Но ближе всех Вотша сошелся с девчушкой, которая жила через два дома от Барбы. Звали ее Элайса, и было ей лет двенадцать-тринадцать. Вотша редко выходил за плетень, огораживавший участок тетушки Барбы, поэтому Элайса в первый раз увидела его только недели через две после того, как он поселился у травницы. Девчушка прибежала к Барбе за снадобьем для отца, ужаленного змеей. Увидев во дворе Вотшу, который тесал жердину, чтобы поправить плетень, Элайса лишь на мгновение притормозила от неожиданности, а затем снова устремилась в мастерскую, где надеялась найти Барбу. Получив противоядие, она тут же убежала домой, однако уже следующим утром девчушка вновь появилась во дворе тетушки Барбы. В огороде возилась одна старушка, и Элайса, подойдя к ней, без всякого стеснения поинтересовалась:
— Тетушка Барба, а где этот?.. Ну, такой, здоровый, что вчера здесь копался?!
Старушка выпрямилась, с улыбкой посмотрела на девчонку и, в свою очередь, спросила:
— А что это ты, доченька, нарядилась, словно в город ехать собралась?
На Элайсе и вправду было пестрое, явно праздничное платье, а тонкую, длинную шейку охватывал красивый цветной шарфик. Однако девчушка в ответ только фыркнула:
— Никуда я не собралась! Что ж мне все время замарашкой ходить?! — Она вздернула и без того курносый, усыпанный яркими конопушками носик кверху и отвернулась.
Барба покачала головой и сказала примирительно:
— Бамбарак в лес отправился, хвоя свежая мне нужна.
— А откуда он взялся?! — снова повернула к старушке любопытную мордашку Элайса.
— Племянник он мой, — как можно серьезнее ответила Барба. — Сын моего младшего брата. Вот, приехал.
— А-а-а… — протянула девушка, посмотрела в сторону леса и добавила: — Ну, я тогда попозже зайду.
Она появилась в домике Барбы уже к вечеру, одета была в свое обычное, будничное платье и принесла небольшой кувшинчик с молоком. Травница с Вотшей как раз собирались ужинать и пригласили девчушку к столу. Стол в столовой Барбы был столь мал, что за ним сразу стало тесно, и ребята, сидевшие друг напротив друга, без конца соприкасались коленками, краснели и начинали говорить слишком громко и возбужденно. Барба смотрела на них с улыбкой и больше помалкивала. Когда Элайса наконец откланялась и ушла домой, старушка, прихлебывая из кружки травяной отвар с молоком и кося на Вотшу смеющимся глазом, поинтересовалась:
— Ну, понравилась тебе наша соседка?! — И, не дождавшись ответа от смущенно покрасневшего парня, добавила: — Она у нас совсем невеста!
И тут Вотша поднял голову и очень серьезно ответил:
— Элайса — хорошая девушка. Но эта невеста не про меня!
Враз посерьезневшая Барба внимательно посмотрела в лицо «племяннику», но выспрашивать ничего не стала.
С тех пор Вотша и Элайса частенько встречались. Вотша много рассказывал девушке о том, что видел в своих путешествиях, она слушала, задавала вопросы, но… и только. Вотша называл ее «сестренка» и держался с ней соответственно, а Элайсе, казалось, и не надо было ничего больше.
Между тем осень оголила лес, разогнала лесную живность по норам, берлогам и дуплам, затянула небо серыми беспросветными тучами, запустила тягучие холодные ветры, смоченные бесконечными дождями. Вотша замечал перемены в погоде, но обращал на них мало внимания — у него был дом, который он уже начинал считать родным, было дело, которое отнимало все его силы, так что вечером его неудержимо тянуло в постель, а утром… А утром его будил звонкий голос его старенькой тетушки:
— Бамбаракушка, вставай, ученье идет с утра и тянется к вечеру!
Наконец землю, дом, соседний лес укрыло белое снежное покрывало, и как-то вдруг физической работы у Вотши поубавилось. Но тетушка Барба словно ждала этого момента — теперь всю вторую половину дня, от позднего завтрака до позднего ужина, они просиживали в мастерской. Вотша начал постигать свойства трав, их воздействие на человека, время и способы их заготовки, приготовления, хранения! Тело его отдыхало, зато голова работала с полным напряжением.
Но самым интересным для Вотши было помогать тетушке Барбе, когда к ней приходил заболевший изверг. Он наблюдал, как травница осматривала больного, как внимательно и в то же время аккуратно его ощупывала, простукивала, не забывая при этом комментировать, словно бы для себя самой, то, что обнаруживала, и выводы, которые делала из своих наблюдений. Вотша не сразу понял, что говорит она вовсе не для себя, а для него! К весне он начал думать, что полученные им знания достаточны, чтобы… Но он ошибался!
В начале марта стало пригревать. Снег осел, начал подтаивать, и вскоре по земле побежали ручьи, пробивая себе дорогу к недалекой речке. В лесу, правда, снег лежал почти до середины апреля, но весну это не задержало, и с ее приходом возобновилась работа Вотши в огороде. Но теперь он учился ухаживать за растениями, подрезать кусты, приваживать пчел и других насекомых.
А в конце апреля в деревеньке появились многоликие!
Земля к тому времени уже подсохла, трава после зимы поднялась, зазеленела, и деревья в лесу выпустили маленькие клейкие листочки. Как-то во второй половине дня, уже ближе к вечеру, когда Вотша по своему обыкновению возился в огороде, со стороны леса раздался конский топот. Изверг выпрямился, обернулся и увидел, что вдоль лесной опушки, по той самой, едва заметной колее, по которой в начале прошлой осени он сам вышел к этой деревне, движутся две повозки, сопровождаемые двумя всадниками. А рядом с повозками бесшумно скользили четыре темно-серые волчьи тени!
Вотша замер на месте, он так давно не видел волков, что их появление повергло его в ступор. Тело его мгновенно окаменело, а в голове металась одна-единственная мысль: «Выследили!!!»
Но в этот момент рядом с ним раздался спокойный негромкий голос тетушки Барбы:
— Ну вот, господа явились…
— Господа?! — резко повернулся к ней Вотша. — Чьи господа?!
— Да наши господа, Бамбаракушка, — невесело усмехнулась Барба. — Мы же на землях западных волков живем, им за это и платим…
Вотша вдруг почувствовал, что задыхается, и медленно выпустил из груди застоявшийся воздух.
«Западные волки… — уже спокойнее подумал он. — Как же я до сих пор не спросил, кому принадлежат эти земли!»
Он, не совсем понимая, что делает, повернулся, словно бы желая уйти в дом, но тетушка Барба тихим строгим голосом приказала:
— Стой, где стоишь! Ничего страшного не будет!
Всадники и повозки продолжали двигаться в сторону деревни по колее, а двое волков двинулись напрямую, перемахнули через плетень и неторопливо трусили по грядкам прямо к стоявшим недалеко от дома Барбе и Вотше. Когда они оказались шагах в трех, Барба медленно, с непередаваемой торжественностью поклонилась и пропела своим звучным голосом:
— Доброй вам охоты, многогранные. Пусть ваша добыча будет обильна!
