Гиперпрыжок должен был быть коротким – расстояние в два целых семьдесят шесть сотых светового года линкор обычно преодолевал за неполный час, и к концу этого часа напряжение в Главном центре управления накалилось до предела. И вот наконец по центру пронесся резкий короткий перезвон, и Главный компьютер звездолета объявил десятиминутную готовность к выходу корабля из гиперпространства.
С двух сторон от монитора командирской панели управления развернулось еще шесть малых экранов, и Железный Феликс начал выводить на них постоянно изменяющиеся параметры полета. На секунду Игорь откинулся в кресле, и все его беспокойство, все его напряжение вдруг исчезло – он снова ощутил себя двадцатисемилетним навигатором-три, на которого смотрят серо-стальные глаза Старика... Смотрят с уверенностью!
Он выпрямился в кресле и впился взглядом в мелькающие перед глазами цифры и символы. Еще секунду ему казалось, что он ничего не понимает, а затем это, казавшееся безудержным мелькание стало замедляться, пока наконец не сделалось просто... вялым! Его пальцы спокойно перебегали по клавиатуре панели, неторопливо вводя поправки в работу корабельных систем, а какое-то вновь приобретенное чувство, нет, не зрение, держало под контролем дополнительный экран, на котором быстро сменялись цифры, показывающие время допустимого нахождения корабля в гиперпространстве. И ему казалось, что сотые доли секунды невыносимо лениво сменяют друг друга!
Но вот все вспомогательные экраны панели окрасились в зеленый цвет, и Игорь вспомнил, сколь быстротечным был этот момент всеобщего зеленого цвета! Он спокойно потянулся к оранжевой продолговатой клавише... А зеленый цвет на экранах все длился... длился... длился...
Вихров вдавил клавишу в панель...
И ничего не произошло – не было привычного ощущения легкой тошноты... и оба обзорных экрана оставались белыми... белыми... белыми...
И вдруг они почернели, и на этой черноте проклюнулись цветные иглы звезд. В самом центре экрана, демонстрировавшего переднюю полусферу пространства, ярким янтарным светом сияла крупная звезда. Это и была G3, к которой они стремились.
Вспомогательные экраны панели погасли и свернулись... И вдруг по центру управления сначала прокатились отдельные хлопки, а затем грянула самая настоящая овация!
Вихров развернулся вместе с креслом и увидел, что все вахтенные офицеры встали со своих мест и... аплодируют, глядя на него!
Навигатор-три растерялся, не понимая, что происходит, но в этот момент главный штурман корабля шагнул из-за своей консоли и громко сказал:
– Ну, командир, я впервые вижу, чтобы навигатор работал с такой сумасшедшей скоростью! Вы не дали гиперу ни одного шанса!!
Игорь даже не сразу осознал, что с момента его вступления в должность командира корабля Шохин впервые назвал его командиром! А когда осознал... горячая волна смущения накрыла его.
Видимо, Вихров покраснел, потому что по центру прокатился легкий смешок, после которого он сам с иронией подумал:
«То же мне супер, собственные эмоции сдержать не можешь!..»
И строго сдвинув брови, он обратился к Шохину:
– Я попрошу вас, Юрий Владимирович, определить расстояние до G3 и время подлета к ней. Если сможете, разберитесь, что представляет собой ее планетная система и конкретно четвертая планета, которая нас интересует.
– Есть, командир! – весело отозвался главный штурман и вернулся за штурманскую консоль.
Спустя час с небольшим на экран главного монитора командирской панели штурман вывел следующую информацию:
Звезда класс G3, солнечного типа. Средняя температура поверхности – 5800 °С, излучаемая мощность – 4,2 1026 Вт, масса – 2,1 1027 т. Звезда главной последовательности, стабильная, со стандартной для данного типа звезд спектрографией. Расстояние от точки выхода линкора из гиперпространства до звезды составляет 690,3 а.е., время подлета – 144,6 стандартного часа. У данной звезды имеется планетная система, состоящая из шести планет. Три планеты, ближайшие к звезде, имеют массу от 8,8 1011 т до 7,2 1012 т, лишены атмосферы. Четвертая планета массой 5,2 1022 т (1,37 земной) находится на слабо эллипсоидной орбите со средним расстоянием до звезды, равным 138,6 млн км. Температура поверхности от –80 до +65 °С. Планета имеет атмосферу, близкую земной, с содержанием кислорода 19,7 процента. Пятая планета имеет массу 7,3 1021 т (1,2 земной), находится на слабо эллипсоидной орбите со средним расстоянием до звезды, равным 228,6 млн км. Планета имеет плотную атмосферу, состоящую в основном из углекислого газа. Шестая планета – газовый гигант массой 1,9 1024 (318 земных) – находится на слабо эллипсоидной орбите со средним расстоянием до звезды, равным 780,6 млн км. Система имеет астероидный пояс, наподобие пояса Койпера Солнечной системы.
Вихров насколько раз прочитал выведенную на экран информацию, затем откинулся на спинку кресла и подумал:
«А ведь эту четвертую планету вполне можно назвать... второй Землей! Так зачем же нас к ней привели?!!»
Впрочем, ответа на свой вопрос ему оставалось ждать недолго – через шесть с небольшим суток «Одиссею» предстояло выйти на орбиту вокруг этой планеты!
В тот же день, ближе к вечеру по корабельному времени, когда Игорь, сменившись с вахты, сидел перед компьютерным блоком в кабинете командира корабля, на мысленную связь с ним вышел Виталий Кокошко. Получив от Вихрова ответ, он попросил:
«Игорь Владимирович, не могли бы вы заглянуть сейчас в биолабораторию, есть новости по Яшину».
«Да, конечно...» – ответил навигатор-три и прямо из кабинета перешел в помещение основной биолаборатории. Свет в ней как обычно был приглушен, на высокой кровати, установленной у глухой стены, лежал рядовой Яшин, но как разительно он переменился с того времени, как Вихров видел его последний раз! Тело десантника, хотя и по-прежнему непропорционально большое, было вполне человеческим, хотя мощные руки и ноги были несколько длинноваты, а торс чересчур бугрился узлами мышц. Кожа нездорового бледно-желтого цвета была усыпана мелкими ярко-оранжевыми точками и выглядела как какое-то цирковое трико. Но не это поражало в облике десантника. Его голова, вернее, то, что должно было бы называться головой, представляло собой странный, шишковатый нарост, торчавший между могучих плеч остатком шеи. И на этом остатке шеи под тяжелыми складчатыми веками посверкивали небольшие, вполне человеческие глаза и виднелись прикрытые кожистыми складками носовые и ротовое отверстия.
Оглядев изуродованного десантника, Вихров перевел вопросительный взгляд на главного астробиолога линкора.
– Рядовой Яшин... – начал тот свои пояснения, – ...заканчивает Превращение. Сейчас он находится в фазе Идентификации, но я считаю, что дня через два-три он уже сможет приступить к выполнению своих обязанностей... Правда, его пока тревожат по ночам неизвестные голоса... – Ирвинг многозначительно посмотрел на Вихрова, – ...но с этим мы тоже постепенно справимся. Не так ли, рядовой?!
Ирвинг повернулся к Яшину, внимательно смотревшему на командира корабля. Тот, однако, ничего не ответил, продолжая «есть» взглядом Вихрова, а после того как астробиолог перевел взгляд на Игоря, неожиданно спросил «мыслеречью»:
