Ратмир медленно вернулся к столу, задумчиво прикоснулся к темной каменной столешнице и чуть иронично проговорил:
— Ну что ж, я готов полюбоваться твоей слюнявой, дебильной рожей, но это будет последнее, что ты изведаешь в жизни. А до этого ты попробуешь много других… развлечений!
В этот момент в поле зрения Вотши появился Вогнар. Книжник, бесшумно ступая, приблизился к трижды посвященному и негромко сказал:
— Никаких записей нет, ни листочка. Из того набора реактивов, что находится на стеллаже, никаких выводов сделать нельзя.
Ратмир молча кивнул в ответ и медленно, задумчиво наклонив голову, пошел вокруг стола, рассматривая стены, потолок, убранство и нехитрую обстановку лаборатории. Остановившись на несколько секунд напротив осветившегося угла комнаты, в котором стояло большое кресло, он так же медленно подошел к стеллажам и принялся рассматривать стоящую на них стеклянную посуду. У Вотши остановилось дыхание, когда он заглянул в спокойные, пристальные глаза трижды посвященного волхва. Ему казалось, что сейчас этот умный, проницательный многогранный протянет вперед руку, ткнет пальцем ему в лицо и сурово прикажет: «Изверг, выходи из своего убежища!»
Однако вместо этого Ратмир развернулся на каблуках и вернулся к столу. Затем он пробежал длинными пальцами по столешнице и задумчиво проговорил:
— Странно… Такое ощущение, что здесь есть еще кто-то… Словно кто-то наблюдает за нами!..
Еще раз оглядев лабораторию внимательным взглядом, Ратмир вздохнул и с легкой усталостью сказал:
— Ну, ладно, пойдем посмотрим, что есть в других комнатах.
Скал вышел из помещения первым. За ним неторопливо последовал Темный Харт. Через минуту лаборатория опустела, стражник заглянул внутрь, обежал взглядом пространство полутемного зала и прикрыл дверь.
Вотша медленно выпустил из груди воздух, ему вдруг показалось, что все то время, которое многоликие провели в лаборатории Харта, он не дышал!
Несколько минут он сидел совершенно бездумно, привалившись спиной к стене и, ничего не видя и не слыша, просто наслаждался дыханием, а затем поднялся и потянулся к запору двери. Однако рука его остановилась на полпути, он вспомнил, что Ратмир хотел зайти в спальню Харта, а она, судя по всему, располагается где-то неподалеку — значит, многоликие могли в любой момент вернуться! Но и ждать неизвестно чего в крохотном коридоре, соединявшем две лаборатории, у него не было сил.
Вотша вернулся в тайную лабораторию и устроился на импровизированной постели, устроенной им в углу за лабораторным столом. В голове у него все еще звенело от напряжения, так что думать о чем-то конкретном он просто не мог. Странные, стремительные картины проносились перед его прикрытыми глазами — он крался по каким-то ярко освещенным коридорам, бежал по крышам, отыскивая возможность спрыгнуть на землю, лез куда-то вверх по бесконечной, дрожащей под ногами лестнице. Его никто не преследовал, но сердце бухало от непонятного, иррационального ужаса, пот выступал на лбу, и зубы стискивались в непреодолимой судороге…
Очнулся Вотша от того, что лампа, освещавшая лабораторию, вдруг затрещала, словно требуя, чтобы в нее долили масла. Он приподнялся на локте и огляделся — лаборатория казалась наполненной встревоженными, мечущимися тенями — остатками мучивших его видений, но через мгновение он понял, что это метание, эта борьба света с тьмой — следствие нехватки горючего в лампе! Изверг поднялся на ноги, встряхнулся и сильно потер лицо ладонями, прогоняя остатки дурмана, и сразу же насторожился — чувство времени, чрезвычайно развившееся у него за долгие дни, проведенные в подземелье, подсказывало ему, что с момента визита многоликих в лабораторию Харта прошло несколько часов. Вотша посмотрел на догорающую лампу, на бутыль с ламповым маслом и решил подождать с заправкой — судя по всему, Ратмир и сопровождавшие его многоликие покинули подземелье, а значит, пора было подумать о том, как выбраться отсюда и ему самому!
Вотша прошел в коридор, соединявший две лаборатории, и опустился около все еще повернутого зеркала — передняя лаборатория была пуста, ее дверь — закрыта. Вотша осторожно повернул запор потайной двери, и она медленно развернулась. Быстро, но бесшумно изверг пересек переднюю лабораторию и приник ухом к входной двери — за дверью было тихо. Несколько минут Вотша стоял неподвижно, он не раздумывал и не вырабатывал какой-то план действий, он просто не решался толкнуть дверь — за ней должен был находиться стражник, и он мог бодрствовать! Но тишина и собственная неподвижность несколько успокоили юношу, и он решился. Под осторожным нажимом дверь без скрипа приоткрылась… в тоннеле, по которому его водили несколько раз, царила темнота!
И тишина!!!
Только где-то, совсем далеко, можно было различить чьи-то голоса…
Вотша шагнул в эту темноту, прикрыл за собой дверь, отрезая даже тот слабый свет, что падал в тоннель из лаборатории, и пару минут стоял, ожидая, когда глаза привыкнут к мраку, а затем медленно двинулся по тоннелю в ту сторону, где находилась комната, в которой его держали.
Он шел очень медленно, расставив руки в стороны и порой проводя правой рукой перед собой. Как оказалось, делал он это не напрасно — шагов через двадцать протянутой вперед рукой он коснулся шершавого камня стены, стоящей поперек его пути! Вотша растерялся, но тут же сообразил, что он, видимо, вышел в другой тоннель, пересекающий тот, по которому следовал до сих пор. Изверг остановился и попробовал оглядеться. К своему удивлению и радости, справа он заметил светлое пятно.
Теперь, имея такой ориентир, он смог двигаться гораздо быстрее. Уже через три-четыре минуты Вотша понял, что перед ним конец тоннеля… вот только был он довольно странным — пятно света располагалось у потолка и было не слишком велико! А спустя еще минуту он расслышал разговор.
Вотша, стараясь двигаться совершенно бесшумно, приблизился к выходу и понял, что снизу, на высоту чуть больше метра, он заложен каменной кладкой, и работа эта продолжается. Не доходя до выхода нескольких метров и оставаясь в тени, юноша прислушался — по ту сторону возводимой стены, за углом, разговаривали двое:
— …говорил, что одному здесь работы на полдня… вернее, на полночи! Староста мне обещал помощника и не прислал, так что нечего на меня орать и что-то требовать?! — чуть гундосо бубнил низкий хриповатый баритон.
— Будет тебе, Мухель, помощник, будет! Но работу надо закончить через пару часов, не позже! Сам трижды посвященный будет проверять, как заложены входы, — требовательно повизгивал срывающийся на фальцет тенор.
— Да пусть проверяет! — Баритон старался казаться уверенно-безразличным, но в нем, помимо воли говорившего, просквозил страх. — Это виданное ли дело, произвести такой объем кладки за шесть часов?! Притом бегать за известью и водой во двор! Я и трижды посвященному скажу — сам поди побегай, тогда требуй!
— Ну, камень-то тебе подвезли, — словно оправдываясь, возразил тенор.
— Ага! Еще не хватало, чтоб я и камень на себе со двора таскал!!! — хрипло рыкнув, возмутился баритон. — Вот бы я тогда вам наработал!
