— А кто такой метр Пудр? — неуверенно спросил Вотша.
— Не метр, — поправил его книжник, — а мэтр… Мэтр Пудр, из западных туров… Учит грамоте княжну и еще шестерых… оболтусов — княжеских сынков из других стай!
— А что они делают в нашем замке? — удивленно переспросил Вотша.
Учитель чуть склонил голову к правому плечу, с легкой усмешкой на губах оглядел мальчишку и неожиданно поинтересовался:
— В «нашем замке»?! И давно этот замок стал… вашим?!
Мальчик смутился и покраснел, а Вогнар, уже откровенно улыбнувшись, проговорил:
— Так-то, мальчик! Грамота для того и нужна, чтобы не попадать в такие вот неловкие ситуации! Научившись писать и читать, ты сможешь не только приобщиться к знаниям, но и воспитать в себе культуру поведения!
После этих слов Вогнар выложил на стол тоненькую книжицу в простом холщовом переплете и уже знакомые Вотше навощенную дощечку и длинную, заостренную с двух концов палочку.
— Это — букварь, суть — собрание букв и пояснений к ним. Твоя наипервейшая задача — как можно быстрее выучить эти буквы, их написание и смысл. А смысл их заключается в звуках, которым они соответствуют и которые мы можем произносить. Именно из этих звуков и состоит наша речь. Таким образом, как тебе уже должно быть понятно, письмо — это изображенная, нарисованная, написанная речь!
Вогнар осторожно, бережно открыл книжку, строго взглянул на своего ученика, словно призывая того сосредоточить все свое внимание.
И действительно, уже через пару минут Вотша весь обратился во внимание, его полностью захватило волшебство превращения буквы — поначалу совершенно ничего не значащей прихотливо-извилистой линии, в звук, в… смысл! Вогнар достаточно коротко, но настолько образно и захватывающе рассказывал о каждой из двадцати пяти букв, изображенных в букваре, что маленький извержонок был зачарован. И еще больше его поразило то, с какой нежностью, с какой… ласковостью тонкие, длинные пальцы книжника скользили по страницам книжицы.
Закончив свой рассказ, учитель закрыл книжку, внимательно посмотрел в загоревшиеся глаза ученика и протянул букварь ему.
— Посмотрим, что ты понял из моего рассказа… — немного устало проговорил Вогнар. — И заодно проверим, какова твоя память. Сейчас ты попробуешь повторить, какая буква какой звук обозначает, а затем попробуешь изобразить каждую букву.
Вотша встревоженным глазом посмотрел на учителя, прерывисто вздохнул и осторожно открыл букварь на первой странице.
Чем дальше продвигался ученик по страницам тоненькой книжки, тем удивленнее становилось лицо его учителя. На его памяти еще ни разу не бывало, чтобы мальчишка семи лет от роду обладал такой памятью. Мальчик не только произнес все буквы без ошибок, но и в трех случаях повторил допустимые изменения звука при определенном положении буквы в слове!! А вот первая попытка Вотши изобразить буквы на вощеной дощечке провалилась полностью. Его стило выводило такие каракули, что Вогнар уже на третьей «букве» не удержался от смеха.
Однако его смех мгновенно стих, когда он увидел во вскинутых в отчаянии глазах своего ученика закипающие слезы.
— А вот плакать не надо! — непроизвольно воскликнул книжник, поднимаясь со своего места и обходя стол. Он положил на белую голову мальчика тонкую ладонь с удивительно длинными пальцами и добавил: — Плакать не надо. Письмо — трудная наука, да и рука твоя еще слаба, чтобы твердо держать стило. Поверь, если ты будешь упорно заниматься, то очень скоро сможешь писать и правильно, и красиво… Глядишь, еще и каллиграфом заделаешься!..
В голосе Вогнара промелькнула едва заметная смешинка, но Вотша снова поднял лицо и сквозь слезы проговорил:
— А каллиграф это кто?!
— Это тот, кто пишет очень чисто и красиво… — улыбнулся в ответ книжник. — Тот, кому князь доверяет написание посланий, указов и других важных документов.
— Я буду заниматься! — воскликнул Вотша, и слезы на его глазах высохли.
Он аккуратно затер округлым боком писчей палочки свои каракули и, наклонив голову к левому плечу, принялся снова царапать на навощенной дощечке буквы. Но теперь он старался не торопиться и писать только одну букву — с первой страницы букваря.
«А парнишка, похоже, упорный! — с одобрением подумал Вогнар. — Может быть, из этих занятий действительно выйдет толк?!» И тут же сам себе удивился — когда он входил в эту комнату, ему казалось, что странная прихоть вожака обречена на неудачу!
Минут десять спустя Вогнар кашлянул, привлекая к себе внимание сопящего над дощечкой мальчугана, и негромко проговорил:
— Я должен уйти, а ты можешь продолжать свои занятия столько, сколько ты считаешь нужным. Завтра ты мне покажешь, что у тебя получится.
Книжник вышел из комнаты, но, громко протопав по направлению к выходу, остановился у двери и принялся ждать. Он был убежден, что извержонок бросит свое занятие, как только останется один. Однако прошло минут пять, а Вотша не появлялся. Вогнар улыбнулся, покачал головой и, неслышно ступая по светлым, навощенным половицам, отправился в книжню.
А извержонок оторвался от своей вощаницы только тогда, когда дневной свет в единственном окошке комнатки начал меркнуть. Подняв голову, он понял, что приближается вечер. С разочарованным вздохом Вотша спрятал букварь и письменные принадлежности в ящик стола, встал, сладко потянулся и, вспомнив, что сегодня он еще не видел своего наставника, побежал в ратницкую. Однако Скала там все еще не было, мальчишке сказали, что ратник находится у князя.
Вотша вышел во двор и, чуть подумав, отправился к полюбившейся ему южной стене. Забравшись на стену, извержонок ухватился за каменный зубец и… И снова беспредельная даль волнующейся степи заставила его замереть от восторга.
Но долго любоваться степью на этот раз ему не дали. Не прошло и нескольких минут после появления Вотши на стене, как за его спиной послышалось сердитое сопение, и тут же прозвучал ломающийся мальчишеский голос, медленно цедивший слова:
— Так это, значит, и есть тот самый сопливый изверг, с которым нянчится вожак Всеслав?
Вотша стремительно обернулся. В трех шагах от него стояли два мальчика в легких, богато расшитых рубашках, в одинаковых темно-серых портах и мягких коротких сапогах. Одному из них было лет десять-одиннадцать, и он был выше Вотши на целую голову. С высоты своего роста он рассматривал маленького изверга странными темными, заметно косящими глазами. Уголки этих глаз были необычно оттянуты к вискам, отчего они казались узкими и злыми. Эта непонятная злоба подчеркивалась еще и невысоким, но упрямо выпуклым лбом, над которым нависал короткий ежик густых черных волос. Второй мальчишка, года на два помоложе, был белобрыс, веснушчат, большенос, а его холодные льдисто-серые глаза смотрели на Вотшу из-под белесых, почти незаметных бровей отчужденно, словно на некую неинтересную вещь.
— И что, интересно, вожак в нем нашел? — продолжал между тем старший мальчишка медленно выцеживать слова из почти не открывающихся губ. — На мой взгляд, он полное ничтожество, как и все остальные сопливые изверги!
