— Ничего понять не могу! Ах ты, зараза! — Кэрис соскочил на землю и дернул своего конька за узду, но обычно спокойная, послушная и невозмутимая степная лошадка храпела, роняя изо рта пену, зло поднимала верхнюю губу, показывая желтые квадратные зубы, и изо всех сил пыталась вырваться. — Куда собралась? Фарр держи клячу!
— Она меня укусила! — пожалобился атт-Кадир, показывая ладонь с изрядной ссадиной. Он тоже пытался удержать своего коня, но получалось это плохо.
— Отойдем назад, — скомандовал Кэрис. — На полсотни шагов. Ясур, ты чего мычишь, а не телишься? Сказано — отступаем!
Лошади постепенно успокаивались, изредка фыркая и встряхивая гривами. Ясур, держась единственной рукой за бешено колотившееся сердце, уселся прямо на траву. Кэрис задумчиво смотрел на мергейтских лошадок.
— Как интересно… — проворчал он. — Думаю, никому не стоит напоминать непреложную истину о том, что лошади и собаки острее всего чувствуют опасность, а особенно опасность потустороннюю. И не стремятся идти ей навстречу. Фарр, куда завел нас твой камешек?
— Как ты сказал? — Старик, превозмогая боль, появившуюся за грудиной, встал и подошел к вельху. — Потустороннюю?
— Солнце светит, — растерянно проговорил атт-Кадир. — День, облаков нет. Нежить появляется только по ночам…
— Много ты знаешь о нежити, — бросил Кэрис и, покопавшись в висящем на поясе кошельке, протянул бледному Ясуру какой-то высушенный корешок. — Пожуй, станет легче.
— Здесь страшно, — заикнулся Фарр, изредка посматривая на черный камень скалы, выраставший на сотни локтей вверх не далее чем в двух тысячах шагов к полуночи. — И еще… Смотрите!
Он снял мешочек, скрывавший Кристалл Атта-Хаджа, с шеи и, осторожно держа за бурый кожаный ремешок, протянул Ясуру и вельху. На холщовой ткани маленького кошеля искрились льдинки инея.
— Он холодный, — глухо сказал Фарр. — Такого я еще ни разу не видел. Кажется… Сам не знаю.
— Попросту мы пришли на то самое место, куда ты с Ясуром так рвался, кивнул вельх, а Фарр отметил про себя, что Кэрис выглядит спокойным и невозмутимым, в отличие, например, от однорукого старика. Неужели он не боится? — Лошади вперед не пойдут, это ясно как день. Давайте решать, что будем делать дальше. Выход из ущелья только один, ничего особенного, кроме гор, я вокруг не вижу… Если, как вы утверждаете, дорогу показывал сам Атта-Хадж, с его стороны было бы глупо заставить нас прийти сюда, напугать до полусмерти и отправить обратно. Значит, надо идти вперед, к скале. Я уверен там мы что-то найдем. Кто со мной?
— Я, — прохрипел Ясур. Снадобье вельха ему немного помогло, сердечная боль начала отпускать, но страх никак не желал уходить. Но, в конце концов, что такое страх? Только чувство, и ничего больше. К чему бояться страха?
— Э, нет, так не пойдет, — помотал головой Кэрис. — Времена, когда ты мог геройствовать, давно прошли. Подожди, подожди, Ясур, не возмущайся! Сделаем так. Вы с Фарром и лошадками подниметесь во-он туда, — вельх вытянул руку, указывая на замеченный при въезде в долину скальный карниз, к которому вела ровная, хотя и крутая природная дорожка, — посмотрите, что к чему, устроите стоянку. Я тем временем прогуляюсь вперед и просто гляну, на какие чудеса мы наткнулись. Если там нет ничего опасного, вернусь за вами. Поняли?
— Ой, — вдруг отшатнулся Фарр, доселе сжимавший в пальцах ремешок своего кошелька.
Ладонь разжалась, и матерчатый мешочек шлепнулся на землю.
Грубая холстина, из которой был сшит кошель, распадалась на глазах, постепенно превращаясь в пыль. Обнажились грани Кристалла, ставшего пронзительно-белым с голубоватым небесным отливом, и трое изумленных людей, склонившись над святыней из города Меддаи, увидели, как небольшой осколок уменьшается под солнечными лучами, будто комочек льда, исходя белесым паром. Спустя некоторое время Камень исчез, на его месте осталась небольшая лужица, мигом впитавшаяся в тонкий слой почвы.
— Это уже не чудеса, — первым решился высказать свое мнение Кэрис. — Либо ваш Кристалл выполнил свое предназначение, либо кому-то он очень не понравился… А ну назад! Фарр, не стой столбом, дубина! Ясур!..
Призрачный туман начал подниматься от земли, постепенно сгущаясь, поползли тонкие, едва с волосок, струйки холодного огня, и буквально на мгновение мелькнуло перед глазами внезапно появившееся узкоглазое лицо человека с короткой бородой, умными и жестокими глазами, ниточкой усов, протянувшихся над верхней губой.
— Кто это был? Вы все видели? — быстро сказал вельх. — Мне померещилась рожа какого-то мергейта. Фарр, отвечай!
— Гурцат, — выдохнул атт-Кадир, по-прежнему не двигаясь с места. — Не знаю откуда, но я уверен, что это Гурцат. Честное слово!
— Вождь мергейтов сейчас далеко на полудне, — возразил Кэрис. — В нескольких сотнях лиг отсюда. Почему этот твой… камень привел нас именно сюда? Просто ради того, чтобы показать, как выглядит Гурцат? Так? Какая ерунда! Или…
— Или, — продолжил за Кэриса Ясур, — здесь хранится оружие, которым мы сумеем поразить проклятого степняка? Или что? Я давно не верю в сказки о волшебных мечах, созданных богами луках и саблях, предназначенных для одного-единственного удара по Избранному!
— Мы оказались здесь не зря, — почти неслышно прошептал Фарр. — Но почему так далеко от обжитых людьми земель и самого Гурцата?
— Выясним. — Короткое замешательство Кэриса мгновенно исчезло, сменившись решительностью. — Ясур, поднимайтесь наверх, а я прогуляюсь к горе да посмотрю, чего там такого особенного. Если вдруг наткнусь на брошенный волшебный меч, обязательно принесу вам. Поняли?
Не дожидаясь возражений со стороны Фарра или тотчас насупившегося сторожа, Кэрис поправил свое клетчатое одеяние, перебросил за спину длинный прямой меч и быстро зашагал в сторону двурогой горы.
Глава одиннадцатая. Все страхи мира
— Долго ли идти по Тропе?
— Не знаю, повелитель. Тропа лежит за пределами понимания нашего скудного разума.
— Ты говорил, что недавно бывал в пещере. Тогда почему не можешь ответить на самые простые вопросы? Любая дорога имеет свою длину, от лучного перестрела до многих конных переходов. Отвечай!
— Великий хаган, осмелюсь повторить: Тропа — отнюдь не "любая дорога". Она постоянно меняется; проходя дважды мимо одного и того же камня, ты не сможешь его узнать. В первый раз на твоем пути окажется невзрачный булыжник, потом камень превратится в сверкающий синий кристалл, затем в кусок льда… Неизменно лишь одно — Тропа заканчивается в пещере, которую я называл Сверкающей. Именно там…
— Я сам увижу, что там находится. Убирайся.
— Добрых снов, повелитель.
Светловолосый человек склонился, бросив короткий презрительно-испуганный взгляд на хагана Степи, и, пятясь, начал отступать к пологу юрты. Гурцат недовольно отвернулся.
"Я никогда не сомневался в правильности всех дел, которые совершил по воле Заоблачных, — подумал хаган, сжимая в руке опустевшую пиалу, к донышку которой прилипли листики зеленого чая. — Но как я мог позволить иноземцу принимать за меня решения?.. Хотя нет. Я сам, по своей воле приехал сюда. Драйбен только советовал. Я мог не прислушиваться к его словам. Мог приказать нукерам сломать ему хребет, едва он появился в становище на Идэре. Теперь поздно. Боги, боги, если бы вы знали, как я боюсь!.."
