– Час от часу не легче, – проворчал я, покачав головой от удивления. – Самолеты-невидимки? Откуда? И почему тогда бомбардировщики были видны сначала? В первые четыре секунды?
– Это не бомбардировщики, – поучающе заявил Навигатор, – я же сказал: неидентифицированные объекты.
Восхитительно… Начинаешь физически чувствовать, как «с крыши едет снег». То есть программа компьютера, отвечавшая за обнаружение и регистрацию любых механических объектов, со всей ясностью и непреложностью утверждала: «Тип корабля неизвестен». Засекреченная разработка? Только каким, интересно, образом, эти гады оказались здесь? За хренову тучу кэмэ от места, где их могли «разработать»?
– Ну хорошо. А дальше? Что было в последние мгновения? Я припоминаю, Рамзес объявил, будто ситуация неподконтрольна.
– Именно, – подтвердил мой собеседник, – по невыясненной причине вышли из строя все системы наземной и противовоздушной обороны Комплекса. «Рамзес-3М» лишился шестидесяти двух процентов сенсоров и детекторов, отвечавших за внешнее наблюдение. Предположительно – электромагнитный импульс, хотя я не уверен. Недостаточно информации.
– Импульс? – взвыл я, понимая, что может крыться за этим простеньким словечком. – Значит, все-таки был ядерный удар?
– Нет. Использование ядерного оружия до отключения Рамзеса не зафиксировано. За две секунды до тотального поражения Комплекса центральный процессор закрыл переборки и шлюзы верхних уровней. Поэтому ты остался жив.
Точно. Я вспомнил, как двери лифта сомкнулись, когда до кабины оставалось три шага. И похолодел, представив, что произошло бы, успей я войти в лифт… Персональный хромированный гроб. После прекращения подачи электричества открыть створки невозможно. Везение меня прямо-таки преследует…
– Что означает «тотальное поражение»? – насторожился я. – Ты ведь помнишь момент удара? Что ты почувствовал?
– Тротиловый эквивалент взрыва на поверхности колеблется от двухсот сорока до двухсот шестидесяти килотонн, – индифферентно проговорил Навигатор. – Эпицентр поражения – сектор D Комплекса. Природа взрыва не установлена, но имеются основания рассчитывать на неядерное происхождение. Больше ничего конкретного сказать не могу.
Сектор D, значит. Километрах в четырех на северо-запад от этого места. И двести пятьдесят килотонн. Бедняга Дастин, его, конечно, накрыло… Наш терминал находился в помещениях самого верхнего уровня Комплекса – металлопластиковые тонкие стены, широкие окна, все подходы открыты – под бдительной защитой Рамзеса бояться некого… Ладно, причитать будем потом. Сейчас надо отсюда убираться. Что бы ни произошло наверху, мне не хочется сидеть под землей.
– Связь? – безнадежно вопросил я, отлично понимая, что башню и антенны ретранслятора должно было смести при взрыве такой мощи в долю секунды.
– Связь полностью прервана, – подтвердил мои унылые выводы Навигатор. – Отсечены линии передающих устройств. – И внезапно добавил, вполне по-человечески: – А ты разве чего-то другого ждал?
– Можешь взять на себя часть функций Рамзеса? – Насколько я знал, оба компьютера иногда выполняли друг за друга некоторые задачи. – Хотя бы провести меня наверх и частично восстановить энергоснабжение? Ты ведь не полностью дезактивировал реактор?
В динамиках задумчиво погудело – видимо, Навигатор диагностировал неповрежденную сеть.
– Подобная ситуация непредусмотрена, – наконец породил он набившую оскомину фразу. – В экстремальных условиях окончательное решение принимает оператор системы.
– Ага, – понял я, – возлагаешь ответственность на дядю? Отлично. Давай-ка вместе подумаем, как поступать дальше. Готов выслушать твои соображения.
* * *
Оказывается, беда, в самом прямом смысле свалившаяся с неба, может помочь человеку и псевдоразумной машине составить отличную, взаимодополняющую рабочую пару. Я не очень люблю технику как таковую, а техника отвечает мне взаимными чувствами – кофеварки ломаются, вездеход не желает заводиться, игровые компьютерные программы «зависают» как раз в момент, когда я прохожу последний уровень… Так уж сложилось – мать и отец всю жизнь трудились в медицине, да и я собирался поступать в академию. Но после службы в армии надо было заработать достаточно денег, чтобы оплачивать учебу, а брать деньги у родителей нет никакого желания… Вот я и подписал контракт, обязавший меня полтора года сидеть в этой дыре, которая теоретически через несколько лет должна стать едва ли не центром Вселенной. Имея начальное медицинское образование, я худо-бедно могу помочь человеку, если что-то сломалось в его организме (честное слово, человек устроен гораздо проще любого компьютера! Надо только знать, как и почему действует наше тело), но, едва я сталкиваюсь с забарахлившей аппаратурой, начинается сущее мучение.
С Навигатором получилось как раз наоборот. Мы мигом нашли общий язык. Псевдоразум гибок и восприимчив к предусмотренным в общей программе изменениям обстановки, однако едва случается нечто экстраординарное, он оказывается в тупике. Мощнейшие компьютеры вроде Рамзеса или Навигатора обычно действуют безукоризненно и в то же время буквально превращаются в малых детей при случаях, аналогичных сегодняшнему. При всем этом они напичканы самой разнообразной информацией – от сонетов Шекспира до сравнительной анатомии мелких млекопитающих. Создатели псевдоразума сочли, что сведения «обо всем на свете» рано или поздно пригодятся любому компьютеру подобной модели, и были абсолютно правы.
Одно плохо – подобных компьютеров создано не более полутора тысяч, с учетом их распределения на саму Землю, Флот и четыре дальние колонии. Капля в море. Комплексу (и мне…) повезло – здесь установили сразу две системы псевдоразума: Рамзеса (упокой, Господи, его полупроводниковую душу, если таковая имелась) и Навигатора. Кстати, «Навигатор» не есть наименование модели. В действительности этот промышленный образец вместо имени собственного носит чудовищную аббревиатуру из десятка латинских букв и цифр, однако все устройства данного типа имеют общее название «стационарный компьютер-навигатор с программой псевдоразума». Отсюда и прозвище. О том, сколько стоит эдакая полуживая игрушка, я предпочитаю не думать – обычному человеку, чтобы заиметь дома болтливого приятеля на чипах и микросхемах, надо бессонно вкалывать лет восемьсот без праздников и перерывов на обед.
…Оказалось, что внутренняя сеть наблюдения десятого и девятого уровней практически не повреждена – подземные лабиринты Комплекса спасла глубина заложения. Вероятно, я остался бы жив и в случае взрыва пятидесятимегатонной водородной бомбы прямо над постройкой – нижние этажи представляли собой идеальный бункер, куда не доберутся высокие температуры и радиация. Другое дело, что произошло бы с первым-вторым уровнями. Сплавившаяся масса металла, камня и композитов. Посадочные шахты закрыты бронещитами, но вряд ли конструкция могла бы выдержать…
Навигатор сообщил, что сумел оживить сеть в южном секторе, наименее пострадавшем от таинственного катаклизма, и восстановил там аварийное энергоснабжение. Я же находился на самом «дне» Комплекса – считай, десятый этаж сверху. Датчики первого наземного уровня на запросы не отвечали, шлюзы не работали, энергосеть серьезно повреждена.
