Я остановился. Ворон мягко ткнулся носом в мое плечо. Ванька ожидающе затих. Конечно, проще и безопаснее было бы двигаться вперед, имея в руках хоть какой-нибудь свет. И тут я вспомнил, как хозяин гостиницы провожал меня ночью до дверей моей комнаты. Я вытянул вперед левую руку и, сложив ладонь лодочкой, представил, как над ней колеблется маленькое голубое пламя.
И ничего не произошло. Этого, конечно, следовало ожидать – то же мне маг самоделошный! Но почему-то мне стало очень обидно. Я для чего-то потер ладонь о штаны и опять, резко выбросив руку вперед, сложил ладонь, как будто у кого-то просил милостыню.
– Чегой-то ты руками дергаешь? – тут же заинтересовалась Леди.
– Огонечек пытаюсь добыть, – раздраженно ответил я.
– Так для этого надо успокоиться и не психовать. Любое волшебство требует горячего сердца, холодной головы… – Она помолчала и добавила: – И чистых рук!
– Где ж мне взять чистые руки, – ухмыльнулся я, как ни странно, успокаиваясь. – Разве что ты поплюешь мне в ладошки, а я помою.
– Ага, твои грабли отмыть – у меня слюней не хватит. И вообще волшба в наведенном мраке еще никого до добра не доводила.
– Ну а если мы в наведенном мраке свалимся в ямку глубиной метров так в двадцать, мы до добра дойдем. Ведь выпятиться назад по этим ласковым кустикам нам тоже вряд ли удастся!
– Хорошо, ты сегодня ночью всегда прав. Только постарайся, чтобы огонек был маленький.
– Стараюсь…
Раздражение на собственную неумелость опять поднялось в груди. Я потер правой рукой, затянутой в перчатку, левую ладонь, и медленно, со склоненной головой, протянул ее вперед, попрошайничая, но стараясь при этом не терять достоинства.
Ничего!
Я все тянул и тянул свою левую ручонку вперед самыми различными способами, но результат получал стабильно отрицательный. Я просто не знал, у кого, чего и как просить, и просить ли вообще. Рука у меня утомилась.
И тут, в сердцах, я сложил обе ладони ковшиком, как будто собрался умываться, и, немного втянув их вперед, толкнул вверх.
Над моими ладонями взметнулся оранжевый огненный факел, как над какой-нибудь чашей вечного огня, и запылал с ровным голодным гудением. Мрак расступился, и я увидел, что мы находимся при входе в большую пещеру. Сзади, как обрубленные, заканчивались густые заросли кустарника, похожего на шиповник, впереди под ногами поблескивал осколками камня ровный сухой пол. Отблески моего факела ярко высветили своды, уходящие в глубь горы, в непроглядную темноту.
Я двинулся вглубь. За мной в пещеру вошел Ворон, и я увидел, что Ванька стоит в седле, выгнув спину дугой и выпустив из лап все свое вооружение. Его шерсть стояла дыбом, глаза сверкали, как два изумруда, ощеренная пасть демонстрировала остро отточенные белоснежные клыки. Но при этом он не шипел.
Я сделал несколько шагов внутрь, и свет моего факела вынул из темного провала пещеры лежавшую у правой стены огромную кучу перепутанных сухих сучьев и свежесорванных веток, густо присыпанных завявшими и свежими листьями, травой, землей и каким-то мусором. И тут же на всю пещеру раздался рев, напоминавший отдаленные раскаты грома, в котором я уловил намеки на родной русский язык. Я остановился, и из кучи опять послышался громовый рык. На этот раз я разобрал слова: «Погаси свет, рыжая зараза!»
Наличие звуков «р» в последних двух словах фразы создавали впечатление катящихся из-под кучи огромных камней и совершенно заглушали смысл сказанного. Но получилось так, что от неожиданности я на миг развел руки, и мой замечательный факел погас, однако над левой ладонью зацепился маленький голубой лепесток огня, именно такой, какой я хотел получить с самого начала.
Пещера снова погрузилась во мрак, мой огонек лишь слегка рассеивал чернильную темноту. Я уловил слабое движение внутри кучи и услышал гораздо менее громкий рокот:
– Ты извини, что я разорался. Только яркий свет ночью меня очень раздражает.
На этот раз слова звучали достаточно отчетливо.
– Ничего, – ответил я. – Это ты нас извини за вторжение, но мы не знали, что пещера занята. И вообще мы не знали, что вошли в пещеру. Было слишком темно, – добавил я.
Куча опять зашевелилась. Я бессознательно слегка дунул на огонек в своей ладони, и он разгорелся ярче, освещая все вокруг спокойным, голубоватым, лунным светом. Из кучи на пол покатились комки земли, облепленные листьями, и показалась огромная уродливая голова. Похожая на перевернутую грушу, покрытую густой бурой свалявшейся шерстью, голова оканчивалась коротким толстым голым хоботком, обрамленным тремя рядами коротких изогнутых бивней, от выпуклого, нависшего лба, прячась в густой шерсти, сбегали к хоботу шесть сверкающих красноватым отблеском глаз, по три с каждой стороны, а между ними из шерсти торчали черные вывороченные кожаные ноздри. Глаза не мигая уставились на нас, а ноздри шевелились, впитывая наши запахи.
Куча распалась совершенно, и из нее появилась, покрытая таким же, как на голове, мехом, туша высотой больше четырех метров, на шести лапах. Первая пара лап, без сомнения, была руками, во всяком случае, она заканчивалась пятью очень похожими на пальцы обрубками, имевшими по два сустава и поблескивавшими ногтями. Две другие пары лап, больше всего напоминавшие медвежьи, имели не убиравшиеся крючковатые когти странного зеленого цвета. Вдоль всей спины, от загривка до копчика, тянулся, раздвигая бурую шерсть, костистый, зеленоватого цвета, гребень. Оканчивалась туша длинным голым розовым хвостом, терявшимся под грудой ветвей и листьев.
Я слегка попятился. Ворон всхрапнул и прижался к кустам, при входе в пещеру. Ванька спрыгнул с седла и крадучись придвинулся к моей ноге. Леди приподняла свою головку и внимательно разглядывала чудовище, оказавшееся хозяином пещеры.
Глазки в бурой шерсти загорелись ярче, и из-под дернувшегося хобота пророкотало:
– Так, человек, змея, кот и лошадь. Очень интересная компания, если принять во внимание масть животных.
Голос страшилища по-прежнему напоминал рокотание далекого грома, однако тон был вполне спокойным, даже дружелюбным.
– Чем же тебя заинтересовала наша масть? – вступила в разговор Леди.
Шея страшилы вдруг удлинилась, и его безобразная голова рывком приблизилась к нам. Я отступил еще на шаг.
– Ха! Какая интересная малышка. Ну, вылитая Эффа! – пророкотало из-под хобота.
Головка Леди резко качнулась назад, как будто ей в нос ударила струя холодного воздуха.
– Откуда ты знаешь об Эффе? – изумленно спросила Леди.
– Как же мне о ней не знать, – заявило страшилище, – когда я помогал Сигурлину ее создавать?
– Этого не может быть! – воскликнула Леди. – Эффа была создана около четырех тысяч лет назад!
– Пять тысяч пятьсот сорок два года назад, – неожиданно тихим голосом уточнил зверюга. – И я слишком хорошо помню все, что тогда произошло. Славные были времена!
