Мы забрались в ревущую машину, и усевшийся впереди Сергей бросил пилоту:
– В Кабанск… на полигон…
Пилот понимающе наклонил шлем, и машина круто пошла вверх.
Уже стемнело, поэтому набрав высоту, мы оказались в подсвеченной яркими звездами черноте, бархатом укрывавшей нашу машину. Грохот от работающего двигателя исключал любые попытки разговора, и поэтому до полигона мы добирались в молчании. В нашем доме отдыха в это время года было довольно пусто, так что вертолет встретили только дежурный магистр природной магии Петр Петрович, по прозвищу Мерлин, да два ученика: мой хороший знакомый Славка Егоров и местный парень, которого я знал плохо, Миша Михайлов, он, по-моему, специализировался в прикладном предсказании и общей теории стратегических игр.
Данилу, уснувшего еще в вертолете, отнесли в главный корпус, а мне Сергей предложил:
– Оставляй-ка здесь свое железо, и полетели ко мне. Во-первых, объяснишь, как оказался в наших краях, а во-вторых, у меня к тебе серьезный разговор есть, о твоих родителях.
После таких слов мне ничего не оставалось, как, забежав в свою «келью» (у меня на полигоне уже была постоянная «келья»), бросить в шкаф вооружение и шкуру, а затем быстренько вернуться в вертолет. К утру, в жемчужном свете еще не выплывшего из-за горизонта солнца, мы прибыли в славный и прекрасный город Улан-Удэ и, промчавшись на служебной машине МВД по пустым улицам спящего города, оказались в служебном кабинете Сергея.
Хозяин кабинета сноровисто, будто и не было бессонной ночи, соорудил по большой кружке черного кофе, достал из стенного шкафа объемистый полиэтиленовый пакет и, со словами: – Катерина как знала, полную торбу харча мне вчера с собой наложила… – принялся выкладывать на стол для совещаний свертки с пирожками, бутербродами, малосольными огурчиками и другой снедью. После того как мы позавтракали, хотя даже для завтрака было еще слишком рано, Сергей убрал со стола, поудобнее уселся в свое кресло за рабочим столом, улыбнулся и сказал:
– Ну, Илья, давай выкладывай, каким же образом ты столь неожиданно попал в наши края, да еще с мальцом. Кто он, кстати?…
Вопросы для меня неожиданностью не были, да и ответы я уже успел продумать, так что отвечал я спокойно.
– Вот из-за этого мальца и попал… Это – Данила, сын моих давних и близких друзей, Юрки и Светки Ворониных. Ты, наверное, в курсе, секта у нас появилась под интересным названием – «Дети Единого-Сущего». – Сергей утвердительно кивнул. – Так вот, деятели из этой секты Данилу похитили. Мне удалось его… вернуть, но уходя от преследователей, или лучше сказать – от последователей этого самого Единого-Сущего, я и оказался в вашем солнечном краю.
– А что ж это отец мальчишки не вмешался?
– А отец мальчишки остался с матерью. Она, видишь ли, примкнула к этой секте и в результате психической обработки сама вывела сына к похитителю… В общем, история довольно жуткая. Когда я уезжал из Москвы, Светка была… ну, в общем, крыша у нее совершенно съехала… Страшно было смотреть.
Я живо вспомнил мертвое Светкино лицо и душераздирающий вопль «Спасен!!!», и меня передернуло.
– Хм… – Сергей потер подбородок, – твоя история совершенно не объясняет, как ты попал за пять тысяч верст, в глухую тайгу, в лагерь двенадцатого отряда седьмой геологической партии. Вы что, летели самолетом и выпрыгнули с парашютами?… – Он ухмыльнулся.
– Да нет, с парашютами мы не прыгали, а вот внепространственный переход вынуждены были сделать. Нас, видишь ли, в одном подмосковном санатории, в резиденции этих милых деток, здорово прижали их активисты. Деваться было некуда, вот мы в Бурятию и подались… И знаешь что, чтобы тебе не пришлось задавать новые вопросы, свяжись-ка ты с Антиповым Святославом Игоревичем, есть в Генпрокуратуре такой следователь по особо важным делам… – И я быстро чиркнул его ручкой на записном блоке телефон. – Он тебе все объяснит гораздо квалифицированнее…
Сергей внимательно посмотрел на мою запись, потом полез в ящик стола, достал справочник в темной обложке, полистал его и, найдя нужную фамилию, улыбнулся.
– Ну и крыша у тебя. А я, признаться, думал, что твое появление связано с вашим полигоном… Очень он меня интересует…
Он снова потер подбородок и немного помолчал.
– Ну ладно!… Будем считать, что с этим вопросом мы разобрались, хотя звоночек я, конечно, сделаю… Но у меня к тебе есть еще одно дело. – И он посмотрел на меня долгим и очень внимательным взглядом. Я вдруг понял, что сейчас услышу что-то странное или страшное, и внутренне напрягся.
– Это касается рассказа о гибели твоих родителей. Помнишь, ты в прошлый приезд мне поведал, что твои родители погибли у нас, в Бурятии?
Я молча кивнул и проглотил комок, вставший в горле.
– Так вот, после твоего рассказа я долго рылся в нашем архиве и все-таки нашел это дело. Действительно, в шестьдесят девятом году на берегу Байкала были обнаружены два… двое утонувших… Это действительно были муж и жена. Оба незадолго до этого приехали из Москвы, муж получил назначение на наш вертолетный завод. И у жены действительно девичья фамилия была Милина. Только, понимаешь, в чем дело, утопленников было двое, а смерть установлена для троих! По показаниям свидетелей, на эту злосчастную рыбалку они отправились вместе с грудным ребенком. Тело ребенка не было найдено, но выплыть он, как ты сам понимаешь, не мог…
– Да… Я всю эту историю знаю… – хрипло подтвердил я, – только не было ребенка. Моим родителям, еще в Москве, бабушка подменыша подложила…
– Подменыша?…
– Да. Это такое заговоренное полено. Родители считали, что везут ребенка, а на самом деле везли полено… Сергей еще раз потер подбородок и пробормотал:
– А я думал, только наши северные шаманы такими вещами занимаются…
Потом посмотрел на меня и продолжил:
– Но самое странное не это. Слушай… У этих утонувших был проводник, который спасся. Звали его Аранов Сильвестр Фаддеич. Тоже человек для наших мест новый, жил до этого случая в республике меньше шести месяцев! – Сергей торжествующе посмотрел на меня.
– Ну и что? – не понял я.
– Как это что? Не мог он быть проводником… слишком плохо он знал и нашу тайгу и, тем более Байкал. И он жив остался.
– Так, может, его поискать стоит?… – растерянно спросил я.
– Не стоит. Нет таких в республике, я точно знаю. И исчез он сразу после закрытия дела. Все происшедшее посчитали несчастным случаем, и дело закрыли. Вот тут Аранов сразу и пропал. Только на это никто внимания не обратил. Дело ушло в архив… А вот следователь, который это дело вел и допрашивал Аранова, через два месяца оказался… в психлечебнице!… И до сих пор пребывает в этом невеселом месте!
Вид у меня, должно быть, был достаточно обалделый, потому что Сергей, не дождавшись моих комментариев, продолжил:
– Говорить с ним совершенно бесполезно. Он ничего не помнит и несет сплошную белиберду. Но постоянно вспоминает о какой-то фотографии. Я еще раз перерыл архив и, ты знаешь, нашел конверт с дополнительными материалами к этому делу. Просто удивительно, что этот конверт вообще сохранился…
