Я, чуть склонив голову, уставился на сидевших передо мной молодцев, и через секунду они встревожено заерзали.
– Мне кажется, – неторопливо продолжил я, – что вы просто сочинили историю о какой-то там гвардии даны Хольны, чтобы как-то оправдать свое… э-э-э… поведение.
– Но, господин! – Вскричал Отрат, – после того, как было получено известие о вашей смерти, дана Хольна распустила черных извергов и создала собственную гвардию! Мы никогда не посмели бы…
– Что за глупость ты несешь! – Резко оборвал я его, – моя жена достаточно благоразумна, чтобы понимать, что черные изверги – лучшее боевое подразделение во всем данстве! По-моему вы только что сами в этом убедились… Кроме того, кто это принес известие о моей гибели, и не слишком ли быстро поверили этому лжецу?!
Оба гвардейца растерянно молчали, а потому я резко переспросил:
– Ну! Я спрашиваю – кто принес известие о моей гибели?!!
На этот раз ответил до сих пор молчавший Сирин:
– Господин сияющий дан, вестника вашей смерти действительно не было… Но, поскольку от вас долго не было известий, все решили, что ваш отряд и вы сами… уничтожены… Ведь именно такая участь постигла почти всех, отправлявшихся в Трольи горы.
– Неубедительно… – Небрежно бросил я. – Ну да ладно… Если то, что вы говорите – правда, отвечайте на следующие вопросы: Сияющая дана Хольна едет сюда из нашего фамильного замка?
– Да. – Коротко ответил Отрат.
– Зачем она сюда направляется?
– Я не знаю… Но сначала она направлялась в столицу, и только сегодня ночью ее планы изменились. Возможно, это связано с ее секретарем.
Он чуть запнулся и быстро добавил:
– Вольный дан Пард приезжал вчера вечером к Дане Хольне в гостиницу, где она останавливалась на ночь.
– Кто сопровождает мою супругу в путешествии?
– Три камеристки, господин сияющий дан.
– Я имею в виду всю свиту!
– Еще двадцать пять медведей под командованием сотника… – тут он слегка запнулся, а затем пояснил, – … так называют гвардейцев сияющей даны.
– Двадцать пять, считая вас двоих?
– Да.
Я прошелся по гостиной, раздумывая над полученными сведениями. Двадцать три бойца для нас четверых было многовато, хотя, конечно, каждый из моих людей стоил троих гвардейцев даны Хольны. Однако в прямой стычке они нас просто задавят числом. Значит, надо было сделать так, чтобы они либо разделились, либо… И тут мне в голову пришла мысль – ведь гвардия моей жены считает меня мертвым! Так нельзя ли использовать это обстоятельство?!
Остановившись, я бросил задумчивый взгляд на стоявших передо мной пленников, а затем повернулся к сотнику.
– Дан Хорлох, надо этих ребят куда-нибудь… спрятать.
Сотник ответ на мои слова хищно улыбнулся и молча кивнул, а оба пленника вдруг рухнули на колени и, перебивая друг друга, завыли:
– Господин сияющий дан, не убивайте нас!!!
– Пощадите, господин сияющий дан!!!
– Мы сделаем все, что вы прикажите!!!
– … Только оставьте нам жизнь!!!
Меня, признаться, поразила уверенность обоих кхметов в том, что я отдал приказ их уничтожить, но и эту уверенность я решил обернуть себе на пользу.
Несколько секунд я молча разглядывал их искаженные ужасом лица, а затем «передумал».
– Хорошо, не войте!.. Сотник, – я повернулся к дону Хорлоху, – заприте их где-нибудь, посмотрим, чем они могут быть нам полезны…
Сотник снова улыбнулся все той же хищной улыбкой и сделал знак своим людям. Хват и Дуля подхватили пленников и рывком поставили их на ноги.
– Мы запрем этих вояк в подвале, господин сияющий дан! – с явной насмешкой проговорил дан Хорлох.
– В каком подвале? – Быстро переспросил я.
– Там где вы всегда… э-э-э… допрашивали пленных, – ответил дан Хорлах, – под левым крылом здания.
– А там сейчас никого нет?
– Нет, подвал пустой, – покачал головой сотник, – Хват специально проверял.
– Отлично, – согласился я, – отведите этих вояк туда, а затем возвращайтесь, подумаем, как встретить мою супругу.
Вообще-то у меня уже возникли кое-какие соображения, и за то время, пока сотник отсутствовал, я успел их обдумать.
Дан Хорлох вернулся минут через двадцать. Он был один – оба черных изверга снова заняли свои наблюдательные посты, так как их сотник, естественно, решил, что разрабатывать стратегию и тактику схватки не их дело. А спустя час, наш план был готов уже в деталях, в этом плане нашлось место и для кхметов, стороживших дом, и для гвардейцев моей супруги.
Мы с даном Хорлохом пообедали, причем на этот раз сотник уже держался гораздо увереннее и спокойнее, так что я узнал довольно много из того, что произошло в «мое» отсутствие в Высоком данстве.
После обеда сотник привел своих людей. Я рассказал им план вечерней операции и объяснил их роль в ее осуществлении. Затем мне доставили Скрыгу, одного из его товарищей, и вольного кхмета Отрата, которых я решил также использовать для встречи жены дана Тона. С ними я разговаривал уже совсем другим тоном – они поняли, что если хотят выбраться невредимыми из этой усадьбы, им придется выполнять мои приказы!
В общем, мы подготовились к приему высокой гостьи, и теперь нам оставалось только ждать!
Глава 9
«… Замах и удар – это одно движение, между ними нет места размышлениям…»
(Высший дан Кар Третий Варвар «Искусство боя»)
Вечер долго подкрадывался к притихшей усадьбе сияющего дана Тона. Солнце повисло над горизонтом, но не желало касаться его края, словно увидело там, за окоемом нечто тревожное, страшное. Но в конце концов ему пришлось уйти с неба, и это небо еще долго оставалось светло-синим с вызолоченными невидимым светилом облаками, неподвижно застывшими редкой просвечивающей полосой.
Для успешного осуществления моего плана были желательны сумерки – то самое вечернее время, когда сочащийся с остывающего неба свет еще способен противостоять наползающей ночи, когда звезды только-только проклевываются в вышине, а деревья уже начинают терять свою дневную окраску, становясь темными и плоскими. Вот только это время все никак не наступало!
Кавалькада сияющей даны Хольны показалась в конце усадебной аллеи чуть раньше, чем мне хотелось, но задержать ее еще на пару-тройку десятков минут у меня не было никакой возможности. Так что, когда стоявший у ворот вольный кхмет Скрыга подал условный знак, я только вздохнул. Неподвижно застывший рядом со мной Хват по-своему истолковал мой вздох. Бросив в мою сторону настороженный взгляд, он легонько ткнул острием болта, лежащего на ложе арбалета, между лопаток вольного кхмета Отрата и негромко произнес:
