— Эй! — еще раз обратился он к незваному гостю, не особенно надеясь на ответ. Голос его гулким эхом отозвался от стен. — Вот ведь подлость какая! — пробормотал он, пятясь прочь. Дело принимало совсем иной оборот. В другой ситуации Монти растолкал бы его и приказал убираться ко всем чертям. Но трупу не прикажешь убираться. С другой стороны, нельзя и сделать вид, будто его здесь нет. Монти осторожно, бочком пробрался к двери мимо дивана и поспешил на кухню.
Там он кое-как сполоснул один из многих грязных стаканов, стоящих у раковины, и гораздо медленнее вернулся в гостиную.
Втайне — и вопреки всякой логике — он надеялся, что его гость исчезнет таким же загадочным образом, как и появился у него в доме. Но нет, тип в коричневой куртке по-прежнему лежал на диване. Монти направился к буфету и щедро плеснул в стакан виски. Потом он сел на стул лицом к трупу и стал соображать, что ему теперь делать.
Сначала у него мелькнула было мысль, что проще всего выволочь труп из дому и закопать в заросшем саду. Но помимо того, что колени уже давно не позволяли ему заниматься тяжелым физическим трудом, он понимал, что обязан сообщить о своей находке властям. Неужели возвращаться в город? Едва он подумал о долгом пути, колени ожгло острой болью. Нет, наверное, надо позвонить по дурацкому мобильному телефону, который он купил весной. К покупке его склонила юная Танзи, когда в последний раз навещала его. Объявилась у него так же неожиданно, как тот тип на диване; приехала в своей старой колымаге и сразу напустилась на него.
— Как вам не стыдно, дядя Монти? — воскликнула она. — Как можно жить в такой помойке?
— Прекрасно можно, — проворчал Монти в ответ. — Чего тебе надо?
Он не очень разозлился, потому что благоволил девчонке. Просто он давно забыл, как полагается принимать гостей.
— Была тут по соседству и решила навестить вас. — Танзи озиралась по сторонам с таким видом, словно с каждой минутой все больше жалела о своем решении. — Мама часто вас вспоминает, интересуется, как вы живете и что поделываете.
— Она сама-то как? — буркнул Монти, хотя на самом деле ему было наплевать на самочувствие Бриджет.
Хотя Танзи по привычке называла его «дядей», ее мать Бриджет доводилась ему троюродной или четвероюродной племянницей — точнее он не помнил. Во всяком случае, девичья фамилия Бриджет была Бикерстаф. Видимо, она считала, что кровное родство дает ей право вмешиваться в его жизнь.
— Твоя мать, — мрачно продолжал Монти, — и о себе-то позаботиться толком не может, зато вечно сует нос в мои дела! Уж как я ее ни отваживал, она все равно не унимается.
Танзи широко улыбнулась в ответ.
— Ты — девочка славная, — ворчливо продолжал Монти. — Главное, не бери пример с матери, и все будет хорошо.
— Мама снова выходит замуж, — сообщила Танзи в ответ на его предыдущий вопрос.
— В который раз? — осведомился Монти.
— В четвертый, — ответила Танзи.
— Хочет неприятностей на свою голову, — буркнул Монти. — Понимаешь, о чем я? Ей бы давно пора понять, что мужей она выбирать не умеет!
Он помолчал и добавил:
— Мне вот тоже не повезло с женой. Наверное, это у нас фамильное.
Под конец Танзи завела разговор о том, что с Монти невозможно связаться. Монти испугался, что Бриджет изобрела новую тактику: нарочно подсылает к нему дочь. Но, чтобы угодить Танзи и частично оправдаться за свое негостеприимство, он решил пойти ей навстречу. Танзи отвезла его в город на своей старой колымаге. Они вместе пошли в магазин, где продавались мобильные телефоны, и Танзи довольно долго обсуждала с продавцом достоинства разных моделей. Нет, ее дяде не нужно ни фотографировать, ни заходить с телефона в электронную почту. Ему бы что-нибудь попроще. Монти уже достал деньги, а Танзи все продолжала щебетать. В конце концов они купили мобильный телефон и к нему какую-то штуку под названием «зарядник». Потом с него потребовали еще двадцать пять фунтов, объяснив, что у него «предоплатный тариф» и теперь эта сумма лежит у него на счете.
Телефоном Монти почти не пользовался. Он лежал у него на кухонном столе, подключенный к заряднику. Время от времени Монти брал его с собой на прогулки, клал в карман, когда выбирался в город. Правда, сегодня он оставил телефон дома.
Подойдя к столешнице, он столкнул на пол груду нераспечатанных писем, взял мобильник, набрал 999 и попросил соединить его с полицией.
— Пожалуйста, пришлите ко мне парочку ваших молодцов, — вежливо попросил он. — У меня на диване лежит покойник.
У него спросили имя и адрес; после паузы, в течение которой он слышал на заднем плане голоса, женщина-диспетчер осведомилась, точно ли он уверен в том, что у него дома мертвец.
Хотя ее вопрос показался Монти идиотским, он по-прежнему разговаривал вежливо.
— Совершенно уверен! Он не дышит.
— Может, у него сердечный приступ? Не вызвать ли к вам скорую? — затараторила диспетчер.
— Нет! — Монти начал терять терпение. Чиновники все одинаковые. Не слушают, что им говорят. — Пришлите пару констеблей или похоронщика с труповозкой… Выбирайте сами!
Диспетчер пообещала, что к нему кто-нибудь приедет, но Монти не хотелось долго ждать.
— Я сегодня очень устал, — сообщил он. — У меня выдался трудный и крайне неприятный день. Короче говоря, мне совсем не нравится, что он очутился у меня в доме, так что шевелитесь, понятно?
Монти сунул мобильник в карман и, сообразив, что держит в другой руке стакан с виски, отпил большой глоток. Потом он осторожно вернулся в гостиную — посмотреть, как поживает незваный гость.
— Скоро за тобой приедут, — сообщил он.
Разумеется, ответа он не ожидал. Ему просто вдруг ужасно захотелось услышать человеческий голос — пусть даже и свой собственный. Но что-то похожее на ответ Монти все же получил, потому что покойник вдруг зевнул и открыл глаза.
Глава 2
От изумления и ужаса Монти выронил стакан. По комнате поплыл торфяной аромат виски — содержимое стакана тут же впиталось в вытертый ковер.
Зевок сопровождался щелчком; челюсть раскрылась так широко, что, казалось, больше уже невозможно. Потом покойник застыл, вытаращив остекленелые, мертвые глаза.
— И что же мне теперь делать? — пробормотал Монти. — Он застывает, должно быть, у него начинается трупное окоченение. Куда подевались полицейские, будь они неладны?
Должно быть, ему все же удалось убедить диспетчера, что дело серьезное, потому что довольно скоро рядом с домом остановилась машина. На заросшей бурьяном дорожке захрустели шаги.
— Парадная дверь открыта, — произнес мужской голос в холле. Очевидно, он обращался к своему спутнику. По: том говоривший крикнул: — Эй, есть кто-нибудь?
— Я здесь! — отозвался Монти.
