«Я и ты – не считаются, потому как я хранитель этого нигде, и хранил я его для тебя. Мы оба его составная часть! Мы сами – это НИГДЕ! А больше здесь нет НИЧЕГО!»
Спорить с ним было нелегко, но я не унимался.
«С чего это ты решил, что именно я и есть составная часть этого НИГДЕ? Может быть, я вообще случайно сюда попал?!»
Ответом мне была насмешливая тишина. Потом в мое сознание вкрадчиво потекли чужие мысли.
«Нет, мой дорогой… хозяин. Сюда может проникнуть только предназначенный для этого человек. Только индивидуум, обладающий совершенно определенными качествами… неповторимыми качествами… например, поразительной магической Силой! Ты не видел, с какой скоростью твое тело растворилось в этом Мраке. Оно же было просто создано из этого самого Мрака и мгновенно слилось с породившей его средой. И ты еще смеешь сомневаться в неслучайности твоего пребывания здесь… Хм… В НИГДЕ! Так можешь не сомневаться, это место было создано именно для тебя. Ведь в том мире, из которого ты сюда попал, тебя называли Серый Магистр?»
Я был настолько растерян его напором и уверенностью в своей правоте, что, не задумываясь, подтвердил его догадку. И тут же, посчитав, что ответил на очередной вопрос собеседника, задал свой: «И ты считаешь, что у меня нет шансов выбраться отсюда?…»
И немедленно получил короткий, убийственный ответ: «Никаких!…»
«Но почему?!» – В моих мыслях появилось отчаяние и мой невидимый собеседник сразу это уловил. Его ответ прозвучал успокаивающе и ласково, он словно убеждал меня смириться с неизбежным. Причем смириться с радостью, с удовольствием, с чувством до конца выполненного долга, как смиряется человек, боровшийся изо всех своих сил и проигравший достойному противнику.
«Ну подумай сам, как ты можешь вернуться в мир под солнцем, если у тебя нет тела? Куда вернется твое Сознание, твой Разум, твоя Личность? Чтобы существовать в материальном мире, надо иметь материальное воплощение, а его у тебя нет! Оно растворилось, распалось, исчезло! Или ты рассчитываешь захватить тело какого-нибудь бедолаги с помощью своей магии? Но это безнравственно, а ты не способен на безнравственные поступки, И кроме того, находясь в НИГДЕ, ты вряд ли сможешь дотянуться до тела, занятого разумом кого-либо из живущих в Мире…»
После услышанного наступили пустота и безразличие. А несколько мгновений спустя пришла еще одна чужая, навязываемая мне мысль – мысль жесткая и прагматичная: «Это простая и гениальная ловушка на магистра. Ты пошел к положенной приманке – наследству Хэлфа – и потерял свое тело. Без тела ты никогда не сможешь вернуться в миры под солнцем. А поскольку ты и есть Серый Магистр, фуга для двух Клинков, двух Миров и одного Магистра никогда не будет сыграна!
Хэлф-Ахурамазда ПРОИГРАЛ!!!»
Возможно, именно злое торжество, пропитавшее этот ликующий вопль, натолкнуло меня на неожиданное заключение. Такое же простое и гениальное, как расставленная ловушка! Ведь в этом НИГДЕ растворилась всего лишь моя тень, а мое тело лежит в пещере, неподалеку от главного монастыря Тань-Шао, названного Поднебесным, и дожидается моего Сознания, моего Разума, моей Личности!!!
Но делиться своим соображением с моим ласковым и беспощадным собеседником я не стал. Я просто представил себе свое изможденное, забившееся в угол пещеры тело, представил, как только смог ярко, во всех подробностях. Вот оно лежит, скорчившись, подтянув колени к груди. Вот его закрытые глаза, ввалившиеся от измождения щеки, длинные спутавшиеся белокурые волосы. Вот божья коровка ползет по знакомому рукаву серой куртки, в которую одето мое драгоценное, мое любимое тело…
И я что было сил рванулся из безразличного глухого мрака к своему телу!
А мрак… Нет, он не рассеялся. Он внезапно стал багровым, словно я оказался внутри чудовищного животного. И вот, разрывая его внутренности, распарывая его кровавое мясо, дробя его бурые кости и разрывая красно-рыжую шкуру, я рвусь наружу, к свету, к теплу, к своему «я». А багровый мрак цепляется за мою душу липкой требухой, синими до черноты жилами, сжимает меня своей тяжелой плотью, стараясь задержать, спеленать, вживить меня в себя. Неожиданно в мое сознание вторгся жуткий, на грани инфразвука визг: «Не-е-е-т!»
* * *
Я очнулся и резко сел, больно ударившись плечом о скальный выступ. Мои широко открытые глаза не сразу рассмотрели голые гранитные своды и светло-серое, слегка подсвеченное заходящим солнцем входное отверстие пещеры. И не из-за царившего здесь полумрака, просто перед ними еще несколько мгновений продолжал стоять багровый, клубящийся ненавистью мрак.
Я поднялся на ноги и, придерживаясь рукой за стену, медленно двинулся к выходу. Эти несколько шагов дались мне необычайно тяжело, но я добрался до площадки перед входом в пещеру и уселся, прислонившись спиной к скале. Я уже не боялся быть замеченным из монастыря, скоро я так и так должен буду постучаться в его ворота. А пока…
В мире разлился ранний вечер с его тишиной, прохладой и обилием приглушенных красок. Потемневшее синее небо с редкими, окрашенными в розовое облаками и огромной белоснежной луной, повисшей высоко-высоко. Серо-зеленые горы с белоснежными, чуть голубоватыми вершинами. Белые каменные стены монастыря. И темная тропа, извивающаяся далеко внизу узкой причудливой лентой.
Как же хорошо! Как же хорошо в мире под солнцем. Даже если это солнце уже зашло!
Я почувствовал зверский голод и радостно улыбнулся этому забытому чувству. Но мое чудесное тело требовало заботы о себе, поэтому уже через несколько минут в пещере пылал огонь, на котором в котелке закипала вода. На расстеленной салфетке лежали приготовленные бутерброды, а в кружке дожидалась кипятка заварка. Мой ужин должен был быть легким, но калорийным. Пора было выводить свой организм из голодания, тем более что, как я чувствовал, все созданные мной тени благополучно завершили свое существование.
И тут я вспомнил, что Слово, доверенное монастырю Преклони Голову, так и не было сказано. Я активировал оставленное в кабинете настоятеля Агалта Малое Ухо и, прихлебывая из кружки горячий чай, прислушался.
Вначале было тихо, видимо, настоятель со своей командой ужинал, и в кабинете никого не было. Только спустя почти полчаса, раздались невнятные голоса. А через несколько мгновений говорившие вошли в кабинет, и мне стало слышно каждое слово.
– …А что я скажу настоятелям других монастырей? И самое главное, что они скажут мне?! – Агалт явно продолжал разговор, начатый вне стен своего кабинета.
– Это смотря по тому, что у тебя спросят братья настоятели… – ответил отец-хранитель, и его голос я узнал сразу. Кроме того, его почему-то очень неприятное лицо сразу встало у меня перед глазами.
– А лучше вообще ничего не говорить… Мол, знать ничего не знаем, и никакого магистра в глаза не видели.
Этот голосок я раньше не слышал. По-видимому, он принадлежал третьему монаху, виденному мной днем в кабинете Агалта. Насколько я разобрался в иерархии монастырей Тань-Шао, он должен был принадлежать отцу-ключнику.
