Книга Другая половина мира, страница 54. Автор книги Михаил Ахманов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Другая половина мира»

Cтраница 54

— Клянусь милостью Мейтассы! Твой черед собирать черные перья, родич!

— Мой… — прохрипел Оротана, — мой… Я… я ошибся… слишком ты силен… не волк, ягуар… теперь я запомню твое имя… Дженнак Неуязвимый, одиссарский наследник…

— Недолго ты будешь его помнить, родич.

— Столько, сколько мне осталось, — пробормотал Оротана.

Слова хрипели и клокотали в его глотке, и с каждым звуком из раны хлестала кровь.

— Ты можешь купить жизнь, — произнес Дженнак. — Прикажи своими воинам убираться, и я отпущу тебя, клянусь Оримби Мооль и всеми Святыми Книгами! Ты — светлорожденный, и твоя жизнь стоит дороже, чем крохотная крепость на краю степи.

Сам того не сознавая, он повторил слова Грхаба, но в ответ бледные губы тасситского вождя лишь искривились в усмешке.

— Ты хочешь… хочешь лишить меня сетанны? Хочешь, чтобы я… я купил жизнь? Нет! Я не купец, и я не торгуюсь! — Оротана прикрыл мутнеющие глаза и прошептал: — Запомни… запомни, Неуязвимый… Я не последний наком в Очаге Мейтассы… Но о других ты не услышишь… Ты выиграл поединок, но проиграл битву… и вскоре… вскоре… ты отправишься за мной в Великую Пустоту…

Упрямый и гордый, подумал Дженнак, поднимаясь с колен; впрочем, то же самое он мог сказать о самом себе. Его взгляд поднялся к мрачному лицу наставника. Тот отложил свой железный посох, прислонив оружие к частоколу, и теперь в руке сеннамита зловеще поблескивал топор.

— Добей его, Грхаб!

Взметнулась секира; голова, увенчанная белыми перьями, покатилась в пыли, потом замерла; мертвые глаза смотрели вверх, прямо в божественное око Арсолана. Теперь они казались не зелеными, а тускло-серыми, цвета камня и ненастного неба. Аскара потряс своим огромным клинком, и одиссарские воины торжествующе взревели.

— Балам, — довольно сказал Грхаб, обтирая лезвие полой туники. — Ты разделался с ним, балам. И провозился недолго!

— Балам! — Рев стрелков и копейщиков ударил Дженнаку в уши.

— Балам Неуязвимый! Балам Победитель! Ай-ят! Ай-ят! Веди нас, балам!

— Куда? — промелькнуло у Дженнака в голове. Куда?!

Не вкладывая клинки в ножны, он осмотрел свой гарнизон.

Отряды на юге и севере, получив подкрепление, еще сопротивлялись, но поток полуголых тасситских воинов уже хлынул к колодцу и бревенчатым баракам; полусотня бойцов, охранявших восточный вал, спустившись вниз, рубилась с атакующей ордой. Среди них Дженнак с удивлением заметил Орри, таркола-кентиога, и охотника Иллара-ро; первый размахивал топором, второй, забравшись на кровлю, целился из лука. Вианны нигде не было видно, и острая боль на мгновение пронзила Дженнака.

Чем он мог ей помочь? Рядом с ним, у западной изгороди, было четыре десятка солдат, да еще Аскара с Грхабом — ничтожная кучка людей против многотысячного воинства на мохнатых скакунах. Вероятно, эти всадники, выстроившиеся на равнине, услышали ликующий вопль одиссарцев и сообразили, что жизнь их вождя прервалась; ряды их дрогнули, тысячи копыт глухо ударили в землю, и бурый вал покатился вперед, к Фирате и ее полузасыпанным рвам, к изломанному частоколу и политому кровью откосу холма.

Аскара проревел команду, и стрелки ринулись к бойницам. Выражение довольства на лице Грхаба сменилось озабоченностью.

— Ты выполнил свой долг, балам, — негромко произнес он, наблюдая за свирепой схваткой у колодца, где последние одиссаркие бойцы дрались с отанчами. — Если Хардар не оскалит зубы, я, пожалуй, еще успею вывести тебя отсюда… тебя и твою женщину, если она жива.

— Если жива… — повторил Дженнак. Сердце его разрывалось; он жаждал спуститься вниз, к Вианне, и он знал, что должен встретить смерть здесь, вместе с Аскарой и его солдатами. Боги же молчали; миг прозрения миновал, часть увиденного свершилась — голова Оротаны лежала в пыли, уставившись на солнечный диск мертвыми глазами.

Но сбудется ли остальное? Пылающий лагерь тасситов, их бегущие орды, огонь, дым, затмевающий небеса, и трупы, трупы, трупы…

Над горами, степью и речной долиной раскатился рокочущий грозный зов. То не был протяжный звук тасситского берестяного рога; это ревели боевые горны, выточенные из огромных раковин, привозимых с кейтабских островов. Рык их был подобен гласу Тайонела, колеблющего земную твердь; и сразу же за ними ударили барабаны. Они не передавали сообщения, но грохотали непрерывно, наполняя прерию мерным гулом, в котором Дженнаку слышался топот солдатских башмаков, лязг оружия, шорох щитов, трущихся о панцири, скрип кожаных и костяных доспехов.

И тут же, словно его овеществленное видение, на равнину хлынули воины. Они появлялись из горных проходов справа и слева, просачивались сперва тонкими ручейками, затем — стремительными широкими потоками; над шлемами их развевались алые, пурпурные и багровые перья — цвета одиссарского Очага. Их было много, очень много! Не десять санр и не двадцать привел на границу предусмотрительный Джиллор, сын Джеданны, но могучее воинство — и солдат сагамора, и бойцов своего Очага, и людей Пяти Племен, опытных в обращении с оружием, и поселенцев с правого берега Отца Вод. Как же успел он добраться до Фираты в столь короткий срок? — промелькнуло у Дженнака в голове. Успел-таки! Поистине, Джиллор являлся великим полководцем, накомом накомов, белым соколом среди сизых!

Как завороженный, опустив клинки, Дженнак следил за одиссарскими отрядами, что стремительно разворачивались на равнине, отсекали оба края тасситского полумесяца. Впереди — плотные шеренги бойцов братства Гнева, в непроницаемых панцирях, с тяжелыми щитами, с мечами, топорами и копьями длиной в девять локтей; за ними и по флангам — стрелки и легковооруженные в кожаных доспехах, воины хашинда, ротодайна, кентиога, сесинаба и шилукчу с луками и копьями, ополчение поселенцев с боевыми шестами и палицами из твердого дерева. Если не считать барабанного грохота и шороха шагов, войско наступало в полном молчании, шло Строем Ежа, готового распустить колючки; но вдруг резкий вой горнов прорезал воздух, двузубые пики разом опустились, железной щетиной надвинувшись на ошеломленных степных всадников, стрелы, обычные и зажигательные, взмыли над отрядами одиссарцев и рухнули вниз — на кожаные тасситские шатры, на волокуши и возы с огромными колесами, на людей и животных, на воинов, на огромных косматых быков, на мертвое и живое.

И сразу все переменилось: звуки хлынули лавиной, но не слышалось в них ни посвиста ветра, ни шелеста морских волн, ни журчания ручьев, ни шороха трав, ни иных мелодий мира, столь приятных богам; только ярость, ужас и страдание — глас войны, коему даже грозный Коатль внимает с отвращением. Но эти крики и грохот заставили Дженнака очнуться; он услышал торжествующий вопль Аскары, обернулся, увидел воинов в красных перьях, взбиравшихся на восточный вал, тела отанчей и кодаутов, градами лежавшие у колодца, и своих окровавленных бойцов. Их оставалось не больше сотни — в пробитых кожаных доспехах, изнемогающих от ран и жажды, усталых, орущих, ликующих.

Вианна! — промелькнула мысль. В следующий миг, терзаемый недобрыми предчувствиями, он уже мчался вниз, к своему хогану; сзади грохотал и лязгал железом Грхаб. 3а спиной у Дженнака, в пяти полетах стрелы от фиратских валов, разгоралось яркое зарево, вздымался к небесам дымный столб: огненные снаряды зажгли лагерь тасситов, и теперь закованные в доспехи одиссарцы теснили степных всадников в огонь. Воистину, День Керравао обернулся для Очага Мейтассы днем черных перьев!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация