– Хорошо, – сдался Вихров, – давай сюда профессора.
– Слушаю, господин навигатор, – немедленно отозвался Карпински.
– Господин профессор, я согласен с планом, предложенным капитаном Бабичевым. Вы можете поддерживать мысленный контакт?
– Д-да, господин навигатор, – не слишком уверенно ответил профессор, – но предпочитаю все-таки общаться более привычными способами.
– А из ваших помощников, тех, кто вместе с вами на планете, владеет кто-нибудь мыслеречью?
– Боюсь, господин навигатор, что они в еще меньшей степени могут поддерживать мысленное общение.
– Значит, работать с Бабичевым придется вам.
– Что значит работать с Бабичевым?.. – настороженно поинтересовался Карпински.
– Это значит, что, когда он пойдет в глубь планеты, вы будете поддерживать с ним постоянный контакт! – спокойно, но твердо ответил Вихров. – Вы будете вместе с Сергеем отсматривать, что там творится, и вы... понимаете?.. вы будете отвечать за его возвращение!
– Но-о-о как я могу отвечать за его возвращение?.. – встревоженно переспросил профессор. – Я, право, не представляю, каким образом ему можно будет помочь?!
– Дайте мне Бабичева!.. – потребовал Вихров.
– Слушаю, командир!.. – тут же отозвался Сергей.
– Ты слышал, что там блеял наш профессор?! – жестко спросил Игорь и, не дожидаясь ответа Бабичева, добавил: – Без подстраховки я не могу разрешить спуск, а подстраховать тебя некому!
– Подожди, командир, – спокойно попросил Сергей, – я считаю, что профессору совсем необязательно сопровождать меня в этом спуске. Параметры поля, которое я создам, мы введем в бортовой компьютер, а тот, в свою очередь, свяжем с Железным Феликсом. Всю информацию об окружающей среде мое поле будет передавать на компьютер «стрижа», и профессор будет контролировать ее. При необходимости что-то рассмотреть... вернее, прочувствовать пристальнее, он будет сообщать об этом... Воличеку, моему сержанту. Иржи прекрасно владеет мыслеречью, и именно он будет со мной в постоянном контакте!.. И уж Воличеку-то я скорее доверю свою жизнь, чем... научному работнику!.. – И чуть помолчав, добавил: – Нам же нужно разобраться, откуда берутся эти каменюки и что из себя представляют?!
– Нужно... – нехотя согласился Вихров, – но это не значит, что тебе нужно будет неоправданно рисковать!
– Да не буду я неоправданно рисковать! – воскликнул Бабичев. – Просто запущу вниз маленькое поле, ну что ему и уж тем более мне могут сделать на такой глубине?!
Несколько секунд они молчали, а затем Игорь сдался:
– Хорошо, давай попробуем! Но если почувствуешь хоть малейшую опасность – немедленно возвращаешься!
– Да, конечно, командир! – облегченно воскликнул Сергей. – Прямо сейчас и начнем!
Закончив разговор с командиром линкора, Бабичев повернулся к профессору Карпински и с улыбкой проговорил:
– Значит, так, профессор, действовать будем следующим образом...
– Так вы все-таки собираетесь погружаться в планету?.. – перебил его Карпински.
– Именно, собираюсь... – кивнул Сеогей.
– Но... господин Вихров сказал, что я должен обеспечить ваше возвращение!.. – воскликнул профессор. – А я совершенно не представляю, каким образом это можно будет сделать?!!
– Нет, господин профессор, ничего вам обеспечивать не придется. Ваша задача – сопровождать мое погружение и в случае чего подсказывать мне, на что именно следует обратить внимание, что следует получше рассмотреть!
– Ну... если так, то я, конечно... – не слишком уверенно согласился профессор. – Хотя я совершенно не представляю, каким образом мы сможем что-то понять без аппаратуры?!
– Поймем, профессор, – обнадежил его Бабичев и, переключив связь в скафандре, позвал:
– Иржи... Воличек... подойди к «стрижу»!
– Есть, командир, – отозвался Воличек, после чего Бабичев снова обратился к профессору:
– И мы, профессор, идем к боту!
Спустя пять минут в пассажирском салоне «стрижа» собрались Бабичев, Карпински и Воличек. Сняв скафандры, они удобно расположились в креслах, и Бабичев начал объяснять задачу каждого:
– Профессор, садитесь к пульту бортового компьютера и выводите его на связь с главным компьютером «Одиссея». Вы будете следить за информацией, которую я буду передавать на бортовой компьютер «стрижа», и подсказывать Иржи, в какую сторону мне надо будет двинуться в случае необходимости что-то уточнить. – Он внимательно посмотрел в глаза профессору и спросил: – Все понятно?..
Профессор молча кивнул, и Сергей постарался его немного успокоить:
– В контакт со мной входить не будете, работайте спокойно и не торопясь.
Повернувшись к сержанту, он продолжил:
– Ты, Иржи, будешь в постоянном мыслеконтакте со мной. Помнишь, как мы играли в карс против Строя и Иловича?.. – Воличек улыбнулся и утвердительно кивнул. – У тебя будет две задачи: первая – передавать мне пожелания профессора о пути движения, ну, направо, налево, вверх, вниз... Понимаешь?
Воличек снова кивнул.
– А второе, если почувствуешь, что со мной не все в порядке – плохо тебя слышу или начинаю отключаться, постараешься привести меня в чувство.
– Как?.. – спросил сержант.
– Ну как мы приводим в чувство тех, кто отключается?.. – улыбнувшись, ответил Бабичев.
– Тогда, капитан, не обижайся!.. – снова улыбнулся Воличек.
– Я, сержант, обижусь, если ты этого не сделаешь! – с едва заметной иронией проговорил Сергей. Затем, еще раз внимательно посмотрев на своих товарищей, он спросил: – Вопросы есть?..
И через мгновение сам себе ответил:
– Вопросов нет! Поехали!
Карпински немедленно пересел к малой панели бортового компьютера и, включив его, набрал код доступа к Главному компьютеру линкора. Спустя минуту связь между компьютерами была установлена. В это время Бабичев, откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза, сосредоточился на формировании довольно сложного поля, придавая ему конфигурацию «конус» и разворачивая острым концом вниз. Одновременно с этим Сергей и Иржи вошли в мысленный контакт и сразу почувствовали, насколько он прочен.
Спустя пару минут Сергей вдруг произнес каким-то странно спертым голосом:
– Профессор?..
– Готов!.. – отозвался Карпински, не отрывая взгляда от экрана монитора.
– Тогда, начали!.. – прошептал Бабичев, и глаза у него закатились.
Было... никак и... нигде! Сергею показалось, что все его чувства исчезли – он не ощущал совершенно ничего... Казалось, даже воздух, который он вдыхал, отсутствовал!
«Не слишком ли много я передал этому полю?!» – неожиданно подумал он, но мысль эта не вызвала тревоги, хотя и безразличия он также не ощущал. Вместо этого Сергей решил сделать «ревизию» своим органам чувств.
