– Дорогой мой друг, прошу тебя не сердиться на моих солдат. – Она обвела взглядом веселящуюся компанию. – Ну что можно взять с людей, привыкших к грохоту битвы и совершенно незнакомых с утонченным обращением двора великого герцога. Я надеюсь, ты будешь выше обид и окажешь нашему завтраку честь своим участием?…
Это было очень ловко – предложить жадному карлику бесплатный завтрак. Он сразу успокоился, вытащил из кармашка камзола здоровенную расческу, два раза махнул ею по своим патлам и, пробормотав: – Меня уже умыли… – устремился к столу, на котором заметил большое количество нетронутой снеди.
Гвардейцы, пересмеиваясь, потянулись к выходу. Маша тоже шагнула к дверям, а затем оглянулась и крикнула чавкающему негоцианту:
– Поторапливайся, любезный Эго. Мы должны выехать пораньше, чтобы до заката быть в столице.
– Ушэ ыту, – прошамкал набитым ртом тот и припал к широкому горлышку кувшина. Маша вдруг поймала себя на мысли, что не может без содрогания наблюдать за трапезой своего нового знакомого. Она передернула плечами и направилась во двор постоялого двора, стараясь представить, как бы она повела себя, оказавшись за одним столом с этим прожорливым малышом.
Ее жеребец уже был оседлан, а рядом с ним, удерживая лошадь под уздцы, стоял сияющий Орт. Маша взлетела в седло, и отдохнувший конь заплясал под нею, перебирая точеными ногами. Буквально через несколько минут отряд был готов к выходу, и тут, ко всеобщему удивлению, из дверей таверны выскочил Эго, в рекордные сроки расправившийся с завтраком. Он рысью пересек двор и скрылся в каретном сарае, куда вчера вечером закатили его шарабан.
Маша кивнула Сяме, и тот скомандовал выход. Отряд, построившись уже привычной походной колонной, тронулся из ворот постоялого двора мимо госпожи баронессы, а она с высоты своей лошади внимательно оглядывала своих подчиненных.
Они отошли уже на полкилометра, когда из ворот постоялого двора вынесся пестрый шарабан, и маленькие лошадки, налегая на упряжь, понеслись вдогонку ушедшему отряду. Скоро весьма довольный бесплатным ночлегом и завтраком Эго Шарц занял свое привычное место в голове отряда, рядом с госпожой баронессой. Несмотря на свой несвежий вид, он был, как обычно, бодр и доволен.
– Моя прекрасная госпожа, – сразу заорал он своим пронзительным фальцетом, – как почивала на новом месте?
– Прекрасно, – ответила Машенька и в свою очередь поинтересовалась: – А ты как отдохнул?…
– Ой, ты, наверное, смеешься надо мной? – заверещал карлик в ответ. – Как можно отдохнуть, когда вокруг храпит целое войско мужиков, половина из которых на ужин стрескала по головке чеснока!… Я весь разбит и ужасно хочу спать!… Но я никак не могу упустить возможность путешествовать в твоем изысканном обществе!…
«Совершенно неисправимый льстец», – подумала Машенька, а вслух спросила:
– Что же ты не взял отдельную комнату? Ты же, по-моему, намеревался это сделать?
– О-о-о, ты не представляешь, какую цену заломил этот косноязычный злодей с толстой жо… животом, – вовремя поправился карлик. – За маленькую грязную комнатенку с продавленным матрацем и обглоданные кости на ужин и завтрак этот живоглот потребовал половину гульда!
Малыш от возмущения задохнулся и даже привстал на облучке.
– Да? – удивилась Машенька. – Сколько же он содрал с Жана за мою комнату?…
– Я думаю, не меньше пяти гульдов… Этот толстяк наверняка раскрутил твоего кап… кап… кап… тьфу, Жана на кругленькую сумму. Я по его толстой роже сразу определил мошенника.
– Хм… А мне он показался вполне приличным человеком.
– Моя прекрасная госпожа, ты еще слишком молода и неопытна, чтобы разбираться в людях!… Ты, конечно, думаешь о людях только хорошее, а тебя в это время обманывают, обманывают, обманывают!… Не верь никому. Даже мне!…
– Ну, тебе-то я сразу верить перестала, – успокоила карлика Маша.
– А я между тем единственный достойный твоего доверия, – осуждающе покачал головой Эго. Маша в ответ только усмехнулась.
– Ничего, – пообещал тот, – ты еще убедишься, кто тебе друг… Вот мы приедем в столицу, и там ты убедишься…
– Лейтенант, – повернулась Машенька к Сяме. – В лагере герцогского войска у вашего отряда было какое-то свое место?
– Да в общем-то нет, – пожал плечами Сяма. – Так, кучковались, где шалашики получше да огонек поярче…
– А у баронов с их дружинами?…
– Ну, эти старались пристроиться поближе к герцогскому штандарту. Хотя самого герцога в лагере никогда не бывало…
– А большие у этих баронов дружины, и вообще сколько их там – этих баронов?
– Главных четверо: Гуго с Холмов, Кости да Кости, Стаб Щербатый да Фальфаст Четвертый. У этих в дружинах человек по двадцать – двадцать пять. Еще пяток баронов имеют человек по десять, и то в основном прислугу, а остальные… – Сяма презрительно махнул рукой.
– Но если у самых мощных баронов по двадцать человек в дружине, то сколько всего народу в войске герцога? – удивленно спросила баронесса.
– О, войско у герцога очень большое! – воскликнул Сяма. – Говорят, что под стенами столицы собралось больше трех тысяч человек! Да еще три сотни герцогских гвардейцев!
– Сколько?! – переспросила Маша.
– Да, да, – завопил из своего возка карлик. – В армии герцога почти четыре тысячи человек, считая его гвардию. И больше половины – конные! – с гордостью добавил он.
«Так, – подумала Маша. – И это – великая армия. Да чтобы проверить вооружение четырех тысяч человек мне нужно самое большее пару месяцев, а что я буду ждать здесь дальше?!»
– А что, герцог устраивает смотры своим войскам? – поинтересовалась Машенька у обоих своих собеседников.
– Смотры? – переспросил Сяма. – Что такое – смотры?
Эго Шарц тоже с любопытством поглядывал на баронессу.
– Ну, – несколько растерялась Мария от такого невежества, – смотр – это когда все войска проходят мимо главнокомандующего во всем своем блеске, со всем оружием, какое есть…
– А!… – сообразил сообразительный Сяма. – Вот почему ты пропускаешь нас перед собой каждое утро! Это есть смотр?
– Ну в общем-то похоже, – согласилась Машенька.
– А ведь это потрясающая мысль! – завопил карлик. – Надо намекнуть герцогу, он, без сомнения, оценит ее!…
– Дарю, – с улыбкой бросила Машенька.
Отряд размеренно продвигался вперед. А движение на дороге становилось все оживленнее. Гвардейская колонна обогнала два длинных медлительных каравана, по-видимому, свернувших на тракт с боковых дорог. Несколько верховых галопом обогнали отряд, внимательно оглядывая строгую колонну и останавливая взгляд на Машеньке. Двое из них, на белоснежных лошадях, были через плечо опоясаны алыми шарфами. Маленький Эго, увидев первого всадника, зашептал Маше драматически:
