Головлев сокрушенно покачал головой.
– А чего хотел от вас Парамонов?
– Это просто настоящий бандитизм! – задохнулся от возмущения Петр Николаевич.
Он снял очки и протер их бархатной салфеткой. Неприятные воспоминания мрачной тенью отразились на его лице.
– Они вошли с оружием, – начал он рассказывать, – по-хозяйски, велев моей охране не вмешиваться, иначе, мол, они меня убьют! Прошли прямо ко мне в кабинет, вели себя просто по-хамски! А этот Парамонов! Я не понимаю, как такой человек вообще может руководить банком?! Ему место в тюрьме!
– Так что они хотели-то?
– Сказали, чтобы я забыл о том, что Метлицкие мне должны! Дескать, им самим братья должны гораздо больше, и в первую очередь! И чтобы я даже не лез в это дело, иначе меня ждет судьба Кирилла и Антона Метлицкого! Кстати, я понятия не имею о его судьбе. Вы не в курсе?
– В курсе, – просветила его я. – Его взорвали в собственной машине несколько дней тому назад.
Высокий лоб Головлева покрылся испариной. Он смотрел на меня так, словно поражался, как это я могу так спокойно произносить подобные фразы.
– Так что я вам от души советую и в самом деле пока что затаиться и сидеть тихо, – сказала я. – Не знаю точно, Парамонов ли взорвал Антона или нет, но играть с ними в игры я вам не советую. Насчет возврата ваших денег подумаете попозже.
– Да я уже и не думаю ни про какие деньги! – вскричал Головлев. – Я сам готов отдать деньги, лишь бы все это прекратилось! Убивают моего сотрудника, мне самому разбивают лицо, угрожают смертью – о каких деньгах я еще могу думать?!
– Ну, вы же все-таки президент банка, – напомнила я ему. – Не стоит так уж пренебрежительно относиться к собственным финансам, иначе и разориться можно.
– Нет, в этой стране совершенно невозможно заниматься бизнесом! – шепотом проговорил Головлев, качая головой. – Меня предупреждали, но я не думал, что все окажется настолько... не по-человечески!
Я лишь невесело усмехнулась.
– У вас есть шанс открыть свое дело за границей, – сказала вслух.
– Я хочу работать в России, – упрямо произнес Головлев.
– Это уж ваше дело, – пожала я плечами. – Давайте все же разберемся до конца.
– Евгения Максимовна! – Головлев заговорил быстро, но с некой торжественностью в голосе. – Вы ведь телохранитель, так? Собственно, поэтому я с вами и разговариваю. Одним словом, я хочу нанять вас на работу.
– Но у меня уже есть работа и есть клиент, я же вам говорила!
– Это поправимо, я заплачу вам больше! – категорически заявил президент «Саян».
– Не в моих правилах бросать клиента на полпути, – отказалась я. – Да вы успокойтесь, у вас и так нормальный штат охраны. И, честно говоря, я не думаю, что после беседы с Парамоновым вашей жизни что-то угрожает.
– Я записал наш с ним разговор! – доверительно сообщил мне Головлев.
– Это просто отлично, – с легким удивлением сказала я. – Сохраните эту запись, она еще может пригодиться.
– Лучше бы вы все же согласились меня охранять! – твердил Головлев. – Я могу компенсировать неустойку вашей клиентке!
– Да расслабьтесь же! Я же не просто охраняю ее, я ищу возможность сохранить ей жизнь! А угрозы, как я понимаю, и в отношении вас, и в отношении нее исходят из одного источника. Поэтому, как только он будет устранен, у вас исчезнет необходимость иметь телохранителя.
– Сколько же мне придется ждать? – полюбопытствовал Петр Николаевич.
– Надеюсь, уже недолго. Найти бы только Метлицкого!.. Кстати, ваша служба ничего не откопала?
– Нет, – ответил Головлев. – Но из-за этих наших переговоров с Антоном, который все время тянул и просил перенести сроки выплат по кредиту, мы еще и не искали его по-настоящему.
– Вы звонили его жене?
– Мы звонили Владиславу Метлицкому домой, но жена сказала, что она ничего не знает.
– Вы не посылали людей к ней домой или на работу?
– Нет, не посылал. На работу-то зачем?
– Ну, мало ли, – пробормотала я, думая о своем. – Кстати, вы когда-нибудь вели профессиональные дела с «Тарусом»?
– Нет, и не собирался, – ответил Головлев. – С какой стати?
– А с банком «Аргус»?
– Тоже нет.
Видимо, визиты к Леле домой и в «Лолиту» были организованы не людьми Головлева. Ясно одно: кто-то из кредиторов ищет деньги, которые Владислав Метлицкий снял со счета в банке «Аргус». И, вероятнее всего, это Парамонов. Его люди знают о том, что у Метлицкого есть наличные, и хотят их забрать. А Владислав, понимая это, опередил события и скрылся. Сейчас я уже практически не сомневалась в том, что он жив. Парамонов прав в том, что нет смысла убивать должника до того, как он вернет долг. А вот когда должников несколько, припугнуть всех прочих вполне можно, устранив одного-двоих. Видимо, для этого и устроили взрыв машины Антона. Это было предупреждение для старшего брата. А потом, когда деньги обнаружат, с чистой совестью можно отправить на тот свет и его.
– Евгения Максимовна, если вам требуется помощь, вы можете рассчитывать на мою охранную службу, – заявил Головлев. – Могу выделить вам людей.
– Спасибо, конечно, но пока не надо, – поблагодарила я. – Пока что мы с вами распрощаемся, Петр Николаевич, время не ждет. Мне нужно успеть найти Владислава раньше, чем его вычислят другие люди. А вы работайте по возможности спокойно.
– Удачи вам, и звоните, если что, – попрощался Головлев, провожая меня до двери кабинета.
Он выглянул в коридор и сказал охраннику, что все в порядке и чтобы меня проводили до машины. Сев в «Ауди», я поехала в автосервис, где и оставила ее. Теперь мне требовалась другая машина. Позаимствовав на этот раз вишневую «Вольво», причем в другом сервисном центре, я отправилась в Юбилейный, к Леле Метлицкой.
Леля встретила меня упреками:
– Вы мне совсем не звоните, я даже не знаю, что происходит!
– Не звоню, потому что не хочу засветить вас ненароком, – объяснила я. – Чем меньше соприкасаешься с клиентом, тем надежнее. Как у вас дела? Ничего не произошло, надеюсь?
– Все в порядке, – заверила меня Леля. – Только сколько мне здесь еще находиться?
– Думаю, совсем недолго. И очень надеюсь, что вы сами поможете сократить ваше пребывание в «подполье».
– Но как? – удивилась Леля.
– Скажите – только подумайте хорошенько! – где мог бы устроиться жить ваш супруг, если бы ему вдруг обязательно понадобилось скрыться? Если бы это был вопрос жизни и смерти? Да не смотрите вы на меня такими огромными глазами, я думаю, что ваш муж жив!
Леля задумалась.
– Может быть, у кого-нибудь из друзей? – предположила она, с надеждой глядя на меня.
