— Хорошо, привезите деда извержонка в замок… послезавтра утром! Но эта их встреча будет последней. У старика в одной из дальних деревень есть племянник, вот к нему я его и отправлю. Сегодня дам распоряжение, завтра он приготовится к отъезду, послезавтра утром повидается с внуком, а днем отправится к своему родственнику… — Всеслав бросил быстрый взгляд на княгиню и закончил: — Деду одному, без помощника, жить в гончарной слободе трудно, так что это будет на пользу всем!
Через день утром старый Ерохта пришел в замок. Одет он был в новые порты и рубаху, аккуратно причесан и… грустен. Когда Вотша с разбегу уперся лбом деду в живот и обхватил его руками, Ерохта положил на его белую голову чуть подрагивающую ладонь и хрипловато произнес:
— Уезжаю я, Вотушка… Насовсем…
— Куда? — поднял к нему лицо Вотша.
— В деревню, к дяде твоему, к моему племяннику, к Салге.
— Значит, я тебя никогда больше не увижу?! — В голосе Вотши зазвучали слезы.
— Ну почему? — стараясь казаться бодрым, ответил Ерохта. — Вот вырастешь, должность при князе получишь, может, он тебя когда и отпустит ко мне погостить… А сейчас… Ты же понимаешь — мне одному… без тебя… трудно жить, а в деревне… Там и я еще пригожусь, да и мне, если потребуется, присмотр будет!
Прощание их было недолгим: мальчика ждали занятия, а старика — дальняя дорога. Наверное, именно в это утро кончилось детство Вотши.
Глава 4
Ратмир проснулся как обычно, в час Неясыти, за два часа до рассвета, в своих скромных апартаментах, занимавших второй этаж Звездной башни университета. Оранжевая искра Волчьей звезды поблескивала в левом нижнем углу небольшого окошка его спальни, а это значило, что у него есть несколько минут для спокойных, неторопливых размышлений.
Прошло всего восемь дней с того момента, как он прибыл в Лютец, и эти дни стали для волхва самыми, пожалуй, беспокойными во всей его жизни. Извара, бывшего волхва стаи восточных рысей, поместили в изолированную келью университетской лечебницы, и им занялись два члена Совета посвященных. Сам Ратмир не только подробно описал все, что случилось с ним во время его путешествия из Края в Лютец, но трижды подвергся длительным, подробным допросам следственной комиссии Совета посвященных, разбиравших происшедшее в стае восточных рысей. При этом ему пришлось отвечать на довольно неожиданные, казалось бы, не относящиеся к делу вопросы.
Наконец его оставили в покое, и Ратмир смог не только отдохнуть, но даже приступил к своим обычным занятиям — наблюдению звездного неба, сложным математическим расчетам движения звезд, опытам с наговоренной и обессоленной водой, изучению способности кристаллов аккумулировать и передавать энергию — его научные интересы были весьма широки… Но накануне поздно вечером с ним связался помощник Вершителя и пригласил его на аудиенцию к главе Совета посвященных сегодняшним утром.
Когда молодой волхв в назначенное время вошел в кабинет Кануга, тот, глубоко задумавшись, расхаживал вдоль глухой стены, сверху донизу заставленной полками с книгами, рукописями, уложенными в тубусы, небольшими плотно закрытыми коробками. Шаги Вершителя были тяжелы, но толстый ковер, лежавший по всей площади пола, совершенно их заглушал. Старик был настолько погружен в свои размышления, что не сразу заметил вошедшего Ратмира. Дважды посвященный волхв замер у порога закрывшейся двери, почтительно ожидая, когда Вершитель отвлечется от своих размышлений.
Наконец Кануг остановился, поднял голову и, словно продолжая давно начатый разговор, произнес:
— Поэтому я считаю, что именно ты должен провести обряд эрозиобазы над Изваром. Таким образом круг замкнется — нападавший будет лишен многогранья тем, на жизнь кого он покушался!
— Разве Совет посвященных уже вынес Извару приговор? — удивленно переспросил Ратмир.
Вершитель недовольно поморщился, как будто такой вопрос из уст дважды посвященного волхва был неуместен.
— Нет, Совет соберется в ночь полнолуния, но неужели ты думаешь, что приговор может быть иным?! Случай этот исключительный — покушение на старшего по рангу. Доказанное покушение! Оно не может караться по-другому! Так что… готовься!
— Это — хуже, чем смерть, — задумчиво прошептал Ратмир, и Вершитель в ответ усмехнулся:
— От смертной казни мы отказались очень давно и не собираемся возрождать этот варварский обычай! Не мы даем человеку жизнь, не нам ее и отбирать!
— Но не мы даем человеку и многогранье, Вершитель, — почтительно возразил Ратмир. — Однако отбирать его считаем возможным.
Взгляд Кануга мгновенно сделался острым, напряженным. Помолчав несколько секунд, он вкрадчиво, словно обходя капкан, поинтересовался:
— Ты считаешь, что человека лучше убить, чем оставить в живых, лишив многогранья?
«Недаром Вершитель вышел из стаи южных лис, — усмехнулся про себя Ратмир. — Родовая хитрость и осторожность до сих пор в его крови».
Но вслух дважды посвященный волхв из стаи восточных волков со всей почтительностью произнес:
— Я далек от того, чтобы хоть как-то критиковать наши законы и обычаи или подвергать сомнению решения Совета посвященных. Однако мне не нравится стремительное увеличение… э-э-э… популяции извергов! А в данном случае — случае исключительном извергом станет человек, прошедший университетскую школу! Такого в нашей истории еще не бывало, и это может открыть извергам некоторые потаенные знания. Ведь Извар, став извергом, не забудет того, что он знал и умел.
Прищуренные глаза Вершителя, буквально впившиеся в лицо Ратмира из-под седых кустистых бровей, вдруг потеплели.
— Так вот чем вызвано твое… возражение, — гораздо более спокойным тоном проговорил он. — И каково же твое предложение? Ведь ты, насколько я тебя знаю, наверняка имеешь не только это возражение, но и конкретное предложение, как эту ситуацию разрешить.
— Да, Вершитель… — с прежним почтением ответил Ратмир. — Я, как лицо пострадавшее, не буду требовать лишения Извара многогранья, но я просил бы… изгнать его из числа волхвов и лишить его права… жить в стае! Пусть он станет не… извергом, а… изгоем! Заклейменным изгоем!
Во взгляде Вершителя промелькнуло некоторое удивление, но он быстро опустил глаза и снова пошел вдоль стены кабинета, словно бы забыв о стоявшем у двери Ратмире.
Впрочем, на этот раз он раздумывал недолго. Остановившись рядом с дважды посвященным волхвом, Вершитель с легким скепсисом в голосе поинтересовался:
— А ты не боишься, что таким образом мы получим еще один… вид разумных существ? Вид, почти равный нам в знаниях и умениях!
— Нет, Вершитель, не боюсь, — спокойно ответил Ратмир. — В среде волхвов нарушения законов и обычаев чрезвычайно редки — ты сам сказал, что это случай исключительный. Значит, таких… изгоев не может быть достаточно много, чтобы образовать сколько-нибудь влиятельную общественную силу. Они будут отвергнуты посвященными, и они вряд ли будут приняты извергами. Клеймо… клеймо изгоя навсегда отделит их от Мира! К тому же такое наказание станет серьезным уроком для последующих поколений посвященных и, как мне кажется, значительно укрепит влияние Совета посвященных!
