Через несколько минут удавленник благополучно был опущен и улегся под своим дубом. Я отвязал от его ноги веревку и внимательно осмотрел тело. Оно было явно неживым, и, в тоже время, на нем не было никаких признаков повешения: ни следа от петли на горле, ни высунутого и посиневшего языка, ни выпученных глаз – ничего, кроме самой петли!
Душегуб подтянул веревку, и Фродо затянувший ее конец петлей на своем поясе, был спущен троллем вниз, но я за всеми этими манипуляциями не наблюдал. Я склонился над неподвижным телом в смешной клоунской одежде. Что-то в ней было необычно…
Передо мной лежал невысокий плотный мужчина средних лет, с круглым, немного одутловатым лицом, на котором выделялся здоровенный нос картошкой, темно-лилового цвета. Над узким лбом кучерявился светлый чубчик, но от висков начинались большие залысины. Голая грудь и обнаженные руки были покрыты густым светлым волосом.
Я активизировал все Истинные Чувства, хотя знал, что надолго меня не хватит. И все-таки… И все-таки это тело не дышало, не видело, не слышало, ничего не чувствовало… Или… Нет, что-то в нем все-таки жило… Жило отдельно от тела… Что-то чужое!.. Нет – чуждое!
– Думаешь, он жив?.. – негромко прошелестел рядом со мной голосок Эльнорды.
Я отрицательно покачал головой и приглушил Истинные чувства.
– Так, значит, он мертв?.. – недоуменно переспросила эльфийка.
– Понимаешь, этот тип производит странное впечатление. Тело явно не живое… но и не мертвое… Оно какое-то, как бы это правильно сказать… неживое, что ли…
– Я и говорю – мертвое, – уточнила Эльнорда.
– Да нет, это тело никогда и не было живым… Оно не дышало, не видело, не слышало, оно не чувствовало… и в тоже время в нем есть жизнь…
– Что-то ты Серый темнишь!.. – недовольно воскликнула эльфийка.
– Да-а-а, темню… – задумчиво протянул я и снова склонился над добытым нами странным трупом.
Усталыми, шаркающими шагами подошел Фродо и сунул мне под нос обрезок веревки с разлохмаченными концами:
– Вот в этой штуке он висел, если это можно так назвать! – раздраженно пропищал он.
Я удивленно посмотрел на него, и хоббит немедленно пояснил свое раздражение:
– Ты зачем меня заставил веревку перепиливать, так что ли не мог его с дерева сдернуть? Петлю-то я снял!
Не отвечая на его вопрос, я взял протянутую мне веревку и медленно провел над ней ладонью. Под моей рукой яростно завибрировала чужая магия. Веревочка была наговоренной, причем я никак не мог понять, какого рода наговор был применен, на что и как воздействовал. Я медленно вытянул из-за пояса свой жезл, и в тоже мгновение он самостоятельно развернулся в моей руке затрепетавшими листочками в сторону мертвяка, и в моей голове зазвучал не то стон, не то плач. Едва слышный, заплетающийся голосок молил:
– Дяденька, отпустите меня, я больше не буду… Отпустите меня домой, дяденька, мне страшно,.. страшно,.. страшно…
Тут мне самому стало страшно. Я испуганно уставился на явственно подергивавшийся в моей ладони жезл, совершенно не понимая, каким образом эта деревяшка смогла заговорить, пусть даже и так тихо.
– Эй, Серый, ты чего?.. – раздался у меня над ухом встревоженный голосок Эльнорды. Я поднял глаза и увидел, что все Братство собралось около меня и с тревогой следит за выражением моего лица. Это меня как-то встряхнуло, и тут же я понял, что голос раздается не из жезла, а из мертвого тела, жезл всего лишь усиливал этот голосок.
– Тихо, ребята, – через силу произнес я, – Сейчас с мертвым телом говорить будем…
Прикрыв глаза, чтобы меня не отвлекал дневной свет, я сосредоточил все свое внимание на жезле, словно бы слившись с ним, сделав его как бы продолжением своей руки. И немедленно почувствовал, что его надо опустить пониже. Едва только жезл остановился в нескольких миллиметрах от узкого лба удавленника, голосок, по-прежнему канючивший свое «…страшно …», стал гораздо слышнее, наполнился живой силой. И тут я подумал про себя:
– Ты кто?..
Голосок мгновенно умолк. Наступила такая тишина, что я поневоле решил, что все ранее мной слышимое, было просто галлюцинацией. Однако, в следующее мгновение голосок в моей голове снова ожил:
– Дяденька, ты меня слышишь?!
В нем была такая неподдельная радость, что я даже слегка растерялся:
– По всей видимости, слышу, хотя и не совсем понимаю, кто ты такой?..
– Я – Игорек Свешников из Зырянки из-под Томска…
– Как же ты, Игорек, в мертвом теле оказался?- Эта мысль-вопрос мелькнула у меня в голове совершенно непроизвольно. Но голосок ответил:
– Меня… меня учитель наказал…
– Какой учитель?.. Как ты сюда попал?.. Сколько тебе лет?..- посыпались из моей головы вопросы. Видимо, этот неведомый и невидимый мне Игорек был настолько напуган своим одиночеством и окружавшим его безмолвием, что он готов был рассказать мне все, что угодно, лишь бы я продолжал с ним беседовать. Так что все мои вопросы получили мгновенные ответы:
– Мой учитель, он очень строгий!.. Мне девять лет и я… я сбежал… Ну, мы с ребятами пошли в тайгу за орехами, и тут меня Учитель позвал к себе. Правда, тогда я еще не знал, что он – Учитель. Но он так здорово рассказывал, какая у меня будет интересная жизнь, что я сбежал… Потом оказалось, что сначала надо учиться… А потом мы перешли к другому Учителю, он строгий. Вот он меня и наказал… Только это тело не мертвое… Оно просто… из другого места. В том месте откуда оно, оно живое, а здесь оно… не живет, но и не умирает… Я должен был… быть в нем…
Голосок замолчал, явно что-то недоговаривая, потому я поинтересовался:
– Ты что-то должен был сделать? Что?..
– Я не могу сказать…
Внезапно мне показалось, что сейчас голосок сорвется в истерику, но он чуть помолчав, выправился и, всхлипнув, добавил:
– Учитель сказал, что я никому не должен говорить о том, что мне поручено… Иначе… меня совсем не станет…
– Хорошо, но как ты… твое тело оказалось на этом дереве, ты можешь рассказать?
– Я шел… по своим делам… в город, тут, недалеко… А день назад на меня напали… бандиты… Вообще-то, с этим телом здесь никто ничего сделать не может, оно же не живое, только эти… бандиты… связали меня какой-то страшной веревкой. В этой веревке непонятная мне страшная сила… А потом они меня повесили на этой веревке высоко-высоко. Они еще говорили, что на солнце мое тело скоро высохнет и рассыплется… Не знаю, почему они так решили…
– Так ты можешь сейчас управлять своим телом?
– Нет, веревка мешает…
Я тряхнул головой и открыл глаза. На горле моего говорливого удавленника, все еще оставалась петля с коротким косо срезанным концом. Я снова прикрыл глаза и подумал:
