Только спустя почти минуту до меня снова донесся ее тихий голос:
– Как ты сюда проник?!
– Так я тебе и сказал! – Усмехнулся я в ответ. – Сама догадайся, раз ты такая мудрая… только… может быть я совсем и не… «человечишка»?
И мне вдруг показалось, что Мара хочет отступить еще на шаг, хотя в ней не было страха, это желание было вызвано скорее необходимостью еще раз как следует меня рассмотреть.
«Может быть она подслеповата?..» – Совсем уж неуместно подумалось мне.
Снова она молчала почти минуту, а затем с усмешкой спросила:
– Так кем ты себя считаешь… человечишка?.. Если какой-то колдун и перенес тебя сюда, это еще не значит, что ты уже и суть свою человеческую преодолел!.. А вообще-то, хватит болтать… я и так с тобой слишком много времени потеряла!..
Она вдруг резко встряхнула руками, и с ее ладоней на пол упали… два небольших черных мохнатых паука. Приподнявшись на шести своих лапах, они замерли на месте, а Мара с какой-то даже нежностью скомандовала:
– Взять его!!
Пауки метнулись в мою сторону, отчетливо постукивая лапами по деревянному полу, но я уже не только отдышался, я подготовился к схватке – времени для этого было более чем достаточно!
Две мохнатые черные молнии едва преодолели треть расстояния до моей скромной персоны, когда я легко притопнул правой ногой, и от меня по доскам пола пошла короткая, но крутая волна. Через секунду она встретилась с насекомыми и… подбросила их вверх. Оба паука перевернулись в воздухе и упали на пол вверх лапами. Дерево колыхнулось, словно было жидким, и поглотило два небольших мохнатых комочка, и только последняя фаланга одной черной лапки осталась торчать из щели пола.
А волна, поднятая моей ногой, уже докатилась до лап самой Мары. Пол под ней дрогнул, прогибаясь, «жидкое» дерево захлестнуло нижнюю часть ее лап, но захватить чудовище полностью не успело. Из-за спины Мары вертикально вверх потянулось тонкое, прозрачное, едва заметное марево, напоминающее дрожащий над чем-то горячим воздух, и в следующее мгновение монстр приподнялся над полом, словно бы повиснув на этом мареве! Ее лапы дернулись и с громким чмоканьем вырвались из не успевшей затвердеть древесины.
Я раскинул руки, готовясь привести в действие следующее боевое заклинание, но из-под брюха висевшей в воздухе Мары выбросилось еще две тонкие, неуловимо перетекающие ленты такого же призрачного марева, и жадно устремились к моим запястьям! Однако, я успел в самом начале нашего «разговора» поставить между собой и монстром «Гнутое Зеркало», и теперь брошенные в меня магические «паутинки», наткнувшись на охранное заклинание пошарили по его поверхности, а затем намертво прилипли к незримой, но весьма прочной преграде, словно бы сочтя ее за истинное тело своего противника.
Запецельная Мара рванула свои магические ленты на себя, стараясь опрокинуть невидимую, но ощутимую преграду, но «Зеркало» стояло прочно, а мое следующее заклинание было уже активировано. Потолок над Марой неожиданно стал словно бы плавиться, течь, растворяться… Секунду спустя от него оторвалась лента марева, удерживавшая Мару в воздухе. Монстр грузно свалился на пол и принялся крутить своей круглой, безобразной головой, не понимая, что происходит. А в потолке в этот момент уже образовалась круглая двухметровая дыра, в которой началось медленное, едва заметное кружение воздуха – проснулся ежесекундно набиравший силу магический вихрь!
Мара метнулась было к двери комнаты, то ли собираясь покинуть ее, то ли стремясь помешать мне выбраться наружу, но добраться до этой двери она не смогла. На полпути ее подхватил метнувшийся следом за ней хвост созданного мной вихря и с непреодолимой силой потянул ее к потолочной дыре. Монстр выстрелил одновременно четырьмя лентами марева, целясь во все четыре стены комнаты, в надежде, видимо, создать для себя достаточно прочный якорь, однако они не смогли пересечь границы свитого в пружину воздуха. Свирепо ревущий вихрь перепутал эти ленты, обмотал ими саму Мару, так что ее конечности оказались плотно прижатыми к уродливому телу.
На мгновение черный угловато-бесформенный ком, бывший только что жутковатым монстром, завис в центре комнаты, а затем под завывание взбесившегося воздуха стремительно вынесся прочь из комнаты.
И сразу же наступила тишина… Слышно было только глуховатое потрескивание затягивающегося потолка, да мое частое, с всхлипами дыхание.
Я снял заклинание «Гнутого Зеркала» и, соскользнув спиной по стене, опустился на корточки. Сил у меня почти не осталось!
Минут пять просидел я в полной темноте, расслабившись и не о чем не думая. Затем полез в карман и вытащил мешочек с подарком тетушки Арины – лихими орешками. Я помнил ее предупреждение не есть больше двух штук, и хотя чувствовал, что способен умять весь мешочек, ограничился именно двумя. Остальные, аккуратно завязав горловинку мешка, сунул назад в карман. Отстегнув от пояса манерку, я напился, потряс глиняную фляжку и, убедившись, что она по-прежнему полна, снова прицепил ее к поясу.
Спустя две-три минуты, я вдруг понял, что силы не только вернулись ко мне, их, пожалуй, еще прибавилось! Встав на ноги, я осторожно приблизился к задернутому пологу кровати и осторожно поднял его.
Людмила лежала в прежней позе и глаза ее были все также открыты и… бездонны. Не поворачиваясь ко мне, она глухо проговорила:
– Ты еще цел?.. – И губы ее не шевелились, слова словно бы сами слетали с них, не требуя движения!
– Со мной все в порядке… – Негромко ответил я. – И твой… сторож… его больше нет.
В этот момент веки ее дрогнули и опустились на глаза. Однако я продолжал говорить:
– Теперь нам надо решить, что делать… Сможешь ли ты уйти отсюда?..
– Нет… – Не открывая глаз ответила она, и из-под ее ресницы выкатилась слеза, прочертив дорожку от уголка глаза к виску.
– Да, – поспешил я продолжить разговор, – я догадался, каким образом тебя… заставили прийти сюда, но… не знаю, что надо сделать, чтобы ты… выздоровела!
Мне с трудом удалось сложить эту фразу и особенно подобрать последнее слово, но все-таки оно было очень неточным!
– Чтобы я… выздоровела… – медленно повторила Людмила, словно бы не понимая, о чем это я говорю. И вдруг ее глаза распахнулись!
– Чтобы я выздоровела?! – Четко и быстро проговорила она, превратив мои слова в вопрос, и тут же ответила на него. – Надо разбить хрустальный шар!
И, произнося эти слова, ее губы впервые шевельнулись… с усилием, с… преодолением, но шевельнулись. И голос ее прозвучал совершенно по-другому – в нем появилась интонация!!
– Какой он?! Где он?! – Воскликнул я.
– Он… круглый… большой… на нем узорчатая гравировка… Он висит в… в зале… в пустой зале… внутри него бабочка… или паук… или змея… или птица…
– Ты знаешь, где этот зал? – Спросил я, как только она умолкла.
– Нет! – Едва слышно прошептала она. – Я видела… Мне показали… мою душу…
