Затем я снова уселся в кресло, обнял Данилу, прижав его к себе, и попросил:
– Продолжай, Многоликий, каков твой первый вопрос?
Он несколько долгих мгновений разглядывал нашу компанию, а затем задал вопрос, совершенно для меня неожиданный.
– Где мой сын?!
Выходит, с самого начала Многоликий знал, что Данила совсем не его сын! И ничем не показал этого. Его выдержке можно было позавидовать! Поэтому я с гораздо большим внутренним уважением проговорил:
– Многоликий, Данила действительно не твой сын. Но, по-видимому, очень сильно на него похож. Я расскажу тебе нашу историю, и ты сам это поймешь…
И я рассказал всю историю наших странствий и приключений в его стране, начиная с похищения Данилы и кончая проникновением в его кабинет. Единственное, что я не упомянул, – это встречу с Духом, он сам просил о нем не рассказывать. Рассказ, как вы сами понимаете, получился весьма длинным и впечатляющим. Когда я закончил, неожиданно раздался голос Зопина:
– Да ты, Белоголовый, еще и повестун к тому же… Я бы ни за что так интересно не рассказал.
Оказывается, гномы слушали мою историю с не меньшим интересом, чем Многоликий, и к тому же с гораздо большим доверием, поскольку сами были одними из главных ее персонажей.
– Да, – задумчиво согласился Многоликий, – история – прямо-таки готовый роман… И ты в самом деле убил белого волка-оборотня?
Не успел я ответить, как Опин соскочил со своего кресла, сдернул с плеча свою котомку, быстро развязал стягивающие ее горло ремешки и вытянул небольшой, перетянутый бечевкой узел. Через секунду бечева была разрезана и Опин развернул белоснежную, тонкую, прекрасно выделанную шкуру волка. Причем гномам удалось неизвестно каким образом сохранить череп волка и когти на лапах.
Опин молча подошел ко мне и протянул шкуру.
Я изумленно принял подарок и принялся его рассматривать.
Шкура представляла собой шикарный плащ. Причем череп как капюшон накидывался на голову, целиком ее накрывая и превращаясь в глухой шлем. Вместо волчьих глаз в белой шерсти сияли четыре ограненных рубина. Дыра в волчьем черепе, пробитая арбалетным болтом, была окантована золоченым кольцом, из которого торчал странный плюмаж из пучка коротких зеленых лент. Когда я накинул плащ на плечи, передние лапы легли мне на грудь, а застегнув приделанную к шкуре золоченую пряжку, я оказался закутанным с ног до головы в легкий белоснежный мех. Сквозь слегка приоткрытую пасть как сквозь забрало рыцарского шлема я взглянул в изумленное лицо Многоликого. Да, это был поистине царский подарок.
Я стянул с себя плащ, аккуратно свернул его, положил на спинку кресла, а затем опустился на одно колено перед Опином и крепко его обнял.
Вот тут он и растерялся. Непривычный к столь бурному выражению чувств, он сначала попытался было вырваться, но быстро сообразив, что вряд ли справится со мной, затих, смущенно пыхтя. Выручил его Зопин, пробасивший прямо мне в ухо:
– Я ее тоже мял… Пришлось обнять и его.
Среди этих нежных проявлений дружбы Многоликий первым пришел в себя.
– История столь же невероятная, сколь и правдивая. История…
Но я не дал ему продолжать в ироничном духе. Рухнув в свое кресло, я перебил его:
– История, может быть, и невероятная, но уже на пути от Гавля к Черной скале я спокойно обдумал все, что с нами произошло, присовокупил к этому то, что смог узнать за время нахождения в этом мире, и пришел к совершенно определенным выводам.
И местный Единый-Сущий, и наш главарь секты «Дети Единого-Сущего» скорее всего одно и то же лицо. В твоей стране, Многоликий, его влияние гораздо более мощное, чем у нас, поэтому мне представляется, что именно у вас реализуется заговор, имеющий целью поставить во главе государства этого, пока что неизвестного нам, господина. Я думаю, что он был намерен подменить твоего сына Данилой. Они скорее всего действительно очень похожи, поскольку Данилу все, более или менее знавшие принца, принимали за него. Именно с этой целью Данилу увезли из дома и переправили в твой мир. Сразу после этого, а может, одновременно, похитили принца. Если бы у Единого-Сущего все получилось, через некоторое время ты, Многоликий, получил бы вместо своего сына Данилу, конечно же, обработанного соответствующим образом…
– Но ты же видел, что я сразу раскусил обман. На что мог надеяться этот мошенник.
– Да на то, что ты отнесешь непохожесть мальчика на счет испытанных им невзгод или оправдаешь это еще чем-нибудь. А скорее всего Единый-Сущий просто не знал о твоей способности так видеть и чувствовать своего сына. Как бы там ни было, в самый неподходящий момент в ход этой операции вмешался я и, выкрав Данилу, сорвал всю затею.
– Значит, принца убили, – удрученно проговорил Многоликий.
– Не думаю. Во-первых, у Единого-Сущего еще теплится надежда подсунуть тебе Данилу. Ему только надо его разыскать, чем, как я думаю, он сейчас и занят. Принца наверняка держат в Храме или где-то рядом. Вот если затея с Данилой провалится, этот ублюдок попытается либо сломить волю принца и сделать его своей марионеткой, либо лишить его многоликости, что опять-таки превратит его в послушную куклу. Но принц, лишенный многоликости, – слабая ширма для Единого-Сущего. Вряд ли такое прикрытие поможет ему захватить власть.
Мы замолчали, погрузившись в невеселые раздумья, а через несколько мгновений Многоликий поднял голову и сказал:
– Мне кажется, Белоголовый, мы можем отпустить твоих спутников на отдых. А сами, если ты не против, еще побеседуем.
– Согласен, – ответил я.
Многоликий повернулся к Опину, безошибочно признав в нем главного из двоих гномов, и спросил:
– Когда уважаемые гномы собираются отбыть в свои горы?
Опин почесал нос, взглянул на Зопина, немного поразмышлял и неожиданно заявил:
– А мы, пожалуй, и дальше будем сопровождать Белоголового колдуна. Вдруг он отыщет проход в границах!
– Я не стану тебя отговаривать, – улыбнулся Многоликий. – Но должен тебя предупредить, что прохода в границах нет… Уж это я точно знаю.
– Посмотрим. Пока что мы не собираемся оставлять на произвол судьбы человека, который спас нас от смерти!
И он снова бросил взгляд на Зопина. Тот энергично закивал, соглашаясь.
– В таком случае я пока что размещу вас в замке. – И он громко хлопнул в ладоши.
Дверь распахнулась, и в проеме показался четырехликий Навт.
– Проводите наших гостей в отведенные им апартаменты, а принца вместе с его истинным зверем к нему в комнаты. Белоголового я отведу сам. Охрану можешь снять.
Я вопросительно взглянул на Многоликого, но в этот момент подал голос Зопин:
– А можно нас… это… ну… поближе к скале поместить…
Многоликий улыбнулся.
