Вожак вздохнул и спросил уже совсем другим тоном:
— Ты будешь ждать поединка здесь?
— Да, — кивнул волхв, — и скажусь больным… Слегка занемог твой сын, промотавшись с волками всю ночь верхом.
Вожак отрицательно покачал головой:
— Дерца это не утомило бы.
— Ну, так съел что-нибудь не то! — усмехнувшись, предложил Ратмир. — Да сам что-нибудь придумай, ты же лучше своего сына знаешь!
Вожак поднялся со своего места, задумчиво кивнул и направился к выходу, а Ратмир, откинувшись на подушки, приготовился к долгому ожиданию.
Лагерь, между тем, жил своей, четко спланированной жизнью. Несмотря на то что слух о предстоящем поединке вожака с его младшим сыном уже прошел среди рысей, они ничем не показывали своего волнения. А волнение было — несмотря на явное боевое преимущество вожака, в поединке могло случиться всякое, и никто не мог знать заранее, к кому удача повернется лицом!
Когда солнце коснулось своим краем горизонта, в лагере поднялась суматоха. Несколько человек по приказу вожака вскочили на лошадей и ушли наметом по той самой дороге, по которой утром отряд волков подъехал к лагерю рысей. Минут через двадцать они вернулись, а следом за ними показалась целая кавалькада из сорока с лишним всадников, сопровождавших богато украшенный возок. Впереди скакали четверо пожилых рысей с копьями в руках, а за ними, чуть впереди возка, в гордом одиночестве следовал невысокий, богато разодетый юноша с тонкими, упрямо поджатыми губами и странно неподвижными, словно обращенными внутрь себя, глазами.
Вожак стаи восточных рысей стоял у входа в свой шатер и молча наблюдал за приближением кавалькады. Возница, сидевший на облучке возка, остановил его невдалеке от шатра, юноша, следовавший рядом, также остановил свою лошадь, посмотрел с седла на стоявшего вожака и неожиданно тонким голосом спросил:
— Отец, а где мой старший брат?
— Он в моем шатре, — стараясь говорить спокойно, ответил князь, — ему нездоровится.
— Значит, он не поехал провожать твоих гостей?
Вожак чуть было не переспросил, откуда его младший сын знает о гостях, но вовремя сдержался. Вместо этого вопроса он все тем же спокойным тоном произнес:
— Он их проводил… недалеко. И вернулся немного нездоровым. Сейчас он отдыхает.
— Так, может быть, его стоит отправить в столицу? — продолжая оставаться в седле, предложил юноша. — Извар посмотрит, что с ним, и поможет ему.
— Нет, Дерц не настолько болен, чтобы докучать своим недомоганием волхву! — довольно резко ответил князь и в свою очередь задал вопрос: — Лучше скажи мне, Орт, с чем ты пожаловал? Ты по-прежнему собираешься выйти против меня на ристалище?
— Именно для этого я и приехал, — едва заметно кивнул Орт. — В названный тобой час, завтра на рассвете, мы будем драться насмерть! Маршалом поединка со своей стороны я назначаю Горда. За тобой выбор оружия!
Последовала короткая пауза, после которой вожак коротко бросил:
— Мы будем драться, повернувшись к Миру родовой гранью! Маршалом поединка со своей стороны назначаю… Власта.
После этих слов он повернулся к столпившимся за его спиной воинам и приказал:
— Разместите приехавших с моим сыном людей у восточной границы лагеря. Пяти шатров им хватит, и охрану этих пяти шатров я поручаю… Власту!
Высокий, седоволосый дружинник шагнул вперед и начал отдавать распоряжения по размещению приехавших, а князь откинул полу шатра и вошел внутрь.
Дважды посвященный волхв лежал ничком на раскинутых подушках и, казалось, не дышал. Несколько секунд князь глядел на неподвижное тело, и вдруг услышал тихий шепот:
— Твой младший прибыл…
— Да… — так же тихо ответил вожак. — А вот Извар остался в городе…
— Нет, ваш волхв приехал вместе с Ортом… — неожиданно возразил Ратмир.
— Но, Орт сказал, что Извар остался!.. — удивился вожак. — Он даже советовал отправить заболевшего Дерца к нему в столицу.
— Он врет, — жестко ответил Ратмир. — Извар находится в повозке!
— Я прикажу ее обыскать! — повысил голос вожак. — Я вытащу волхва оттуда!
— Зачем? — все так же шепотом переспросил волхв. — Пусть он прячется и думает, что не обнаружен. Он будет спокойнее и станет действовать наглее… А мне будет проще ему помешать.
Несколько секунд вожак молчал, а затем, согласившись с волхвом, спросил:
— Может быть, тебе что-нибудь нужно? Говори…
— Нет, — ответил тот, — до завтрашнего утра — ведь схватка назначена утром — меня не надо больше беспокоить. И сам отдохни как следует, постарайся поменьше думать о завтрашнем поединке и хорошенько выспись. На рассвете тебе понадобятся все твои силы!
Князь молча кивнул и покинул помещение. Он перешел в другую «комнату» и, отдав страже приказ не беспокоить его, улегся на толстом ковре. Вожак не волновался, только необходимость сразиться с человеком, которого он долгое время называл сыном, томила его. И все-таки уснул он довольно быстро.
А лагерь еще долго не затихал. Горели костры, разговоры шли негромко, но основательно, рыси и изверги обсуждали предстоящий поединок — небывалое событие в истории стаи. И только пять шатров, стоявших у восточной границы лагеря, тонули в темноте. Рыси, приехавшие с младшим сыном князя, не вступали в разговоры с соплеменниками, нарочито демонстрируя свою исключительность. И самое главное — то, на что почти никто не обратил внимания, — пять шатров вновь прибывших были расставлены таким образом, что повозка, прибывшая с кавалькадой княжича, спряталась между ними от глаз обитателей лагеря!
Князь проснулся в самой середине часа Неясыти от странного, необъяснимо тревожного, едва слышимого звука. Словно кто-то, тихо рыкнув, толкнул его мягкой, но тяжелой лапой под сердце, и сердце тоскливо заныло от этого толчка. Осторожно поднявшись со своего жесткого ложа, он тихо вышел из шатра и остановился у порога. Справа от него черная иззубренная стена леса подпирала темно-синий, усыпанный звездами небосвод, а слева небо опускалось к самому горизонту, уже размытому подступающим рассветом. Воздух был прохладен и чист, ни один шорох не тревожил абсолютной, оглушительной тишины… И все-таки вожак прислушивался в надежде еще раз, теперь уже вполне осмысленно, услышать разбудивший его звук.
Он долго стоял на свежем, проясняющем голову воздухе, но так ничего и не услышал. А восточный край небосвода постепенно наливался светом, отодвигая ночь к западу, выводя из тьмы застывшие деревья опушки, неподвижных, спящих лошадей и фигуры дружинников, похожие на каменные изваяния, сторожащие могильные курганы.
Наконец, глубоко вздохнув, вожак вернулся в шатер. Он не собирался ложиться снова — спать ему уже не хотелось, да и чувствовал он себя вполне отдохнувшим. Но не было в нем привычного спокойствия, уверенности в своих силах, в своем… праве на действие!
