Так куда же поворачивать? Направо или налево? А может, следовать дальше основным коридором? Я очень внимательно оглядел боковые ходы. И неожиданно на гранитном сколе у правого прохода в баламути красноватых разводов, словно на картинке для проверки зрения, я рассмотрел синевато-зеленую цифру «9». Я резко повернулся влево и тут же заметил такую же картинку со спрятанной цифрой «7».
Еще не совсем понимая логику этого лабиринта, но чувствуя, что она должна быть проста, я двинулся дальше по центральному проходу и… ничего не произошло. Изломанный гранит все так же медленно скользил по обеим сторонам от меня. Еще через шасть шагов в стенах открылись новые два прохода, и на этот раз я сразу разглядел спрятанные цифры – «1» справа и «6» слева.
Я размышлял лишь мгновение, а затем без колебаний свернул направо… И снова ничего не произошло. Открылся такой же коридор, как и тот, по которому я уже шагал. Через несколько шагов меня снова ожидали ответвления. Здесь я, не останавливаясь, свернул налево, потому что рядом с темнеющим входом в коридор стояла цифра «1».
Дальнейшее движение по лабиринту уже не представляло для меня трудностей. Необходимо было только запоминать, сколько поворотов и в какую сторону я уже сделал, чтобы знать, куда свернуть у следующей развилки.
Последним стал пятый поворот налево. Я свернул, оказался в очередном довольно широком коридоре и на мгновение остановился, пытаясь сообразить, что же мне делать дальше. Но и здесь я достаточно быстро сообразил, что ответ лежит в завещании Хэлфа. «Двадцать шесть шагов вперед».
Я двинулся, не торопясь и тщательно отсчитывая шаги. Досчитав до двадцати шести, я остановился.
Коридор, все более расширяясь, тянулся дальше, до самого прохода между скалами. И в отливающей голубым трещине уже довольно высоко висело утреннее солнце. Именно оно меня почему-то остановило. Я стоял и рассматривал здешнее дневное светило с какой-то непонятной радостью.
И тут мне показалось, что я могу потерять это солнце навсегда. Я вздрогнул.
Именно в этот момент прямо передо мной, раскидывая мелкие камни, ломая и раздвигая крупные гранитные глыбы, из-под земли вырос каменный колосс.
Я отступил на шаг и, задрав голову кверху, смотрел, как он склонился надо мной своей странно-клювастой вершиной. А еще через мгновение между гранитными стенами коридора-ущелья забился короткий вопрос, заданный знакомым уже басом:
– К кому ты явился?
– К королеве… – не раздумывая, ответил я, и каменный монолит медленно повернулся вокруг своей оси. Выступ на его вершине показал влево, а затихающий бас добавил:
– Следуй сюда!…
Я посмотрел на корявую гранитную стену, и под моим взглядом грубые сколы гранита треснули и осыпались вниз, открывая абсидианово-черную, зеркально отполированную поверхность. Я подошел ближе и заглянул в это черное, совершенно прозрачное зеркало. И в его глубине я увидел высокую женскую фигуру в темном, размытом чернотой зеркала наряде, с высокой короной на голове. Зеленые искры мерцали в короне Королевы Изумрудов, а сама она легким движением затянутой в перчатку руки звала меня к себе.
И тут сердце мое дрогнуло. Я понял, что мне предлагается сделать невозможное. Да, я, конечно, без труда проходил материальные преграды – закрытые двери и окна, бревенчатые и дощатые стены. Более того, я мог пройти насквозь каменную стену, а мой рекорд составлял полтора метра железобетона. Вот только после этого рекорда я неделю отлеживался в полигонном госпитале на усиленном питании. Теперь же мне предлагалось погрузиться в гранитный массив на совершенно неизвестную глубину. «Там, где ходит королева, маг тем более пройдет…» Черта с два пройдет! Если я попробую это сделать, то мой последователь, если он дойдет до этого места лабиринта, рядышком с тенью Королевы Изумрудов увидит и мою тень. Я буду сидеть там, как муха в янтаре или как предупреждение всем лопоухим магистрам, надевающим серое!
Впрочем, охвативший меня ужас был следствием того, что я-то как раз знал один способ последовать за манящим жестом темной фигуры. Только этот способ был настолько… странен и страшен, что мне просто не хотелось о нем думать.
Интерлюдия
Это заклинание знали очень немногие. Я с ним познакомился благодаря Антипу, который взял с меня клятву никогда не пытаться его использовать, кроме как в совершенно безвыходной ситуации.
Дело в том, что открыл и расшифровал его старый друг Антипа, участвовавший в одной из археологических экспедиций АН тогдашнего еще СССР. Именно он в самом конце одного из рабочих дней, когда уже смеркалось, отрыл небольшой, оборванный с двух сторон кусок желтой шелковой ленты. Вдоль этого обрывка тянулся вышитый зеленым замысловатый рисунок. Парень, откопавший ленту, даже не сразу понял, что это шитье не орнамент, а надпись.
Естественно, он бросился со своей находкой к руководителю экспедиции. Но тот, довольно известный ученый-археолог, поднял дилетанта на смех, заявив, что это чья-то неуместная шутка и что шелк не мог сохраниться в столь древнем культурном слое. Впрочем, его можно было понять. Экспедиция и так была не слишком удачная, а стоило ему заявить, что ею найден кусок шелка, пролежавший в земле больше девятисот лет, его научный авторитет был бы просто убит.
Поэтому злополучная лента не только не была приобщена к находкам экспедиции, о ней даже не упомянули в дневнике раскопок, хотя бы как о каком-то там парадоксе. Посмеялись над ее обладателем пару дней и забыли.
А между тем, как выяснилось позже, этот обрывок шелка нес на себе целых три древних заклинания.
Археологи, конечно, умные и знающие люди, только они не имели никакого отношения к магии. А друг Антипа имел, и самое непосредственное.
Он привез свою находку в Москву и довольно долго работал над ней. Главная трудность заключалась в том, что часть вышивки обтрепалась и ее приходилось восстанавливать по оставшимся игольным дырочкам. В конце концов он расшифровал надпись на ленте и установил, что два из трех вышиты на ленте заклинаний оборваны, то есть одно не имеет начала, а другое конца. И только то, что располагалось в середине, можно было прочесть полностью.
Обрадованный исследователь позвонил деду Антипу в три часа ночи и, захлебываясь от восторга, поведал о своем успехе… А на следующее утро выяснилось, что друг Антипа пропал.
Шелк достался Антипу, который немедленно отправился с ним на полигон.
Теперь к этому кусочку шелка имели доступ только Антип и Мерлин, так решил магический Совет. На помещение, в котором хранилась лента, был наложен наговор пустого места, другими словами – этой комнаты ни для кого, кроме посвященных, просто не существовало.
Именно Мерлин установил, что вышивка меняет свое начертание в зависимости от времени года, времени суток, состояния погоды и четырех других параметров.
Два года понадобилось Антипу и Мерлину, чтобы выяснить без проведения опытов суть сохранившегося заклинания. Вовремя и правильно произнесенное, оно преобразовывало тело заклинателя таким образом, что он мог существовать в твердых средах.
