– Обойдется, если прежний вождь пал в бою, а не преставился по воле Аллаха. Тот, кто за него отомстит, будет новым главарем. Такой здесь обычай, мой господин. Кто вздернет на пики наши головы, тот и избранник. Остальные ему покорятся.
Резонно, подумал Серов и, обернувшись, произнес:
– Все слышали? – Он выдержал паузу. – Двигаемся до тех пор, пока не найдем надежное укрытие. Встанем там на дневку, переждем жару, поспим. А дальше…
– Дальше, капитан? – спросил Брюс Кук, когда молчание затянулось.
– Устроим засаду. Побеждает нападающий, а не тот, кто бежит.
Кук захохотал.
– Вот это мне нравится! Нравится, будь я проклят! Пустим сарацинам кровь! Заодно и карманцы обшарим!
– Двух-трех надо взять живыми, – предупредил Серов и вытер с лица испарину.
– Хрр… Зачем, капитан? – подал голос Хрипатый.
– Караман говорил, что Шейлы и наших людей у него нет и что Гассан Чауш из-за этого сильно разгневается… Где же Шейла? Где Тиррел, Стур и все остальные? Если возьмем языка, то, может быть, узнаем.
Помолчав с минуту, боцман пробурчал:
– А как ты думаешь, Эндррю? Что с ними прриключилось? Заррезал Карраман, сучий потррох?
– Вряд ли. Подарки дею берегут… Возможно, они бежали. – Серов сглотнул и постарался увериться в этой мысли. – Не знаю, как им это удалось… как они выбрались из ямы… – И как умыкнули Шейлу, добавил он про себя. – Ну, поймаем сарацина, разберемся.
– Рразберремся, – согласился боцман. – И с этим, и с кое-чем дрругим. – Голос его был угрожающим.
Взошло солнце, и воздух быстро потеплел. Мулы спотыкались на крутом откосе, братья Свенсоны, Рик, Герен и Кактус Джо тащили их за уздечки, а иногда подпирали сзади. Пороха в мешках и еды в корзинах хватало, но путь до Ла-Каля был неблизким, и Серов, присматриваясь к животным, уже оценивал их упитанность. Встававшие впереди горы казались в первых солнечных лучах розовыми, сиреневыми, лиловыми, на их склонах щетинился лес, а выше грозили небесам острые каменные громады, исполинские шлемы, лезвия мечей и пик, рога застывших в тысячелетнем сне драконов. Чудилось, что сон их вот-вот прервется, гиганты вскинут головы, расправят плечи и зашагают неторопливо в жаркую Аравию, чтобы поклониться Аллаху у стен священной Мекки.
В девятом часу, когда солнце стало припекать, Абдалла отыскал тропинку, ведущую на восток. Очевидно, то был какой-то древний тракт, проложенный через лес к перевалу; кое-где из грунта и слоя опавшей листвы выбивался ровный шлифованный камень, а в самых опасных местах виднелись руины стен, некогда ограждавших дорогу. Люди и мулы пошли веселее, Рик раздал лепешки и финики, съеденные с жадностью; потом каждый подкрепился парой глотков спиртного. Прислушиваясь и оглядываясь назад, Серов пока не находил признаков погони – правда, заметить ее в этих дремучих лесах и хаосе скал было сложновато. Опыт войны в «зеленке» подсказывал, что в какой-то момент нужно определиться с противником: залечь по обе стороны дороги, пропустить врагов, сосчитать их силы, зайти в тыл и ударить. При внезапной атаке десяток бойцов мог положить роту – если, конечно, в руках не кремневый мушкет, а «калаш» и подсумок с рожками. Архаичное оружие диктовало иную тактику: подкрасться ночью и забросать преследователей пороховыми гранатами. Кроме мешков, мулы тащили десятка три кувшинов, набитых порохом, и Серов, оглядывая окрестности, прикидывал, где и как использовать их с максимальной пользой.
Абдалла повернулся к нему:
– Скоро старый башни, дон капитан. Очэн, очэн старый – стэна остатся так или вот так. – Мавр провел ладонью на уровне пояса, затем поднял ее к плечу. – Прэжний люди их строить – нэ сыны Аллаха, нэ кабил, нэ хамьян, нэ улэд-наиль, лаарба, улэд-сиди-шэйх
[115]
и никакой другой бэрбер. Те прэжний люди приходить сюда из-за моря так давно, что пророк еще нэ родится.
Римляне или карфагеняне, подумал Серов, кивая. Те и другие пришли из-за моря, жили тут в незапамятные времена, строили крепости, сражались с племенами пустынь и гор, с ливийцами и нумидийцами. Эта дорога тоже была делом их рук.
К полудню отряд поднялся на перевал. Развалины некогда оборонявшей его цитадели заросли корявыми соснами и олеандрами с белыми и розовыми цветами, так что нельзя было понять, уничтожена ли крепость природной стихией или людским старанием. Тут и там из зелени выглядывали остатки стен из белого камня, валялись обтесанные глыбы, резные капители колонн и массивные блоки, служившие когда-то ступеньками лестниц. Лианы, ветви и корни оплетали разбитые статуи, скрывая лица свергнутых богов или, возможно, владык; их мраморные тела поросли мхом, пьедесталы треснули, надписи стерлись. Странно, но эта картина разорения не вызывала ни печали, ни тоски; древняя крепость, покорившись времени, всего лишь приобрела иной облик, ту красоту, которой пленяют древние руины.
Абдалла провел отряд во внутренний двор между развалинами башен. Здесь лежали щербатые каменные плиты, а над ними, подобно сломанным зубам гигантской челюсти, торчал двойной ряд колонн. Выбрав тенистое место, Серов объявил привал.
– Джо, Герен, Деласкес, разгрузите мулов. Рик, раздай еду, – распорядился он. – Олаф, полезай на стену, будешь следить за дорогой. Брюс, вернись по тропе на сотню-другую шагов и прислушайся, не орет ли кто. Может, собаки лают или оружие брякает… А ты, Хрипатый…
– Подожди, капитан, ррано брросать якорря! – внезапно рявкнул боцман. – Надо кое с чем рразобрраться. Кое с чем и кое с кем… Сожрри меня адский огонь! Пока мы с этим делом не закончим, я пальцем не шевельну!
– С каким еще делом? – спросил Серов.
Хрипатый с мрачным видом уставился на него.
– А ты забыл? У одноухого ублюдка нас ведь поджидали! Это с чего бы?
– Он сам сказал. Многие говорили Караману, что я его ищу, вот он и подготовился. Мне это кажется вполне резонным.
– Хрр… А мне нет! – Вытащив нож и резко повернувшись, Хрипатый Боб ткнул лезвием в Деласкеса, а потом – в Абдаллу. – Я вот думаю, сэрр, что нас прродали! Эти два мошенника вместе с трретьим, старрым пнем Ррахманом!
– Есть доказательства? – холодно поинтересовался Серов.
– Рразведем костерр, подвесим над огнем, будут и доказательства. А можно и без них – вот так! – Боцман чиркнул в воздухе кинжалом.
Корсары придвинулись к Абдалле и побледневшему Деласкесу – видно, идея Хрипатого пришлась им по сердцу. Серов знал их буйный нрав и склонность к пролитию крови, а причиной к тому могли быть усталость, раздражение и неудачный рейд. Двое убитых, добычи не взяли и Стура не нашли! Кто за это ответит? Может, мальтиец с мавром, два чужака, а может, и сам капитан…
