Кутя протянул молчавшему гвардейцу свой лук, затем стянул через голову колчан со стрелами и перевязь со шпагой в потертых ножнах и также сдал гвардейцу. Красномордый дрожащими руками отцепил от пояса короткий, несколько заржавленный тесак без ножен и протянул гвардейцу.
– Это все? – поинтересовался тот удивленно.
– Больше нет… – развел руками Красномордый и ощерился в улыбочке.
– Следуйте за мной, – бросил первый гвардеец и направился к двери за стойкой. Охранники последовали за ним.
За дверью оказался неожиданно темный, короткий коридор, пройдя который, гвардеец свернул налево, на узкую винтовую лестницу. Поднявшись на второй этаж, он вышел в длинный, слабо освещенный коридор со множеством закрытых дверей, из-под большинства которых на пол коридора выползали дорожки света. Прошествовав до конца коридора, гвардеец толкнул тяжелую дверь и вступил в еще одну приемную, в которой хозяйничала довольно молодая девушка, одетая, однако, в такой же темно-коричневый балахон, какой был и на первом дежурном.
– На аудиенцию к Первому, по собственной просьбе, под особой срочностью, – доложил провожатый. Два бедолаги с нашим перстнем жались у входа.
Девица повернула в свою сторону установленную на столе короткую трубку с раструбом на конце, вытащила из нее деревянную затычку и пропела:
– Двое, по собственной просьбе, особая срочность. – Потом помолчала, словно прислушиваясь, и произнесла: – Входите.
Вначале я не понял, что она имела в виду, поскольку других дверей, кроме той, в которую вошли гвардейцы, в помещении не было. Однако стоило Куте и его товарищу сделать шаг вперед, как в стене, рядом со столом «секретаря» проступил проем, напоминающий дверной, забранный, на мой взгляд, броневой плитой. Посетители приблизились к проему, и в тот же момент плита бесшумно и неторопливо ушла вверх, открывая проход. Кутя и его Красномордый друг шагнули вперед. В тот же момент плита за их спинами встала на место, словно отрубив лившийся в проем свет, и мы оказались в полной темноте.
В помещении повисла тишина, нарушаемая только хрипловатым дыханием красномордого. А затем прозвучал спокойный, приятный баритон:
– Докладывайте.
– Ваша святость, – заговорил Кутя. – Во время нашего вечернего дежурства на тридцать четвертый зубец охраняемой зоны села сорока. Сорока пыталась заглянуть со стены через настил во двор. Мы ее спугнули, и в этот момент она выронила из клюва вот этот перстень. Мы посчитали своим долгом немедленно доставить его вам лично.
– Сорока? – вопросительно прозвучал баритон.
– Истинная птица, – тут же пояснил Кутя.
– Уверены? – переспросил голос.
– Абсолютно, – подтвердил Кутя.
– Офицеру доложили? – поинтересовался голос.
– Обо всем, кроме перстня, – отрапортовал Кутя.
– Положите перстень на стол перед вами, – приказал голос. – Категория особой срочности подтверждена. Оценка ваших действий отличная. Фаст-стрелок шестой сборной когорты Кутя награждается «Знаком осторожного разума» и десятидневным отпуском. Щитоносец шестой сборной когорты Свинг награждается десятью шлепками по локтям.
– За что?… – оторопело просипел красномордый.
– Щитоносец шестой сборной когорты Свинг награждается десятью шлепками по локтям за попытку скрыть находку от Единого-Сущего и десятью шлепками по пояснице за пререкания. Свободны!
Плита позади гвардейцев скользнула вверх, и свет, падавший из приемной, осветил небольшую, совершенно пустую комнату с черными стенами и маленьким черным столиком посредине. Гвардейцы шагнули в приемную и, жмурясь после темноты, встали рядом со столом «секретарши» у глухой стены, причем Свинг тяжело опирался на плечо Кути. Нарядный гвардеец, провожавший их до приемной, шагнул вперед и отчетливо произнес:
– Фаст-стрелок, отправляйтесь в лагерь и готовьтесь к награждению и отпуску. Щитоносец, следуйте за мной.
Они покинули приемную. Девица сидела на своем стуле, покачивая головой, словно в такт неслышной мелодии. Несколько минут ничего не происходило, а затем плита опустилась, отрезав приемную от темной комнатушки. Зеркало потемнело, и тут мы заметили, что за окном поздняя ночь. Многоликий протянул руку и переключил Взгляд на запись. Зеркало затуманилось, посерело и отразило кабинет.
– Ну что ж, – задумчиво произнес Многоликий, – похоже, наш план реализуется так, как мы и намечали. Посмотрим, что будет завтра. – Он поднял на меня какой-то отрешенный взгляд и добавил: – А тебе надо отдохнуть.
Я встал, коротко ему кивнул и направился к себе в апартаменты, размышляя об увиденном.
4. Шпионаж
Знаете, чем отличается разведчик от шпиона? Шпиона, как бы он ни изворачивался, всегда ловят, а разведчик всегда извернется так, что его ни за что не поймают! Шпиона всегда судят и сажают в тюрьму, а разведчик возвращается домой и получает награду. В сущности, оба занимаются одной и той же работой, но если поймали – шпион, а если не поймали – разведчик…
На следующий день я был возле кабинета Многоликого задолго до завтрака. Подходя к дверям, я размышлял, как долго мне придется ждать хозяина, но оказалось, что он уже на месте. Многоликий встретил меня с улыбкой, но даже в ней чувствовалось явное напряжение. И я его прекрасно понимал. Вчера наш Глаз попал туда, куда его и направляли, а сегодня, если все пойдет нормально, мы должны были узнать судьбу принца.
Зеркало было открыто, но его поверхность была черна.
– Уже с час наблюдаю эту черноту. Может, с Глазом что-то случилось? – Голос Многоликого был спокоен до безразличия, но меня ему обмануть не удалось.
– А вот волноваться не надо. Судя по всему, перстень все еще лежит в темной комнате. Вряд ли тот, кому его оставили, придет за ним так рано. Я думаю, что можно позавтракать. Кстати, ты память прокручивал?
– Темнота, – задумчиво проговорил Многоликий и тронул уже знакомый мне звоночек.
Тут же в комнату вошел дежурный гвардеец. Многоликий, закрыв собой зеркало, обернулся к нему и приказал:
– Завтрак на двоих сюда. И пусть принесут графин флернского.
Гвардеец вышел, а Многоликий вынул из верхнего ящика стола небольшую коробочку и протянул ее мне.
– Твой заказ…
Я открыл коробочку и увидел четыре матово поблескивающих, совершенно одинаковых иглы. Я тут же присел за стол и, наговаривая соответствующие заклинания, заправил их под ногти пальцев левой руки. Потом, несколько раз сжав левый кулак, я проверил положение игл и остался доволен.
А через десять минут мы уже закусывали паштетом из печенки, свежими булочками и фаршированной рыбой, запивая все это прекрасным легким вином, напоминавшим настоящий французский сидр. Наша трапеза подходила к концу, когда в зеркале мелькнул слабый блик. Я, пробормотав заклинание, запер дверь и присоединился к Многоликому, который приник к нашему экрану.
