«Надо что-то делать…» – пробежала рядом со мной смешная мысль. Я улыбнулся ей: «Да? И что же?…»
«Что-то делать… что-то делать… что-то делать…» – не отставала она. Чтобы отвязаться от нее, я снова поднялся на ноги и двинулся вдоль стены, тщательно ощупывая ее руками. Она была влажной и шероховатой на ощупь. И тут я понял, что ноги держат меня гораздо крепче, чем в мое прошлое путешествие, да и тошноты практически не было. Да что там, я бы, пожалуй, даже что-нибудь съел. Даже что-нибудь большое…
В одном месте мне попалась полоска незаполненного раствором шва между камнями. Я попытался вставить в нее пальцы одной ноги и ощупать стену повыше, но мне удалось только слегка подпрыгнуть. Поднять свое тело на двух пальчиках я был еще не в состоянии.
Очередной обход моих шестнадцати квадратных метров, конечно, ничего не дал. К концу пути я уже даже и не помнил, на что я надеялся. Но я уже твердо понимал, что мой проигрыш был окончательным и бесповоротным. Отряд, направленный Многоликим, уже должен был подходить к Некостину. Навт, не найдя меня в условленном месте, мог решиться на отчаянный штурм, совершенно не владея оперативной информацией, а только подстегиваемый желанием спасти принца. Хорошо если Галлу удалось выбраться из Храма, и он предупредит Навта, но на это надежды было очень мало. Скорее всего он сейчас так же мечется в своем каменном мешке, награждая весьма определенными эпитетами верзилу, затащившего его в это чудное местечко. В общем, все было очень плохо.
Я проснулся в очередной раз. Странно, что я давно не ощущаю холода. Наверное, мое тело имеет повышенную способность к адаптации. Интересно, долго моя адаптация будет поддерживать мое тело и, главное, дух. Хозяева этого заведения, по всей видимости, не собирались тратиться на харчи и питье для своего гостя. И если не есть я мог бы еще пару-тройку дней, то пить мне хотелось все сильнее и сильнее. Я попытался лизать влажные камни, но, похоже, эта влажность была мною слишком преувеличена. Во всяком случае, под языком постоянно оказывался совершенно сухой и чрезвычайно шершавый камень. По-видимому, я очень устал лизать камень, поскольку снова задремал.
Я пришел в себя лежа на полу. Мне показалось, что рядом кто-то разговаривает. Я открыл глаза и прислушался. Было все так же темно, и все так же звенела в ушах тишина. Я поднялся на ноги и побрел вдоль ненавистной стены, приволакивая подошвами, чтобы слышать хотя бы их шуршание и радоваться, что уж уши-то у меня точно в порядке. Я уже не ощупывал стены и старался не думать о воде. Мне было ясно, что камни, окружающие меня, не изменились, и подземный источник не забил посреди моего каменного пола. Я не хотел умирать, но и никаких надежд уже не питал. Я просто гулял перед сном. «Ну вот и нагулялся…» – подумалось мне, когда мои ноги в очередной раз подогнулись, и я привычно примостился под стеной, закрыв глаза.
– Держи ему голову… Аккуратнее, ты, косорукий…
– А ты не лей сильно-то, захлебнется еще… Ну, потихоньку…
«Кто это, интересно, шепчется здесь?…» – подумал я, разбуженный назойливым шепотливым переругиванием. И открыл глаза. И тут же их зажмурил. Моя маленькая комнатка была буквально залита потоками ярчайшего света, выставившего на всеобщее обозрение каждый камень, каждый шов, каждую складочку голых неприютных стен. Я дернулся от рези в глазах и тут же почувствовал, что мою голову крепко сжали здоровенные ладони. Не успел я возмутиться столь неделикатным обхождением, как мне на губы упали первые капли прохладного, сладковатого напитка, в котором я узнал чудесный сидр, пробованный мной в «Насовсем Едином». Я с жадностью, причмокивая и шлепая губами, пил, не веря, что это происходит наяву.
– Вот видишь, я же говорил – напоить надо. А ты все курицу доставай… курицу доставай…
– Ага! Ты давай курицу доставай, тогда посмотрим – кто прав!
Не прекращая поглощать живительную влагу, я слегка приоткрыл один глаз. Единственное, что я сразу рассмотрел в ярком, ослепительном свете, были два высоких чудесных колпачка. Синий! И Желтый! Тут источник, наполнявший меня живительной влагой, иссяк, и я смог улыбнуться.
– Глянь-ка, он нас узнал… – ласково удивился Зопин.
– Ага… Разве ж твою рожу забудешь. Главное, чтобы она по ночам не снилась… – Опин был в своем репертуаре.
– Почему это?… – простодушно удивился Зопин.
– Заикаться всю жизнь будешь… – тут же поймал его Юпин.
– Это у кого рожа – заикаться будешь… Это у кого ро…
– Ну не будешь, не будешь… – перебил его Опин, вытирая мне губы носовым платком и шаря в своем вещмешке, видимо, в поисках пресловутой курицы.
– Конечно, не будешь, – довольно подтвердил Зопин, разразившись ослепительной улыбкой.
– Не будешь, – еще раз согласился Опин. – Потому что поседеешь…
Улыбка Зопина мгновенно увяла.
– Это у кого… поседеешь… Это у… Глянь, он кушать хочет! – вдруг перебил он сам себя.
– Ты-то будешь есть? – спросил у него Опин, доставая из мешка завернутую в тряпочку вареную курицу.
– Нет, Белоголовому одному мало будет. Я и потерпеть могу…
У Опина опустились руки, и он чуть не выронил сверток с курицей.
– Слушай, ты, часом, не заболел? Или я плохо расслышал? Ты действительно от курочки отказался?!
– Ребята, я и вправду не прочь слегка закусить, – вступил я в беседу.
– Вот и молодец… вот и молодец… – засуетился Зопин, отпустил наконец мою голову и помог мне усесться под стенкой. Опин уже разложил рядом со мной небольшую салфетку и наламывал на нее кусками курицу. Кроме курицы у него в мешке оказались еще пара лепешек и два здоровенных яблока. Когда я пригласил их разделить со мной трапезу, оба как по команде замахали широкими ладошками, уверяя, что только что позавтракали.
– Как вы меня отыскали-то? – задал наконец я свой первый вопрос, вгрызаясь в чудесную куриную грудку.
– Так ты же не пришел утром в таверну, – начал объяснять Опин, в то время как Зопин умильно следил за моей трапезой, подкладывая кусочки курицы ко мне поближе.
– Мы сразу сообразили, что ты сунулся в Храм, и там тебя подловили. Правда, это довольно удивительно, учитывая твои способности. Интересно, на что ты попался?… Ну ладно… Мы пошли тебя искать. Сначала я решил, что отыщу тебя по оружию… – Я вопросительно посмотрел на него.
– Я же свою выращенную Сталь где угодно отыщу, – пояснил Опин. – Ну на клинки мы быстро вышли, только вот тебя там не было. И вообще, насколько мы поняли, твое оружие попало в сокровищницу Храма. Там у них разные ценные вещи лежат… А охрана только снаружи стоит… – вдруг захихикал он.
– Вы клинки забрали? – спросил я с надеждой, даже позабыв на время жевать.
– Что ж их, этим, единым, оставлять? – обиделся Опин.
– …Оставлять? – добавил Зопин, и, отвечая на мой нетерпеливый взгляд, приподнялся и вытащил из незамеченного мной пролома в стене длинный сверток, обмотанный куском рваного бархата. Положив сверток на пол, он быстро размотал тряпку и я увидел свою шпагу и свою дагу, лениво поблескивающие в ярком свете. Я отложил недоеденную курицу и, обтерев руки об остатки собственных штанов, вскочил на ноги и потянулся к оружию. Как только мои ладони сжали рукояти, я сразу почувствовал себя в полном порядке. А тут еще Зопин забормотал под боком:
