — за тобой.
— Резонно, — согласился дядюшка Дао. — Я вот думаю…
Но что думает Дао Бо, какой желает дать совет, Марк так и не узнал. Закричала Ксения, а за нею — Майя, и пошли они, перебивая друг друга и захлебываясь слезами, бормотать и выкрикивать:
— О чем вы говорите? Это же наши, наши!..
— Наши прилетели!..
— Флот с Земли!..
— Люди!..
— Отец!..
— Наши крейсера!..
— Наши…
— Тишина в эфире! — рявкнув вдруг дед Федор. — Отчего бы вам, красны девицы, не помолчать и не поплакать на радостях, но про себя? Согласен, наши прилетели, но если накроет из аннигилятора, для нас это будет уже неактуально. — Он сделал паузу и произнес: — Ждем распоряжений командира.
— Поворот кругом! — опомнившись, приказал Марк, схватил Майю за руку и помчался обратно по узкому проходу, затем по тоннелю, по пандусу, ведущему вниз, все глубже и глубже, на самый нижний уровень. За ним Кортес и Дао Бо тащили Ксению, а она, похоже, отбивалась и рвалась наверх, то ли хотела поглядеть на битву, то ли поучаствовать в сражении и поискать себе жениха-лейтенанта. Грохотали башмаки бегущих людей, с лязгом билось о скафандры оружие, содрогалась земля, и сверху наплывали звуки мерных могучих ударов, словно неведомый великан вколачивал в почву огромные сваи чудовищным молотком. Они спустились в коридоры у дна ближайшей шахты, и Марк, высунувшись на мгновение, увидел, что тьмы над астродромом больше нет, что небо пылает багровыми сполохами и мечутся в нем стремительные тени, то высоко, за облаками, то будто у самой земли.
Это продолжалось недолгие минуты — схватка в небесах была стремительной. Марк стоял в тоннеле, окруженный роботами и своими ветеранами, и ждал. Вроде бы Майя плакала в его объятиях, вроде бы Ксения чмокнула в щеку, вроде бы дядюшка Дао вытер украдкой глаза, вроде бы Фьерри сказал, что на Тхаре нынче много места для людей, а Тимофеев заметил: свято место пусто не бывает… Эти слезы, жесты и слова будто промелькнули мимо сознания, и Марк внезапно ощутил, что земля уже не колышется, что рев и грохот смолкли и на смену им явился пронзительный свист рассекаемого воздуха.
— Десант пошел на своих кораблях. Уже приземляются, — вымолвил дед Федор. — Ну теперь можно и нам повоевать… Ты как, командир, не против?
— Не против, — ответил Марк и подозвал жестом робота.
Наверх, наверх, наверх…
Наверх, к земле, кипящей под ударом молний, к пылающим башням Хо и ордам врагов… Наверх, к небесам Тхара, где плывет прах погибших кораблей, «Мальты», «Гектора», «Ахилла» и «Диомеда»… Наверх, к темным небесам, где распустились в эту ночь цветы мести и фонтаны гнева…
Наверх, наверх, наверх…
Глава 23
Энсин
Все было именно так, как мечталось энсину: стремительная схватка над планетой, вражеские дредноуты, разбитые ударами аннигиляторов и догорающие в атмосфере, атака на базу дроми, остовы башни и вздыбленная взрывами земля, сотни световых шаров, заливших небо светом, и, наконец, десант, туча транспортных капсул и дисков, хлынувших на берег океана. Он находился в одном из этих кораблей и успел разглядеть руины портового города и широкое поле астродрома, усеянное обломками боевых машин — вероятно, здесь шло жестокое сражение. Что до самой базы, то ее скрывало дымное облако, над которым тут и там торчали верхушки самых высоких конструкций да тянулись к небу языки огня.
Десант приземлился на южной границе астродрома. Раскрылись люки, выпустив танковую бригаду, за ней пошла пехота с боевыми роботами и подразделения спецтехники — силовые экраны, модули связи, санитарные капсулы, передвижные командные пункты. Войска развернулись цепью и двинулись на север. Фланги прикрывали юго-западная и восточная группы, и энсин знал, что вся прибрежная территория замкнута в полукольцо, а с моря блокирована бригадами амфибий. Десантный корпус полного состава надвигался на дроми, и это было историческим моментом, первой наземной операцией за всю войну. Будет что внукам рассказать, подумалось энсину.
Закованный в скафандр, с излучателем наперевес, он шагал в шеренге роботов. В небе пылали световые шары, превращая ночь в день, на горизонте маячила дымная стена, затянувшая вражескую базу, слева и справа плыли танки, похожие на огромных черепах, сзади двигалась установка силовой защиты. Переговорное устройство доносило приказы командира, но были они краткими и сводились к тому, что надо ускорить темп, не зевать и посматривать в оба. Энсин не зевал. Боевые барабаны гремели в его ушах, звали на подвиг.
Но, похоже, время подвигов еще не наступило — организованного сопротивления враг не оказывал. Отдельные группы дроми бродили среди стартовых шахт, иногда безоружные и все — словно в каком-то ошеломлении; одни бежали от десантников, другие набрасывались на них, растопырив когтистые лапы. Командир сообщил, что, вероятно, лидеры дроми погибли при обстреле базы и рядовой состав лишился управления. Затем поступила вводная: противодействующих активно — уничтожать, остальных оттеснить на север астродрома, разоружить и взять в кольцо. Эта акция не требовала всех сил десанта, и часть групп получили приказ проверить стартовые шахты и подземные тоннели.
Услышав позывной своей команды, энсин погнал роботов к ближайшему колодцу. Противника там не нашлось — по крайней мере, на поверхности, — зато он повстречался с тхаром в боевом скафандре и при старинном метателе. Бог знает, где этот тип раздобыл тридцать шестую модель МП, да и его скафандр тоже выглядел изрядной древностью, которой место лишь в музее. Решив, что у местных сил сопротивления с оружием туговато, энсин поднял лицевой щиток, приветствовал тхара салютом и вежливо представился:
— Олаф Питер Карлос Тревельян-Красногорцев, офицер десанта. Назовите ваше имя, друг мой. Вы нуждаетесь в помощи? Что я могу для вас сделать?
Тхар, щелкнув застежками, снял шлем. Огромные серые глаза уставились на энсина, и он почувствовал, что падает в пропасть. Может быть, не падает, а, наоборот, летит в пылающее светом небо… Серые глаза, светлые волосы, белая кожа и россыпь веснушек на носу… Эта девушка была копией Инги Вальдес, супруги адмирала, и оставалось лишь удивляться прихотям судьбы, пославшей ему такую удачу.
