Баранов уже был в низу лестницы. Он шел быстро, не глядя по сторонам. Я встрепенулась. Вот сейчас он подойдет к воротам и уйдет в город, и я не увижусь с ним и не задам ему вопрос: почему он не пришел на встречу, которую сам же мне и назначил?.. И зачем он идет в город в такое позднее время? Чтобы с кем-то встретиться? С кем? Может, мне пойти за ним, выследить его? Но это же просто смешно! Как я смогу незаметно пойти за ним? Он сразу обнаружит меня и поднимет на смех. Но вопрос-то об отмененной встрече я могу ему задать!
Мысли скакали в голове, как рассыпанный по полу горох, и тут я приняла молниеносное решение: я бегу за ним и спрашиваю. Посмотрю ему в лицо и пойму – врет он или нет. Пока что меня еще не «ликвидировали». И почему меня не «ликвидировали» там, на площади? Моя казнь временно откладывается? Я бросилась к двери, а потом – снова к окну.
Баранов шел не ко входу. А туда – в темноту, где ломали тонкие пальцы пальмы и царила темнота доисторического периода. Значит, у него свидание – там! И я могу перехватить их, Баранова и его сообщника!
Внезапно Баранов круто повернул и пошел обратно… Я вытянула шею, но мне ничего не было видно. Он снова вошел в дом? Или сразу в холл, обогнув лестницу?
Ноги у меня такие мокрые. Зубы стучали то ли от холода, то ли от того, что я сейчас собиралась сделать. Но я ни на что не обращала внимания, мне было важно одно – успеть…
У меня хватило ума и выдержки не хлопнуть дверью, а осторожно прикрыть ее. Я неслась по коридору и никак не могла попасть рукой в рукав плаща, и он так и болтался, как лишняя рука…
Я молила Бога, чтобы никого не оказалось в коридоре или в холле, чтобы никто не остановил меня и не задал дурацкий вопрос: куда это я бегу на ночь глядя? Внизу была Марианна Николаевна, она спросила: как мне понравился чай и принести ли еще? Я неопределенно мотнула головой. Может быть, Баранов свернул в столовую? Я рванула влево. Все перепутала и попала в какой-то узкий коридорчик, где встретила Пермяка. Он удивился, увидев меня. Я бросила ему: «Добрый вечер!» – и спросила, где столовая. Он махнул рукой. В столовой сидел Грушев на диванчике, в углу, и, закрыв глаза, кажется, дремал. Я спросила, видел ли он Баранова, но он сказал, что ни за кем не шпионит.
При выходе из столовой я столкнулась с Элей. Она тоже бежала куда-то сломя голову. По-моему, как раз в столовую… В холле уже никого не было, я выбежала на улицу, и тьма, холодная, липкая, сразу облепила мне лицо и руки. Я выдохнула. Баранова уже нигде не было видно, но я помнила, в каком направлении он ушел, и рванула туда. Я побежала вдоль лужайки, напоминавшей поле для гольфа, по краю, стараясь не попадать в пятна света фонарей. Я неслась, как гончая по следу, и только перед самыми кустами резко притормозила и машинально пригладила волосы. Куда идти дальше, я представляла себе плохо. Шагнув вперед, я прислушалась. Тишина. Обернувшись, я увидела оскалившихся львов, желтый, размытый, как на акварельных картинах, свет фонарей и пустую лестницу, уходившую, как мне показалось, прямо в поднебесье.
Теперь от меня требуются внимательность и предельная осторожность. Я должна двигаться тихо-тихо, иначе меня засекут, и тогда – конец. «А разве он уже не наступил? – прошептал мне внутренний голос. – По-моему, он уже давно наступил, этот конец, твои дни сочтены, тебя вот-вот «ликвидируют», а ты все еще ерепенишься и не хочешь это признать… Ты идешь, непонятно куда и непонятно зачем… и что ты скажешь Баранову, когда столкнешься с ним нос к носу? А если он здесь на свидании с дамой? С любвеобильной Элей или с Аленой Сивашовой? И в разгар всяких прелюдий и решительных действий вдруг внезапно появишься ты? И что тогда?..»
Что будет «тогда», я не знала. Но упрямо продолжала идти вперед, медленно пробираясь между кустов. Мокрые ветки дотрагивались до моего лица, и я осторожно отводила их в сторону, стараясь производить как можно меньше шума.
Никаких звуков я не слышала, ну совсем никаких; можно подумать, что Баранова поглотила эта самая доисторическая тьма и сейчас медленно пережевывает его перед тем, как выплюнуть…
И куда он делся? Не мог же он пропасть бесследно? Или он и его дама сидят, как мышки, боясь себя обнаружить? Я остановилась. Справа был бассейн. И вокруг него горели небольшие фонари. Свет падал на темно-голубую «каплю» и на деревянные стульчики вокруг нее. Почему эти стульчики не убрали?
Мне показалось, что на одном из стульчиков кто-то сидит. Баранов? Тогда самое время подойти к нему или лучше все-таки подождать, когда явится его сообщник, и я увижу их обоих?
Я замерла на месте. Мне была видна свесившаяся с колена рука и ботинок. Похожа на руку Баранова… Я сделала два шага вперед. В этой руке что-то было не так, как и во всей этой мертвой тишине… Я подошла ближе. Баранов? Некто сидел все в той же позе, и я шагнула из темных кустов на свет.
Вадим Баранов сидел на стуле. На его светло-бежевой куртке растекалось темное пятно. Я зажала рот рукой и отступила назад.
– Не кричите! – послышался свистящий шепот за моей спиной.
Я обернулась.
У самой кромки кустов стоял Андре Валасьен, засунув руки в карманы, и смотрел на меня с мрачным выражением лица.
– Это сделали вы?
– Я?! – Мои мысли путались, я переводила взгляд с Баранова на Андре. – Я подошла… а… он… Он… – Я закрыла рот рукой и замотала головой: я чувствовала, что меня вот-вот вытошнит.
– Прекратите!
– Что «прекратите»?
– Истерику!
– Я… не…
– Вижу! – мрачно изрек он и схватил меня за руку повыше локтя.
– Пустите! Я сейчас закричу. А если это… вы…
– Заткнитесь!
Я не выдержала и с размаху дала ему пощечину. Глаза его засверкали. Несмотря на мое яростное сопротивление, он потащил меня в кусты. Я хотела было завизжать, но он зажал мне рот рукой.
– М… мм… – замычала я.
– Тише! Да подождите вы… не орите. Иначе сюда прибегут, моментом. А мне надо кое-что выяснить.
Он тащил меня в гущу пальм, туда, где растекалась темным облаком доисторическая темнота. Мне было так страшно, такой ужас плескался в душе, что разом стало как-то все равно, и еще на меня навалились тупое безразличие и жуткая усталость.
«Если он меня прямо тут и прикончит, – возникла какая-то уж совсем дикая и неподобающая мысль, – то все будет шито-крыто. От моего тела, как я думаю, он быстро избавится».
Его рука отлепилась от моего рта, и я сплюнула.
– Тише! – повторил он и потянул меня вниз.
– Вы что?! – громким шепотом спросила я. Мои зубы стучали, выбивая барабанную дробь. – С ума сошли?!
– Возможно. Вас видно сверху.
Мы сидели на корточках друг напротив друга, мои ноги увязли в мягкой земле, размягченной дождем.
– Что вам надо?
– Вы встретились с Бариновым? Там? На площади?
