Одновременно с этим я чуть присел, и моя левая рука метнулась вправо, под наносившую удар правую руку, а с пальцев стальной перчатки в уплотнившуюся темноту ударили четыре короткие, темно-синие, едва заметные в окружающем мраке молнии. Прыгнувший на меня справа пикси был отброшен этим ударом далеко в сторону, и, судя по положению рухнувшего на землю тела, встать уже не мог.
А затем я выпрямился и повернулся к четырем, продолжавшим неподвижно стоять, кхметам.
– Теперь мы разберемся с вами! – Прорычал я хриплым, «не своим» голосом, – Вы знаете, что полагается кхметам, замыслившим покушение на сияющего дана Высокого данства?! Но я, в своей доброте, дам одному из вас шанс! Сейчас вы будете драться между собой, тот, кто останется жив, сможет уйти, я его не трону!
И неожиданно для самого себя мысленно добавил: «Может быть!..»
Взмахнув левой рукой, я освободил их прихваченные землей и эльфийской магией мечи, и… они тут же набросились друг на друга! Немедленно образовались две пары: Твик бросился к одному из молчавших за столом кхметов, а на Корду напал тот, что задавал вопросы Фрику. Даже в этой, критической ситуации Твик сориентировался быстрее всех – атакованный им кхмет явно был слабейшим в четверке. Он только отступал от быстро двигавшегося противника, неумело и вяло подставляя свое оружие под быстрые удары противника, Исход этого поединка был предрешен. Зато во втором Корда быстро оправился от неожиданности нападения и начал отвечать вполне грамотно. Более того, хозяин постоялого двора, явно превосходил своего противника в физической подготовке – его удары были и быстрее и мощнее.
Первым сдался противник Твика. Удары предводителя шайки вконец измотали его и, по-видимому, отбили руки. Он выронил клинок, упал на колени и крикнул, непонятно к кому обращаясь:
– Пощади!.. Я никого не убивал, я только выведывал и разузнавал…
Твик не дал ему продолжить, резким косым ударом, он разрубил беднягу от левого плеча практически до пояса и, не оглядываясь на рухнувший, залитый кровью труп, быстро обернулся ко второй сражавшейся паре.
Однако вмешаться в схватку и помочь более слабому, как, видимо, хотелось Твику, ему не удалось. Едва он сделал первый шаг в направлении дерущихся, Корда, оглянувшись на предводителя шайки и поняв его намерение, прыгнул вперед, непонятным образом извернулся, уходя от колющего удара противника и нанес ему короткий левый апперкот. Сила удара была такова, что кхмет выронил меч и начал медленно валиться назад, но упасть не успел – клинок хозяина постоялого двора оказался быстрее, так что на земле бедняга оказался с уже пробитым сердцем.
Корда, убив своего противника, мгновенно повернулся в сторону приближавшегося Твика, но тот уже не спешил. Он подходил к хозяину постоялого двора осторожно, мягкой крадущейся походкой опытного убийцы и на его физиономии цвела кривая улыбка. Не доходя до противника трех-четырех шагов, Твик заговорил:
– Ты уж меня прости, Корда, но я вынужден тебя убить… Сам понимаешь, господин сияющий дан не дает мне другого выхода…
– Я тебе говорил, что не стоит с ним связываться, – слегка задыхающимся, хрипловатым басом ответил Корда, – а теперь твоя жадность погубила всех!.. Только ты напрасно думаешь, что легко справишься со мной!..
– Жадность?.. – Переспросил Твик и опять криво улыбнулся, – моя жадность никогда не сравнится с твоею! Посмотри, что имею я, и что имеешь ты! А ведь мы все делили поровну… Только ты потом еще и нашу добычу прикарманивал, поя и потчую нас всякой дрянью!.. Думаешь, я не помню, как ты предлагал нам попробовать «синий дым»? Но теперь все, теперь… все!
Их мечи скрестились с тяжелым лязгом и отбросили друг друга. Твик немедленно попытался достать гиганта острием своего меча, но Корда неожиданно быстро для своей комплекции отклонился в сторону и взмахнул мечом, нанося удар поверх клинка противника. Предводитель шайки вынужден был буквально нырнуть под удар, и ему удалось уйти от лезвия, хотя оно и задело самый край его толстой черной кожаной куртки.
Перекатившись через голову, Твик мгновенно оказался на ногах и лицом к противнику, но Корда не торопился атаковать. Напротив, он, казалось, сам ждал атаки противника.
Главарь шайки шагнул вперед и нанес удар сбоку, целясь в голову Корде. Пот поднял свой клинок, отражая показанный удар, но Твику в последний момент удалось чуть опустить свое оружие, так что удар пришелся в основании клинка противника. Корда охнул, и его меч, коротко звякнув, вывернулся из онемевшей руки. Губы Твика раздвинула привычная кривая усмешка, и он взмахнул мечом над головой безоружного противника!.. Однако тот неожиданно прыгнул вперед, левой рукой перехватил руку Твика уже опускавшуюся в атаке, а правой нанес чудовищной силы удар в лоб своему бывшему товарищу.
Раздался смачный хруст, меч вывалился из руки Твика и, задев своим концом плечо Корды, упал на землю, а сам Твик с закатившимися глазами повалился под ноги гиганта. Лоб главаря шайки был вдавлен внутрь, и на темных, окровавленных осколках костей виднелись брызги мозга.
Корда медленно повернулся в мою сторону и прохрипел:
– Я победил… Ты освобождаешь меня?..
– Я освобождаю тебя от ответственности за нападение на сияющего дана Высокого данства!.. – Ответил я спокойным, слегка насмешливым голосом, – но за тобой числится еще одно дело, и по нему ты должен также держать ответ!
– Какое дело?.. – Прохрипел кхмет-гигант и судорожным движением отер ладонью лицо.
– По твоему наущенью были убиты два человека! Маленькая девочка осталась сиротой!! И ты издевался над этой сиротой!!! Что бы ты сделал, кхмет, с человеком, сотворившим подобное с твоей дочерью?!!
Корда стоял метрах в восьми напротив меня, ссутулившись, чуть подогнув колени, похожий на огромного медведя, готовящегося к нападению. Но нападать он еще боялся, вместо этого он прорычал:
– Я бы убил этого человека!.. Но ты не отец девочки, а потому…
Однако, я не дал ему договорить:
– Я заступаю место отца Мары и выполняю твой приговор! Помниться, я при первой нашей встрече обещал тебе, что ты увидишь, как будет гореть твой гадюшник… а я никогда не бросаю на ветер своих обещаний!
Корда глухо зарычал, вскинул свои огромные руки и шагнул вперед, в мою сторону. Я поднял навстречу ему Серое Пламя, задержал его острие на уровни груди хозяина гостиницы, а потом приподнял еще немного. Ноги рычащего кхмета легко оторвались от земли, и он завис на высоте двух-трех метров. Я рывком перевел острие меча в сторону сосны, стоявшей рядом с главным зданием постоялого двора, тело кхмета, кувыркаясь в воздухе, метнулось в указанном мечом направлении и буквально влепилось в красноватый ствол дерева. Руки его дернулись, взмыли над головой и втемяшились в жесткую кору, словно их прибили невидимыми гвоздями.
Я вложил клинок в ножны за плечом, а потом громко крикнул:
– Ну что, кхмет, тебе хорошо видно?!
– Не надо!!! – Донесся с дерева уже совершенно нечеловеческий рев.
